Вернуть лес в город

Противостояние в сквере у Драмтеатра привлекло внимание мировой общественности к Екатеринбургу, при этом восприняли его не только как политический конфликт, но и как конфликт экологический. На форуме «Атмосфера», прошедшем на прошлой неделе в Ельцин Центре, речь шла о зеленых пространствах Екатеринбурга: есть ли у города зеленый каркас и как его сформировать. IMC встретился с одним из экспертов форума, ландшафтным архитектором из Лондона с 50-летним опытом Питером Финком, и узнал, что общего у сквера у Драмтеатра и Центрального парка в Нью-Йорке, почему Екатеринбург может стать самым зеленым городом России и как можно разрешить вечные противостояния администрации и защитников парков и скверов.

— Я знаю, что вы не в первый раз в Екатеринбурге. Какие ошибки, связанные с ландшафтной архитектурой, бросаются вам в глаза, когда вы видите наши зеленые пространства и, с другой стороны, что необычного в наших парках?

— Давайте начнем с положительных моментов. Я думаю, что Екатеринбург — интересное место, потому что исторически и даже сейчас у него есть дух независимости. Это связано с тем, что город находится на границе Европы и Азии. В той или иной степени, это очень перекликается с русской идентичностью, которая находится где-то посередине между европейским и азиатским, но ни к тому, ни к другому полностью не относится. Второе — это город, у которого есть ясное соотношение c ландшафтом Уральских гор и разнообразие флоры и фауны вдоль всей горной цепи. Ты чувствуешь эффект от гор прямо в городе. 

Есть и стороны не то чтобы негативные, но требующие улучшения. В последние 15 лет в Екатеринбурге очень много усилий ушло на то, чтобы возводить здания: небоскребы, Ельцин Центр и так далее, но недостаточно внимания было уделено ландшафту. 

А то, что нашло резонанс на международном уровне, это история с сквером и храмом и публичное обсуждение этой ситуации. Екатеринбург внезапно выделился не из-за разногласий, а из-за того, что люди ценят зеленое пространство. Это было уникально. Потому что такого диалога нигде в России раньше не было. 

— Было, но только после в ситуации в сквере Екатеринбурга. Другие города стали выступать против застройки зеленых зон.

— Верно. В каком-то смысле у Екатеринбурга есть возможность ухватиться за это и стать самым зеленым и «устойчивым» городом России. Это возможно, потому что  Екатеринбург не такой большой, как, например, Москва. Санкт-Петербург — исторический город, там много ограничений. А Екатеринбург — научный, индустриальный город с хорошо развитой экономикой, но при этом не очень большой. Так что он может стать зеленым лидером, если на этой цели сфокусироваться. 

— Я слышала о Екатеринбурге разные отзывы от ваших соотечественников. Одни говорили, что город полностью закатан в бетон, другие же сказали, что тут много зелени, особенно их впечатлил лес на въезде в город. Последние были из Бирмингема — индустриального города. А что вы думаете? Зеленее ли Екатеринбург, чем британские промышленные города?

— Надо понимать, как эти города развивались. В Англии, когда началась индустриальная революция, качество воздуха было настолько ужасно, что люди поняли — им нужны парки как общественные пространства. Их начали их строить за счет государства, чтобы создать зоны чистого воздуха в очень загрязненных городах. Так что в Англии сейчас много парков, они все были построены в викторианскую эпоху. 

И нечто похожее в Екатеринбурге происходит. При коммунизме были созданы определенные муниципальные парки, но времена поменялись, люди хотят чего-то другого. Сейчас от тех времен у вас остались огромные дисфункциональные парки. Какие-то построены 30 лет назад, какие-то — 50. И они должны сейчас стать парками XXI века.

— Что вы имеете в виду под дисфункциональными парками? 

— Если вы посмотрите на сквер у Драмтеатра, он в полной мере не выполняет своих функций, потому что зоны травы не используются. Также, к примеру, если идет мама с коляской, то как ей попасть к реке? Чтобы спуститься к воде, надо сделать это по 20 ступенькам. Или идти до конца сквера, где нет лестниц. Если взглянуть на фонтан, то он полон детей летом, потому что это единственное место с водой, но на самом деле, это не очень хорошее место для игр. К воде в Исети не подобраться. Если посмотреть на цветы в сквере и у Драмтеатра, то, у них нет никакой экологической функции и их вообще недостаточно. Сквер выглядит немного разрозненным. Но это все равно зеленое пространство, которое очень важно, так как оно находится рядом с местами, куда люди ходят: рестораны, Ельцин Центр и так далее. Так что этот сквер должен быть самым важным для Екатеринбурга достоинством. Как для туристов, так и для местных жителей, детей, молодых людей, пожилых людей. Но он таким не является сейчас. 

—  Должна сказать, когда я написала новость о том, что западные ландшафтные архитекторы собираются представить проект сквера, наши читатели насторожились. Они обеспокоены любыми изменениями, которые сейчас могут быть в сквере. Многие еще напуганы строительством храма и хотят просто сохранить все как есть.

—  Очень важно создать ситуацию, в которой люди потеряют этот страх и поймут, что именно они формируют и создают это зеленое пространство. Приведу пример. На одном проекте в Лондоне нас попросили спроектировать парк. Мы пошли к местным жителям, их было пять тысяч. Чтобы избежать впечатления, что у нас уже есть план, мы спросили их о том, что бы они хотели видеть в качестве парка. Группа пожилых людей просила парк со скамейками, розовыми клумбами, скульптурами. Когда спросили молодых мам, то это были детские площадки, места, где можно посидеть, деревья с тенью, киоски с кофе. Молодые люди предложили сделать скейт-парк, футбольное поле. Группа пожилых мужчин захотела пруд для рыбалки. Люди разделились на группы и долго придумывали свои концепции, вложили душу в эти идеи. Потом мы попросили их презентовать свои идеи друг другу. Когда пенсионеры презентовали парк, молодые люди расстроились. Когда молодые люди показали свою концепцию, расстроились пожилые. И тогда мы сказали — это то, что происходит, когда архитектор приходит к вам с уже готовым планом в кармане и говорит: «Вот такой будет парк». Мы, ландшафтные архитекторы, дали задание участникам договориться с другими жителями и найти баланс, который отражает то, что все хотят. При этом не всё может быть воплощено, так как у нас есть такое-то ограниченное количество денег. И в конце концов жители придумали такой парк, о котором все мечтали. 

—  А каким все-таки должен быть наш сквер? 

 — Нужна вообще более широкая идея переосмысления зеленого пространства. Я думаю, что это может быть идея соединить город и воду. Наладить между ними взаимосвязи. На форуме «Атмосфера» польский ландшафтный архитектор Мирослав Штука презентовал концепцию «Уральский лес». Он решил связать набережную от Ледовой арены до сквера у Драмтеатра одной концепцией, сделать выходы к воде в виде помостов, примерно как мост в Зарядье, а также высадить деревья, которые напоминали бы об уральском лесе. Это стало бы новым сердцем Екатеринбурга, где вода и зеленое пространство были бы точкой притяжения. Концепция «Уральский лес» подразумевает высадку деревьев, которые можно встретить в горах, в уральском лесу: березы, рябины, сосны. Они бы напоминали о природе Урала. Получилось бы нечто вроде лесопарка вдоль прибрежной зоны — с более «дикой» флорой в городе, которая отражала бы особенности местной природы. 

Также надо, чтобы парк ясно отражал потребности разных групп населения. Это должен быть такой парк, в котором возвращающаяся поздно девушка могла бы чувствовать себя в безопасности, где молодые люди могли бы выразить себя, где вы могли бы встретить друзей перед тем, как решите, куда собираетесь пойти. Здесь должно быть много мероприятий на выходных, открытый микрофон, где собираются музыканты, креативные люди. 

Но сейчас этот сквер не выполняет всех этих функций. Потому что пространство в нем создано по коммунистическому типу. Оно очень «директивное»: идти можно только по этой дорожке, повернуть можно только здесь… Нельзя  войти в парк со всех сторон, у него есть определенные входы. Так что надо его переосмыслить. И если сравнить цену трансформации этого пространства — это лишь малая часть от тех денег, которые собирались потратить на строительство храма. А преимущества, которые получит город после таких перемен, будут огромными. Этот сквер станет первым местом, которое придет на ум, когда вы будете решать, куда пойти. Он будет играть еще большую роль в образе города. Он станет более заметным как для екатеринбуржцев, так и для тех, кто сюда приезжает. А на данный момент в Екатеринбурге доминирует архитектура, а не парки. 

— У вас проходил мастер-класс, где вы думали, как преобразить зеленое пространство в Екатеринбурге. Почему вы выбрали именно сквер у Драмтеатра?

—  Мне просто его предложили, он в последнее время на слуху. Совершенно очевидно, что люди заинтересованы в его судьбе, нельзя игнорировать эту энергию, надо с ней работать. При этом, как я уже говорил, надо приходить не с готовым проектом, а сделать процесс трансформации сквера открытым. Несколько голов лучше одной. 

—  Я, как жительница Екатеринбурга, никогда не думала, что со сквером что-то не так.  Но есть у нас и парк Маяковского, который считают старомодным пространством, многие люди говорят о том, что он требует перемен. Его сейчас будут переделывать голландские архитекторы.

—  Чтобы извлечь смысл из таких вот обсуждений, надо взглянуть на Екатеринбург как на единое целое. Вы должны понимать, что за зеленые пространства есть в Екатеринбурге, какие у них есть функции. Есть районные парки, парки в центре и даже заброшенные парки, которые никак не поддерживаются, но деревья там зрелые и здоровые. Такое людям тоже может нравиться. Надо подумать, куда вложить деньги, чтобы изменить все к лучшему. Но это должна быть совместная работа с привлечением жителей. 

Повторюсь, что в плане продвижения Екатеринбурга у вашего сквера у Драмтеатра есть потенциал сделать город более привлекательным как для горожан, так и для внутреннего и внешнего туризма. Сквер может помочь Екатеринбургу стать ведущим зеленым и устойчивым городом России. 

И если сделать сквер у Драмтеатра частью проекта «Уральский лес», например, то он станет определять образ Екатеринбурга так же, как Центральный парк в Нью-Йорке определяет Манхэттен. Там огромное количество небоскребов и это единственное пространство, которое делает этот район пригодным для жилья.

—  А как именно можно связать сквер с лесом и зачем?

—  Сделать то, что называется urban forest (в переводе с англ. «лесопарк», — прим.ред), задействовать деревья из лесов Урала. Он будет казаться немного диким, по сравнению с подстриженными деревьями сейчас, но более естественным и напоминающем об Уральских горах. У него также будет больший экологический эффект. Многие города мира сейчас думают над тем, как бы внедрить лес обратно в город, потому что это благоприятствует появлению птиц, фауны, пчел и так далее. Также это дает возможность побыть на природе, не выезжая за десятки и сотни километров из города. Можно бегать в лесу после работы, например. Больше зелени улучшает самочувствие людей, и, конечно, помогает очищать воздух и охладить город. Это как раз имеет смысл в связке с водой, о которой я уже говорил. 

Если бы Екатеринбург принял большую концепцию, а не точечную, если бы проявил стремление стать самым зеленым, экологически устойчивым городом, подготовленным к глобальному потеплению, я уверен, за такую концепцию бы дали деньги из федерального бюджета. Вот в Казани, например, огромные инвестиции в парки, но они все от нефтяных компаний. И там есть впечатление, что все должно выглядеть дорого. А в Екатеринбурге трансформация зеленого пространства могла бы быть вдохновлена экологией и положительным эффектом для горожан и будущих поколений в плане качества воздуха. Это более глобальная идея развития зеленого пространства Екатеринбурга, которую, я уверен, огромное количество людей поддержат.

—  Если говорить о таких местах, как лесопарки… У нас есть Зеленая роща, где сейчас тоже идет противостояние. Администрация хочет сделать это пространство более спортивным и организованным (больше площадок и асфальтированных дорожек), так как власти считают, что роща выглядит дико. Активисты же хотят, чтобы она была спокойным лесопарком, где люди могут отдохнуть от городской суеты. 

—  Это как раз та дискуссия, которая должна произойти. Такое есть и в Китае, и в Англии, и в Америке… Я работал во всех этих странах, и везде администрация хочет, чтобы что-то уже наконец произошло, так как у них уже выделены деньги, которые надо скорее освоить. Также администрация боится создать новые проблемы. Например, если есть старые деревья, они боятся, что те на кого-то упадут, а если место выглядит слишком дико, они будут беспокоиться о том, что кого-то ограбят или место будет небезопасным для детей. Так что они хотят все вычистить, чтобы не создавать проблем, в которых их потом будут обвинять. 

Если вы находитесь в оппозиции администрации, вы не понимаете того факта, что невозможно воплотить все в жизнь, есть какие-то практические ограничения — время, деньги, контракты. Но как только вы вступите в дискуссию и начнете разговаривать друг с другом, люди поймут, что реально воплотить. И тогда дискуссия становится более позитивной и конструктивной, потому что люди учатся, как договариваться и получать лучший результат.  Я оптимист. 

—  Такая дискуссия действительно происходит, но я бы не сказала, что она мирная, как вы описываете…

Но это лишь первый этап. Это всегда начинается так. Потому что сначала появляется энергия и чаще всего негативная: «Мы не хотим этого». И эту энергию надо переключить с «мы не хотим этого» на «чего же мы хотим». После того, как вы  приступите к такому диалогу, придете к «а что мы на самом деле можем воплотить».

—  Расскажите немного о том, как вы оформляли сцены для фестиваля «Лица улиц»? На них были живые растения, что многих удивило. Особенно то, что растения потом пересадили в город. 

Идея была украсить живыми растениями, которые потом будут служить городу. А не просто яркими цветами, которые срезали, а на следующий день они завянут.  Мы с командой фестиваля подумали, что интересно было бы поработать с растениями не обязательно ярких цветов,  чтобы люди смотрели по-другому на него. То же самое с современными парками. Для создания современных парков больше используются дикие, чем декоративные растения. 

Сценами я хотел показать людям, как можно делать зеленые стены и растения на различных структурах… Например, на вентиляционной шахте, на которой написано «Правда в иле» — «Правда в Лиле» (сейчас на ней написано «Правда-матка», граффити на шахте уже несколько раз модифицировали разные художники города, — прим.ред.). Представьте, если бы на ней были растения, как на сцене-стуле? Почему бы не использовать такую же концепцию на обыденных вещах? стул простоял недолго, а шахта там всегда.Это очень дешевая идея и она покажет широту воображения.

—  Интересная идея, но почему нам надо ждать ландшафтного архитектора из-за границы, чтобы он приехали и сказал это?

— Вот об этом вам надо уже подумать. Вам нужно найти способ выбраться из этого негативного противостояния. Это должна быть дискуссия между членами одной команды, которая хочет победить. 

—  А кто это должен организовать эту дискуссию?

— Кто-то типа меня, профессионал, который понимает такие дискуссии, у кого есть опыт работы с такими случаями по всему миру, по организации этого диалога насчет парков и скверов и запуска процесса. Я думаю, что сейчас — самое подходящее время, чтобы начать большую дискуссию о том, должен ли Екатеринбург быть примером для всей России в плане экологии и «зелености». 

— Тут недавно один блогер поставил Екатеринбург на первое место в рейтинге российских городов.

—  Еще бы. Это потому что Екатеринбург действительно уникальное место. Географически, символически и мировоззренчески. 

Фото: Марина Молдавская; Shutterstock. Рендеры проекта «Уральский лес» и фотографии с интервью с Питером Финком предоставлены организаторами форума «Атмосфера».  

Поделись публикацией: