«Помочь фронту — да. Не поддержать „Единую Россию“ — тоже да»

Как и во многих промышленно развитых российских регионах, для Свердловской области экология — это Ахиллесова пята. Местные предприятия загрязняют реки, строят полигоны для промышленных отходов, предприниматели приватизируют земли для создания мусорных полигонов, называя их «экокластерами», а застройщики вырубают деревья, чтобы возвести новые ЖК.

Местные жители пытаются протестовать против этого. Жители Сысерти уже несколько лет выходят с пикетами против появления мусорного полигона в их районе, жители Первоуральска собирают подписи против строительства полигона промышленных отходов для Новотрубного завода в 15 километрах от города. А в Екатеринбурге в марте этого года жители Академического района, хоть и с компромиссами, но смогли отстоять Березовую рощу, на месте которой должен был появиться жилой комплекс компании «Атомстройкомплекс».

Как ни странно, многие экоактивисты занимаются не только экологией и сохранением окружающей среды. Например, сысертская организация «Щит малой Родины» также размещает видеообращения солдат с войны в Украине, которые выступают против строительства мусорного полигона, а в своем паблике во «ВКонтакте» публикует конспирологические теории о «геноме-38» — неком плане элит по сокращению мирового населения вроде «Золотого миллиарда»

Журналисты It’s My City решили узнать, какие люди входят в такие сообщества, каких политических взглядов они придерживаются и почему многие из них, несмотря на локальные протесты, поддерживают политику государства и лично Владимира Путина и не готовы увидеть связь экологических проблем с действиями центральных властей.

«Щит малой родины»

Осенью 2023 года свердловские власти заявили, что рядом с Сысертью — в районе, который местные называют самым экологичным в области — появится мусорный полигон. Его строительство поручили компании «Экологические системы» Алексея Боброва и Артема Бикова. Во время презентации проекта полигона 30 жителей Сысертского городского округа пришли к зданию заводоуправления с могильными крестами, на которых были написаны названия сел и деревень вокруг Сысерти, экологии которых может навредить полигон.

Тогда же в 2023 году жители Сысерти начали готовиться к проведению референдума против строительства мусорного полигона. Пять раз они инициировали референдум, четыре раза им отказывала Сысертская ТИК, один раз инициативной группе удалось протолкнуть этот вопрос в городскую думу, но депутаты уклонились от его рассмотрения. С тех пор сысертчане регулярно проводят пикеты против строительства полигона. В феврале этого года они ездили в Москву, чтобы передать письма о референдуме в Генпрокуратуру, а один из жителей даже объявлял голодовку, которую держал четыре дня.

Пока свердловские власти заявляют, что рассматривают под полигон четыре площадки, одна из которых в Сысертском городском округе. Жители добились, чтобы Россельхознадзор наложил запрет на действия с участками, где планируют построить мусорный полигон — теперь их нельзя перевести из категории сельскохозяйственных в промышленные.

It’s My City попытался связаться с представителями сысертской организации «Щит малой Родины», которые занимаются борьбой против мусорного полигона. Глава организации Елена Сергеева сказала корреспонденту, что не готова разговаривать, потому что они ждут решения вопроса о полигоне от исполняющего обязанности губернатора Свердловской области Дениса Паслера. Участница сообщества Юлия тоже отказалась говорить с нами, заявив, что позиция активистов подробно описана в группе «Щит малой Родины» во «ВКонтакте».

В этой группе активисты выступают против строительства мусорного полигона и публикуют ответы разных ведомств по поводу его строительства. Также там они публикуют посты, косвенно связанные с полигоном. Например, теорию заговора «Геном-38», в которой объясняют, что строительство полигонов — это один из пунктов в плане по сокращению населения земли, репостят из телеграм-каналов слухи о следственных действиях против экс-губернатора Свердловской области Евгения Куйвашева, а также посты антикапиталистического и при этом мигрантофобского характера. Однажды появилась публикация о том, что террористов, которые организовали теракт в «Крокусе», завербовали украинские спецслужбы и сысертчане переживают, что на мусорном полигоне также будут работать мигранты.

«Упомянутые „ценные специалисты“ с большой радостью перевезут на гостеприимную сысертскую землю своих многочисленных родственников, которые не откажутся занять бесплатные места в детских садах и школах, а также получать пособия и пенсии», — написано в посте.

