«Попробуй выступить против правительства, сразу попадешь в НКВД»

Вместе с автором телеграм-канала «Репрессии в Свердловске» Олегом Новоселовым продолжаем рассказывать о судьбах свердловчан, которые попадали в лагеря и подвергались расстрелам за свои взгляды. Первая история повествовала о расстрелянной преподавательнице Вере Лернер, которая критиковала сводки с фронта. Вторая — про журналистов Сергея Колпащикова и Юрия Курочкина из газеты «Красный боец», которых арестовали по доносу и назвали изменниками родины.

В новом материале по архивным документам и дневниковым записям восстанавливаем историю студента Владимира Попова, который приехал в Свердловск из Краснодара. Спустя два года учебы его арестовали за «антисоветские разговоры» с соседями по общежитию, с которыми он обсуждал нехватку продуктов в магазинах и отсутствие свободы слова. За это студента, которому было чуть больше двадцати, отправили в лагеря на семь лет, где он и умер.

Между жерновами истории

В истории России в ХХ веке с трудом можно найти спокойный период. На долю поколения людей, которое родилось в революционные годы, выпали сразу несколько тяжелых испытаний. Тридцать седьмой год это поколение застало будучи совсем молодыми. Впереди их ждала война с Германией. Для студента Горного института Свердловска Владимира Попова судьбоносным стал период между Большим террором и войной с Германией. 

Попов Владимир Павлович

Владимир Попов родился в 1919 году в Краснодаре (тогда город назывался Екатеринодар). До 19 марта 1920 года город занимала Белая армия.

Его мать Анна Кирилловна приехала на Кубань из Харьковской губернии в 1901 году (после ареста Владимир укажет, что по национальности он украинец). В Екатеринодаре она вышла замуж за извозчика Павла Попова. Отец Владимира умер, когда ему было 10 лет, а брату Леониду год. После смерти мужа Анна Попова устроилась на завод «Октябрь», который производил колесные трактора.

Первый лист протокола допроса Владимира Попова

Студенческий дневник в качестве вещдока

В школе Владимир был лучшим учеником. Окончив ее, Владимир решил стать геологом и подал документы в Горный институт Свердловска. Институт ответил, что готов принять Владимира без вступительных экзаменов.

В конце августа 1938 года Владимир Попов вышел из поезда на вокзале Свердловска. Начав новый этап своей самостоятельной жизни, Владимир решил вести дневник, который озаглавил Tagebuch — в переводе с немецкого «Дневник». 

Через два года дневник будет изъят при обыске и станет вещественным доказательством. Большую его часть занимают переписанные стихотворения Есенина, Лермонтова, Генриха Гейне и молодого советского поэта Александра Яшина.

Горный предоставил Владимиру комнату в общежитии в двух кварталах от института на улице Сакко и Ванцетти. Здание было снесено в конце 1980-х.  

Сакко и Ванцетти, 114. Фото: Музей истории Екатеринбурга

Первый год Владимир вел свой дневник активно. Он подробно описывал переживания по поводу редких писем из дома, студенческий быт, постоянную нехватку денег и новые знакомства. 

Первую уральскую зиму Владимир тяжело переживал, тоскуя по дому. Это влияло и на его моральное состояние. 

Его первая запись в дневнике стала пророческой — связь с первой любовью прервалась за учебный год. После первого курса Владимир решил не уезжать домой, а остаться работать все летние каникулы в Пермском крае вблизи Губахи. 

На второй год учебы записи в дневнике появлялись все реже и становились пессимистичнее. Если во время первого курса Владимир вспоминал случай, когда во время речи Молотова по радио чуть не расплакался, то на втором появилось больше разочарования. В зачетной книжке Владимира появляются оценки не только «хорошо», но и «посредств» (посредственно = удовлетворительно). 

Последние записи в дневнике приходятся на весну 1940 года. Именно из-за них дневник и был приобщен к делу как вещественное доказательство.

18.04.1940

Вот уж давно я не писал эти путевые заметки. Писать было что и есть, да лень заедает. С чего начать? Ну с учебы. Учусь потихоньку не запрягаюсь. Сегодня в «Комсомольской правде» прочел:

Таких студентов, которые сознательно относятся к своей учебе, отдаются ей с жаром у нас подавляющее большинство...

Вот еще один образчик лжи. Впрочем, где ее теперь нет. Везде. В песнях дифирамбы. В поэзии оды, в словах громкие фразы, в общем кругом шестнадцать. Пора бы к этому привыкнуть, но беда, беда о горе мне. Никак не привыкну. Моя бедная голова никак не может переварить эту благодатную пищу. Нет, не герой я нашего времени.

Страница из дневника Владимира Попова

Выражение «кругом шестнадцать» употребляется для обозначения неприятностей. У Михаила Зощенко есть рассказ с таким названием.

«Построили социализм и дают только по килограмму хлеба. Что же будет при коммунизме?»

После этого записи прерываются. О дальнейшем развитии событий можно судить из допросов свидетелей и допросов самого Владимира Попова. 

В октябре 1940 года в их комнату вселяют студента-первокурсника Сергея Корсакова. Там он прожил всего три месяца. Скорей всего, после выселения он поделился с кем-то из партийных работников о разговорах, которые слышал в комнате, либо даже обратился в органы НКВД.

На основании его допроса началось разбирательство по делу. На вопрос следователя об антисоветских разговорах в комнате № 28, Сергей Корсаков рассказал, что Владимир Попов смог купить только один килограмм хлеба из-за чего высказывал недовольство. 

После этого сотрудники НКВД начали поочередно вызывать и остальных соседей по комнате. Они рассказывали о других эпизодах обсуждения событий в стране. Сосед по комнате Александр Сергеев привел такой случай:

«В декабре 1940 года Владимир пошел в магазин, где был намерен купить 2 кг хлеба. Вернувшись из магазина только с 1 кг хлеба он со злостью заявил: «Вот построили социализм и дают только по одному килограмму хлеба. Что же будет при коммунизме?»

Арестовали Владимира Попова 20 января 1941 года.

Фото: тюремная фотография Владимира Попова

На первых же допросах Владимир согласился с предъявленными обвинениями, но настаивал на том, что их разговоры не являются антисоветской агитацией, так как они проходили в узком кругу в их комнате общежития.

«В комнате, где я живу, проживают со мною вместе Морозов, Сергеев и Хохлов. Я высказывал недовольство указом правительства о введении платного обучения в вузах. В отношении печати я говорил, что Советской печати можно верить только наполовину по международным вопросам. В отношении нехватки продуктов я высказывал, что у нас не хватает главным образом, потому что мы посылаем в Германию и в другие страны. 

В отношении демократии я говорил следующее: полной демократии в СССР нет, так как в Конституции говорится о свободе слова, печати, а попробуй выступить против правительства, сразу попадешь в НКВД. В моих высказываниях меня никто не поддерживал».

Семь лет лагерей за разговоры в общежитии

Следствие длилось всего месяц. 20 февраля 1940 года состоялось закрытое судебное заседание Свердловского областного суда. Владимиру Попову на суде помогал народный защитник Алексей Квансков. Владимир повторно признал вину, но на этот раз заявил, что его точку зрения в комнате разделяли все, а с Корсаковым, который первым дал показания, у него были ссоры. Корсаков подтвердил, что у них были конфликты, но продолжал утверждать, что его показания являются правдивыми.

На заключительном слове адвокат Владимира попросил не применять суровое наказание, учесть, что подсудимый молод, ранее не судим и происходит из рабочих. В последнем слове Попов признал вину и заявил, что готов к любому наказанию. 

Судебная коллегия приговорила студента к 7 годам лагерей. Отдельным постановлением прокурор возбудил новое уголовное дело против соседа по комнате.

Алексей Квансков подал кассационную жалобу, но Верховный суд РСФСР в марте 1941 года оставил решение в силе. Владимир Попов отправился по этапу на Северный Урал в Богословлаг (недалеко от нынешних Карпинска и Краснотурьинска).

Богословлаг. Рисунок Кесслера И.Н. Энциклопедия немцев России.

Второй донос и новое уголовное дело за «пораженческую агитацию» в лагере

В сентябре — ноябре 1941 года в лагерь начали прибывать этапы с трудмобилизованными немцами из Южной Украины и Поволожья. В основном это были немцы, отозванные из рядов Красной армии. С прибывавшими в лагерь «трудармейцами» дошли и новости о состоянии дел на фронте. Заключенные в бараках обсуждали тяжелое положение на фронте, окружение Ленинграда, близость немецких войск к Москве.

Лагерные стукачи донесли на Владимира Попова и его соседа Леонида Цыбенко. Оперативные сотрудники лагеря завели новое уголовное дело. Предъявленным эпизодом обвинения стала антисоветская агитация пораженческого характера. 

В этот раз следствие было еще более скоротечное и завершилось за две недели. Но суд откладывали каждый раз из-за того, что оба обвиняемых находились в лагерном лазарете как «доходяги». Леонид Цыбенко умер 24 июля. Владимир Попов умер 2 декабря 1942 года, когда ему было 23 года.

Свидетельство о смерти Владимира Попова. На 1942 год пришелся пик смертности среди заключенных Богословлага — 4319 человек или 8,6% от общего числа заключенных

Дело было прекращено из-за смерти обвиняемых. Реабилитировали Владимира Попова в 1977 году по заявлению его 78-летней матери. В 2000-е годы судьбой брата интересовался Леонид. На тот момент ему было больше 80 лет.

Источник: ГААОСО фонд Р1 оп. 2 д. 52284