В начале 2025 года жители Первоуральска узнали, что в их пригороде тоже появится полигон, только не мусорных, а промышленных отходов. Первоуральский новотрубный завод представил проект полигона промышленных отходов, где ПНТЗ планирует складировать излишки со своего предприятия, чтобы не отдавать их на переработку.

310 гектаров леса в 15 километрах от Первоуральска выделили под строительство полигона, против чего выступили местные жители. Они начали собирать подписи против строительства промышленного полигона, выходить с пикетами в Екатеринбурге и даже подали в суд на мэрию Первоуральска, которая проводила общественные обсуждения по полигону. Суд частично удовлетворил иски жителей города, признав незаконными действия администрации при проведении общественных слушаний о выделении земли под строительство полигона промышленных отходов.

Первоуральские активисты, выступающие против полигона промышленных отходов ПНТЗ, также отказались от разговора. Подробнее об их позиции и внутренних разногласиях мы рассказывали в этом тексте.

По поводу протестов против будущих полигонов рядом с Сысертью и Первоуральском с нами согласился поговорить общественник Василий Рыбаков, который помогает активистам обоих муниципалитетов в борьбе за свою землю. Василий рассказывает им, как лучше выйти в пикет и какие рычаги давления на власти более действенные.

— Как меня в активизм дорога привела? Это был 2005 год. Я был членом «Единой России», руководил екатеринбургской «Молодой гвардией». Потом стал помощником депутата Государственной думы Павла Зырянова. Я общался с людьми, занимался общественной деятельностью, отстаивал интересы людей. В 2009 году интересы людей и «Единой России» начали расходиться и я ушел из партии, — рассказывает о себе Василий. 

Василий занимается не только проблемами экологии, свою деятельность он в целом описывает как правозащитную. Он помогает организовывать пикеты, собирать подписи и отправлять заявления в разные ведомства

— Экология — это же не только кусты, деревья и все остальное, да? Противостояние в борьбе за экологию — это комплекс. Чисто разговорами о веточках, жуках и обо всем остальном ничего не добиться. Погибнут журавли или какие-то землеройки — да всем пофиг. Властям на это пофиг. Моя задача, чтобы власть начала хоть как-то слышать людей, — говорит Василий.

Свою заинтересованность в конфликтах в Сысерти и Первоуральске Василий объясняет накопленным им опытом, который может помочь в борьбе местных жителей за экологию. Во время одного из пикетов ему и первоуральским активистам удалось пообщаться насчет проблемы с полигоном с Денисом Паслером, они буквально выловили его на улице. Тогда у них получилось донести до и. о. губернатора проблему будущего полигона, но конкретных ответов от него они не получили.    

— Когда в дом приходит беда, как к сысертчанам и первоуральцам, хочется помочь. Это же простые люди, которые вчера читали книги, смотрели телевизор, а сегодня возле их дома строят свалку. Безусловно, они не понимают, как противостоять, как бороться, им нужна помощь. Поэтому приходится рассказывать даже простые какие-то вещи, как организовать одиночный пикет, как помочь провести государственную экспертизу, — говорит Рыбаков.

Василий отмечает, что при столкновении с системой люди разочаровываются во властях. Например, сысертчане начинают видеть, что дума Сысерти, состоящая почти из одних единороссов, в основном голосует против интересов горожан, вместо того чтобы стараться делать их жизнь лучше. А иногда власти пытаются даже дискредитировать активистов.

— Вокруг этих гражданских активистов начинает складываться нездоровая история, о них говорят, что это все агенты «Запада», что это все опэгэсы (участники организованных преступных группировок — прим. ред.), какие-то бандиты, это политтехнологи, это борьба за политические очки. Ну понятно, что это всего-навсего ложь, — рассказывает общественник, ссылаясь на разговоры людей, не вовлеченных в протесты.

И в Сысерти, и в Первоуральске объединение в сообщества началось с создания чатов, где люди обсуждали экологические проблемы. Структуру в сообществах в Сысерти и Первоуральске Василий называет горизонтальной. В них есть неформальные лидеры, но нет жесткой иерархии. Лидеры в таких сообществах могут сменяться другими активистами — действующие могут уставать и передавать свои полномочия другим или же сами участники сообщества могут менять лидеров, если недовольны их решениями.

— Иерархии нет, ее и быть не может в общественном деле. Это, конечно, горизонтальные группы. Все действия и решения участники обсуждают между собой. Если сказать: «Я председатель, я знаю все. Я председатель, я решил», это сразу же перестает быть общественной деятельностью. Такого не выдержит ни одна общественная борьба. Когда я решил — это значит, подошли к нему и с ним порешали вопрос. Безусловно, есть лидеры. Вот именно лидеры, но не председатели. Те, кто тянут, те, кто идут впереди. Но лидер может устать, сдаться, тогда появится другой, и сообщество идет дальше, — объясняет Василий

Естественно, в чате активистов появляются люди абсолютно разных политических взглядов. Объединяет их общая склонность не доверять органам государственной власти. Но политику с общественной деятельностью активисты стараются не смешивать.  

— Это и хорошо, потому что когда появляется политика, начинают топить за коммунистов или за других, группа сразу же начинает разваливаться. Сообщество должно быть аполитичное, — уверен Василий.

Иногда отдельные участники таких сообществ могут высказываться в поддержку решений государства, например, одобряя его внешнюю политику и, в частности, военные действия в Украине. Василий Рыбаков объясняет это не их политическими взглядами, а тем, что в сообществах состоят люди, у которых есть знакомые и близкие, ушедшие на войну. Так как война уже идет и людей уже туда отправили, нужно пытаться им помочь, поэтому они плетут маскировочные сети и отправляют гуманитарную помощь на фронт, объясняет Василий.

И у людей не возникает противоречий из-за того, что именно Россия ввела войска в соседнюю страну. Локальные активисты не смотрят вглубь, в причины конфликта — они смиряются с тем, что кого-то из их знакомых мобилизовали, поэтому остается только помогать. Василий и сам помогает российским войскам, потому что к нему обращаются знакомые и родственники военных.

— Они будут голосовать против «Единой России», при этом посылая гуманитарную помощь на фронт. Когда твои соседи гибнут, все объединяются, помогают и будут помогать. И это очевидно. Я сам помогаю фронту. Ну потому что людей-то жалко.

Понятно, чем быстрее война закончится, тем оно лучше. Но тут же не все так однозначно. Нет черного и белого. Все разное. Поэтому люди по-разному относятся к этим проблемам. И не сказать, что кто-то за войну, кто-то против войны. Нет такого. Поэтому помочь фронту — да. Не поддержать «Единую Россию» — тоже да, — объясняет логику Рыбаков.  

Общественник замечает, что в стране произошла подмена понятий, кто вообще патриот, а кто нет. По его мнению, чиновники часто надевают георгиевские ленты и кричат о патриотизме, при этом воруя, а людей, которые их ловят на воровстве, называют «мерзотной либеротой».

— За малую родину свою выступаешь, за свое село, за свой дом, за свои проблемы. По идее мы выполняем функцию патриота — те, кто ловит воров, кто эту власть заставляет думать, кто этих казнокрадов ловит. Те, кто должны кричать: «Вы, ребята, ошиблись, вы послали нам мразоту». Вы посадили нам «либеротника» в лице чиновника, который берет взятки. По умолчанию должны тогда снять с нас клеймо «либерот и мразот», — говорит Василий, подразумевая под словом «либеротник» оскорбление, а не самих людей либеральных взглядов.

Здесь может показаться, что под словами Василия кроется заезженная фраза: «Царь хороший, бояре плохие». Василий утверждает, что это не так, но по его мнению, сменить Путина у россиян не получится — даже если люди проголосуют против, все равно посчитают так, как надо. А если Путин и уйдет, останутся чиновники, которые будут действовать против интересов людей.

— «Царь» не может построить ту систему, при которой бояре бы не воровали. Тут нет плохого или хорошего. Это не плохо, это не хорошо, это вот так, — с запалом говорит Василий.

Протестуя, люди начинают видеть, что властям было бы легче, если бы активистов не было, считает Василий. У людей нет иллюзий, но при этом откуда-то появляется надежда, что новый губернатор Денис Паслер поможет решить их проблемы. Истоки этой веры Василий объяснить не может. Мы спросили у активистов «Щита малой Родины», почему они возлагают надежды на нового губернатора, но они не ответили на этот вопрос, сказав, что плакаты, на которых есть обращения к Паслеру, это инициатива пикетчиков.

По словам Василия, пока власти не принимают крайних мер по отношению к активистам — боятся прямого противостояния и столкновения, как это было в Шиесе в Архангельской области или в Башкортостане, когда местные жители спасли шихан от разработки. Поэтому полигоны все еще не построили. За все время протестов на активистов из Сысерти выписали всего один штраф. В декабре 2023 года суд оштрафовал на 10 тысяч рублей пикетчика, устроившего акцию против строительства мусорного полигона, весной следующего года штраф отменили. Одну активистку из села Щелкун полицейские задержали в феврале этого года, но отпустили без составления протокола.

— Мы же не нарушаем интересы государства. Да, мы отстаиваем там свою ямку, боремся. Но в рамках закона мы это делаем. То есть мы идем по очень тонкой красной линии, которую переходить нельзя. Поэтому как бы нас и не особо преследуют, — рассказывает Василий.

О взаимодействиях с местными властями он отзывается как о безрезультатных. С ними нет диалога, потому что они не слышат людей. 

— Тут есть два монолога. Чиновники говорят: «Вам нужен мусорный полигон в Сысерти, и мы его будем строить». Люди говорят: «Нам не нужен мусорный полигон в Сысерти, его не надо строить». Вот и весь разговор, — говорит Василий.

Но определенные результаты все-таки есть. В мае этого года Минсельхоз выступил против строительства мусорного полигона в Сысерти, а прокуратура выразила протест свердловским властям из-за проблем с документацией о переводе земель из категории сельскохозяйственных в промышленные специально под строительство полигона. 

— Мы зашли в Минсельхоз, сказали: «Мы у вас будем пикетировать. Через час подойдем с пикетом». Они сказали: «Ребята, давайте без пикета, сядем и пообщаемся». Сели, пообщались. Они выслушали, услышали, вот удивительно, но они услышали — Минсельхоз в Москве нас услышал. И завязался диалог и работа пошла, — вспоминает общественник. 

Василий почти уверен, что сообщества в Первоуральске и Сысерти развалятся в тот момент, когда их проблема будет решена.

— Сегодня у активистов проблема, а завтра она исчезнет. Все — забыли разошлись по домам все «спят». Какой-то процент, конечно, останется. Я не знаю, может, оно [новая политическая форма] и строится сейчас, — подводит итог Василий. 

«В какой-то мере мы тоже занимаемся политикой»

В Сысерти есть еще одно сообщество, выступающее в защиту экологии района — «Сысерть — наш Дом», образовавшееся на фоне застройки горы Бессоновой компанией «Баден-Баден» (компания, которая строит термальные комплексы). Сейчас они поддерживают «Щит малой Родины» в их борьбе с мусорным полигоном и организуют разные экологические активности в Сысерти. К примеру, недавно они собрались, чтобы высадить деревья рядом с памятником воинам-освободителям.

Объединение в группу произошло, когда люди узнали, что «Баден-Баден» будет строить свой термальный комплекс на склоне горы Бессоновой рядом с городским прудом. По словам председателя сообщества «Сысерть — наш Дом» Дмитрия Усольцева, сначала в 2019 году мэр Сысерти Дмитрий Нисковских сделал опрос «Хотят ли жители города, чтобы у них появился термальный комплекс», тогда многие проголосовали за строительство. А через пару лет жители города узнали, что комплекс планируют сделать на любимом всеми месте.

— Мы увидели в комментариях в группах во «ВКонтакте» людей, которые настроены против строительства, которые готовы действовать. У нас состоялась первая встреча, тогда было довольно немного людей, пять-шесть человек. Потом уже появился чат, появилось сообщество, — рассказывает Дмитрий Усольцев. 

Дмитрия избрали председателем, чтобы было удобнее отправлять запросы от активистов в разные ведомства. Однако он не считает себя лидером сообщества.  

— Я бы не сказал, что я какой-то большой объем работы делал. Были и другие активные участники, которые делали запросы в различные ведомства. Я просто их отправлял, а составляли их совместно.

Направляли в различные ведомства обращения с просьбой сохранить объекты и не допустить там строительства. В прокуратуру направляли, чтобы они проверили законность этих всех действий. В администрацию и президенту направляли, но фактически все это опускалось к нам в правительство Свердловской области.

Свердловская область направляла в администрацию. У нас в администрации отвечали так, что все законно, много лет назад землю перевели под туристическое обслуживание: «Мы ничего сделать не можем». Наше мнение не учитывалось. Но при этом они говорят, что мы уже сами выбрали тех депутатов, которые в 2008 году внесли изменения в генплан, — рассказывает Дмитрий. Он подчеркивает, что их деятельность нельзя связывать с политикой — объясняет тем, что их работа больше связана с исполнительной властью и он не считает ее политической деятельностью. Активист, бывший участник «СВО» и турист Влад Дербышев, напротив, считает, что политика и экология — звенья одной цепи.

— Да, политика — это отношения общества и администрации, правящих структур. В какой-то мере мы тоже занимаемся политикой, — размышляет Влад. 

Например, для сохранения склона горы активисты собирали подписи и отправляли обращения мэру Сысерти, но это не помогло — термальный комплекс все же начали строить в 2024 году. Однако, по мнению Влада, их политическая деятельность не противоречит линии власти — все участники поддерживают Владимира Путина. Одновременно активисты могут поддерживать разные системные партии, но не выступают против центральной власти.

— Есть хорошие идеи и дела. Неважно, от какой это партии исходит. Мы поддерживаем все хорошие инициативы. Всех партий. Вот есть президент, есть и его задачи на развитие страны. Вот с этим мы полностью согласны и этому следуем, — считает Влад.

Дербышев также отмечает, что это только его мнение. Из разговоров журналиста It’s My City с другими активистами сообщества ясно, что участники придерживаются разных мнений по поводу действий российских властей. 

Оба активиста признают, что властям хотелось бы, чтобы их не было. Местные жители понимают, что своими жалобами создают дополнительную работу для муниципальных властей, и потому не чувствуют поддержки ни со стороны администрации, ни со стороны депутатов.

— Мы не ощущаем понимания и поддержки со стороны администрации. Конечно, наверное, им было бы без нас проще. Вот мы увидели, что происходит какое-то нарушение. Мы отдали всю информацию. Выйдите туда, проверьте, что-то предпримите. Но почему-то от них никаких действий не происходит. 

Я вижу, когда они («Баден-Баден») осыпают свою площадку строительным мусором в водоохранной зоне. Они яму засыпали строительным мусором, это запрещено. Сверху насыпали земельку и сверху засеяли газон. Да, сейчас там все красиво. Но под этим газоном там реально строительный мусор в водоохранной зоне.

Я написал об этом администрации, они мне в ответ пишут: «Ну, мы собственнику участка направили письмо о недопущении подобных случаев». И все. Ссориться с «Баденом» они не хотят. «Баден» там воду сейчас сливает прямо из канализации в пруд, и они ничего не делают. Потому что чиновники все-таки, на мой взгляд, в первую очередь почему-то поддерживают интересы бизнеса, — делится Дмитрий. 

— Депутат — это представитель народа, той части населения, от какого округа он выбирается во власть. То есть он не должен свои идеи рассказывать тому же главе города, губернатору и президенту. Он должен только интересы народа отстаивать. Но у нас это так не работает. Начиная с наших, местная городская дума. Выбрали, о народе совершенно забыли до следующих выборов. Потом начинаются опять обещания, — возмущается Влад.

Он считает, что такие проблемы возникают только на уровне региона, потому что президент и правительство не могут уследить сразу за всем. Одновременно Дербышев надеется, что со временем люди поймут, что они тоже должны участвовать в выборах, и начнут выдвигать и голосовать за тех, кто будет отстаивать их интересы. То, что сейчас подобного не происходит, он объясняет «пережитком девяностых». По его мнению, людям тогда было не так важно, что за депутаты их представляют, поэтому сейчас в местной думе работают люди, которые ставят свои интересы выше интересов местных.

Оба активиста считают себя патриотами государства в целом, а не только своего местного сообщества. Правда, признают, что любовь к стране начинается с малой родины. Влад утверждает, что его патриотизм распространяется не только на Россию, но и на всю планету в целом.

— Родина начинается вообще с семьи. Я это и ребятам преподаю, и рассказываю на лекциях. Семья, то место, где ты живешь — это твой дом, это то, что вокруг дома. Потом все это шире — поселок, деревня, город. И все это создается уже, объединяется в районы, области и конечный итог — это страна. Ну и дальше земной шар, потому что мы все на одной планете живем, — говорит Влад. 

При этом, по его мнению, военные действия в Украине не наносят большого ущерба планете и ее экологии. Он объясняет это тем, что «российские войска освобождают население Украины», а потом выжженные деревья и поля просто восстановят.

«Я природу люблю и страну люблю. Но она идет не туда»

Весной 2018 года жители Екатеринбурга узнали, что компания «Краснолесье» (дочерняя компания застройщика «Атомстройкомплекс») собирается для строительства жилого комплекса вырубить Березовую рощу, один из немногих сохранившихся лиственных лесов в Академическом районе на юге города. Сама роща — это дикий парк с тропами, где жители района любят гулять. Тогда они решили объединиться и выступить против — стали проводить митинги и собирать подписи в надежде сохранить рощу. 

С самого начала протестовать им помогало территориальное общественное самоуправление (ТОС) под управлением Дениса Карокоза, в будущем он станет лицом протеста. От имени жителей он вел переговоры с властями и застройщикам, искал юристов для защиты рощи в судах. 

— В один момент в 2018 году появился забор. На нем написали «Березовая роща» и вырубили часть деревьев. Я это все наблюдала, это было как ножом по сердцу. Было очень жаль, я за природу всегда болела душой, я биолог по образованию, практику в лесах проходила, поэтому для меня это весьма личная история. 

Я начала собирать подписи против вырубки деревьев и узнала, что есть Денис Каракоз, что ТОС проводит разные активности в роще и они тоже хотят ее сохранить. Я тогда очень обрадовалась, отнесла ему эти подписи и сказала, что тоже готова принимать участие в сохранении рощи, — рассказывает одна из активисток Татьяна Малышкина.

Вокруг Татьяны вскоре собралась группа единомышленников. Чуть позже появился чат «Штаб Березовой рощи» в Telegram, куда стали вступать другие жители Академического, объединяясь в сообщество. Например, к нему присоединились жительницы Академа Лариса Деткова и Екатерина Сергеева. В образовавшемся вокруг проблемы сообществе нет иерархии. Неформальным лидером стал Денис Каракоз, вокруг которого люди объединились, но его никто на эту должность не избирал.

— Это все довольно органично получилось. Есть несколько активистов, которые готовы тратить свои силы и время. Мы изучали законы, изучали местное самоуправление. Это очень времязатратно и энергозатратно. Есть несколько человек, которые готовы этим заниматься. Несколько занимались, но они потом как-то отошли немножко. Я все семь лет остаюсь.

Пошла такая народная волна. Есть админы в чате, но их тоже никто не избирал, они органично ими стали. Просто мы самые активные, мы у всех на виду, и люди уже пишут в личку, советуются, могут что-то спросить. Они уже знают, к кому обратиться, — говорит Татьяна, уточняя, что активнее всего в сообществе действуют женщины.

У каждой из героинь есть свои причины чутко относиться к окружающей среде. Татьяна по образованию биолог, поэтому часто находилась на природе, Лариса жила рядом с лесами в Новосибирске и Кемерово. Екатерина еще в школе училась по программе с уклоном в экологию, а позже в химико-биологическом классе, поэтому природа для нее важна. 

— В университете я училась на врача. Для меня все, что касается окружающей среды и здоровья в широком смысле, то есть здоровья не только человека, а и здоровья планеты вообще, всегда было очень важно, — рассказывает Екатерина. 

— Это жизнь наша, это жизнь внуков моих, здоровье. Это же самое главное. Я большую часть жизни геофизик. Я прожила в Красноярском крае, по краю у нас экспедиции были. Там была зелень, здоровее воздух. И как вот потом нас разогнали. Начали земли покупать, разбомбили все эти экспедиции. Стали люди перебираться в Красноярск. И стали умирать. Вот сколько знакомых умерло, в основном онкология, то есть из-за экологии. У меня у внука астма, — объясняет Лариса.

При всех сходствах во взглядах героини по-разному относятся к российским властям и политике в целом. К примеру, Лариса и Татьяна интересуются современной повесткой и выражают недоверие правительству и государственному курсу, но в сообществе не принято это обсуждать. По словам жительниц Академического, люди сосредоточены на сохранении рощи, а не на выяснении политических взглядов.

— Я и людей люблю, и природу люблю, и страну люблю. Но она идет не туда. Мне очень это жаль, грустно. Но это не значит, я хочу подчеркнуть, что мы политически настроенные люди, вообще нет, — объясняет Татьяна. 

Хотя некоторые из активистов следят за политикой и даже критически относятся к российским властям, они все равно разделяют экологию и политику, включая вполне политические акты вроде сбора подписей. Лариса при этом подчеркивает, что осталось мало тех, кто верит чиновникам. А Екатерина вообще не связывает экологию и политику, себя она называет аполитичным человеком. 

На вопрос, кто такие настоящие патриоты, Татьяна и Лариса рассказывают, что они считают себя патриотами сообщества и места, где живут. Екатерина говорит, что ее патриотизм начинается с ее района и расширяется на всю Россию. И добавляет, что для нее важна и вся планета в целом. 

Хоть к компромиссу с властями и застройщиком удалось прийти, реакцию чиновников на конфликт женщины оценивают, скорее, отрицательно из-за их безразличия к проблеме. 

— Их никакие подписи не волновали, я бы сказала. Мы ведь ездили даже в Москву, в аппарат президента. Я ездила и еще одна у нас активистка. Мы там провели три часа. Я рассказывала с точки зрения проблемы озеленения и почему важно сохранить лес. А Юля рассказывала с точки зрения выбросов и экологии. 

Девушки, которые принимают документы, вроде все понимают, но нам в ответ пришли такие безобразные отписки. Еще хуже, чем от наших чиновников. Будто вообще мы ничего им не рассказывали. А народ так ждал: вот у нас делегаты поехали, значит, теперь-то нас услышат и поймут. Но результата ноль просто, — рассказывает Татьяна. 

В феврале 2025 года в роще внезапно начали вырубать деревья, а потом поставили ограждение. Жители вышли в лесопарк, пытались повалить забор, из-за чего начались стычки с охранниками. На место приехала полиция и приостановила работы. Позже похожее решение вынес суд, где активисты добивались назначения новой экспертизы, которая бы позволила навсегда запретить здесь любые работы.

В итоге после шести лет борьбы в марте 2025 года, после переговоров представителей активистов, гордумы, застройщика и администрации, мэрия Екатеринбурга изменила планы зонирования Березовой рощи, что помогло сохранить большую часть лесопарка. Территории присвоят статус особо охраняемой, а власти пообещали благоустроить ее с учетом мнения местных жителей. Вместо 16 гектаров в роще сохранят 22 гектара березового леса.

Проблема с вырубкой Березовой рощи уже ушла из новостной повестки, но женщины считают, что история с их сообществом не закончится. Многие делятся, что нашли в нем единомышленников, с которыми они продолжат работу, делая в роще новые проекты по ее благоустройству. Например, они планируют сделать в роще дорожки и поставить лавочки.

«Экология — это безопасно, а политика — грязное дело»

Люди в разных странах в целом склонны видеть отдельные проблемы в экологии или обществе в отрыве от политики, хотя и сами в какой-то мере занимаются политикой, собирая подписи или инициируя локальные референдумы, обращает внимание кандидат философских наук, педагог для детей и тренер для сообществ, писатель и член правления Российского союза экопоселений и экоинициатив Игорь Польский.

— Есть общая тенденция разделять мир на области. Например, физику, химию, экологию и политологию. Но когда мы говорим про поликризисы (кризисы, вызванные другими кризисами; экологический кризис вызывает экономический и миграционный кризисы — ред.) и мультикризисы (кризисы, которые связаны друг с другом и происходят одновременно — ред.), то мы говорим о взаимосвязи. То есть экологические проблемы — это экономические, политические и социальные проблемы одновременно, потому что все со всем связано. Изменения климата могут привести к упадку урожая, упадок урожая — к революции, а революция — к войне, — объясняет Польский.

Люди до сих пор разделяют эти кризисы и часто не замечают их взаимосвязи. Активисты говорят, что они не занимаются политикой, но при этом сами производят политические акты в виде сбора подписей или регистраций для проведения референдума. Польский считает, что подобная школа мысли — самозащита.

— Легко понять людей, почему у них сознание, что политика и экология идут отдельно. Потому что экология — это что-то более-менее социально одобряемое, чем заниматься относительно безопасно. А политика сейчас очень опасная и социально неодобряемая вещь. То есть тебе вообще не надо этим заниматься, это грязное дело, еще к тому же тебя могут убить или посадить. Лучше не надо, и все родственники будут отговаривать, и люди в целом не поймут, — рассуждает философ.

Но есть плюсы в том, что люди все-таки могут найти себе применение в чем-то локальном. Есть вероятность, что из таких сообществ вырастет что-то более институциональное, что сможет влиять на политический ландшафт и жизнь местных жителей. 

— Страна, где есть местные активисты, которые идут в политику, и страна, в которой их нет — это самые разные страны. Я не знаю, будет ли когда-то момент, когда из сообществ, из низовых инициатив будут вырастать государственные институции более высокого уровня. Важно, что активисты, которые пойдут в местные органы самоуправления, разовьются там сами, если только не мутируют в другую сторону. Потому что они могут во имя благих целей прийти в местное управление, а в итоге стать просто бездушным персоналом, обслуживающим машину за зарплату. 

Но если при этом им действительно удастся реализовать местные проекты, принести пользу для своего родного района, города или региона, что-то сделать хорошее, то у них уже будет важный опыт. Это задел на будущее, — считает философ. 

Польский предполагает, что сообщества, которые появились в Свердловской области, вряд ли распадутся. Подобным движениям свойственно обрастать собственной политической повесткой и мировоззрением. Ярким мировоззрением, например, уже обладает «Щит малой Родины».На вопрос о том, почему в экологических сообществах собираются люди полярных взглядов, Игорь отвечает, что это особенность экологической проблематики. Экология политически не левая и не правая, и саму ценность природы большинство людей не оспаривают.

— Людей волнует экология и природа — это позитивные ценности. Почему в экологической повестке присутствуют разные политические силы? Возьмем любую политическую партию или идеологию: они стремятся связать себя с некоторым позитивным идеалом. Природа — один из позитивных идеалов, которые разделяет большая часть общества. Если какая-нибудь партия или политическая сила начинает проводить экологические акции, люди начинают думать, что она, наверное, не так плоха, потому что тоже защищает природу, а природа — это хорошо. Поэтому на этом поле тоже разворачивается политическая активность, — говорит Польский.

Игорь считает, что люди в местных сообществах все-таки идеализируют центральную власть, считая, что она пытается их защитить и помочь, в отличие от местных чиновников, хоть они и являются одним целым. Происходит это из-за страха оказаться осуждаемым в своей группе. 

— Если я противопоставляю себя центральной политической повестке в условиях войны, то получается, что я уже и предатель, потому что в военное время людей маркируют на две стороны, враждующие друг с другом. Очень большая поляризация — ты с нами или против нас.

Поэтому люди показывают: «Я, конечно, с вами, но при этом в конкретном месте конкретный чиновник превысил полномочия или издал неверный закон, и с этим надо бороться. А вообще-то, конечно, я за все». Это понятная позиция. И, может быть, человек даже будет искренне в этом убежден, потому что есть некоторые фильтры, которые накладывают на нас. Чтобы жить в небезопасной ситуации, нужно уметь безопасно не только говорить, но еще и думать, — рассказывает Польский. 

Разрешить проблему мышления современных активистов «экология отдельно, а политика отдельно», по мнению Игоря, может просвещение, что ведет к развитию критического, интегрального и системного мышления. Это нужно, чтобы активисты не были так сильно подвержены современной российской пропаганде. Также поможет более масштабная активизация местных жителей, их вовлечение в низовую политику.

— Если человек активен, то он более независим в своем мышлении. Он гораздо более свободно думает, чем человек, который действует по указу, даже если они в рамках идеологии существуют. Само по себе наличие активистов на местах, в региональных структурах очень важно, — заключает философ.

Поделись публикацией: