«Если бы родители слышали, как называют их детей в учительских, у нас частных школ было бы не 200, а 2000»

В последние годы все больше родителей задумываются об альтернативных способах получения среднего образования для своих детей. Одних не устраивает система работы школ, у других возникают конфликты с руководством и буллинг, а третьи не хотят, чтобы их дети каждую неделю ходили на «Разговоры о важном». Тогда семьи погружаются в поиск альтернативных подходов к обучению.

Помимо муниципальных общеобразовательных школ, в Екатеринбурге есть частные и семейные школы, учебные группы и онлайн-обучение. It’s My City решил разобраться, чем они отличаются друг от друга, и узнал у учителей, сотрудников и родителей, как каждый формат влияет на качество знаний детей. 

Государственные школы

Очное обучение в общеобразовательной школе — самая распространенная форма образования. На данный момент в Екатеринбурге работают 166 государственных и муниципальных школ, лицеев и гимназий, в целом в Свердловской области — 1033.  

О проблемах в школах постоянно говорят на разных уровнях власти, пишут СМИ. Это и переполненные классы (если речь о больших городах), и дефицит учителей, и постоянно растущие требования к ним, и новые предметы, которые время от времени придумывают «наверху», и общее снижение качества знаний у детей. Но конечно же, есть и плюсы. Об обеих сторонах муниципальных учебных заведений мы поговорили с двумя учителями из разных школ Екатеринбурга. 

Мария (имя изменено по просьбе героини) работает в одной из школ города, преподает русский язык и литературу. Учительницей Мария хотела стать с начальной школы, потому что ей всегда нравилось объяснять и помогать людям. Когда пришло время выбирать, в какую школу идти работать, Мария выбрала государственную, так как в таких заведениях есть «простота и душевность».

Мария взяла классное руководство, в ее классе 34 ребенка, поэтому «разорваться» и уделить внимание каждому просто невозможно.

— Школа убивает эмоциональными качелями, но при этом восстанавливает тебя. А восстанавливают дети своей энергетикой и благодарностью. В году 365 дней, и 364 дня ты страдаешь, а потом на 365-й день к тебе приходят дети и говорят: «Мы вас очень любим, не отказывайтесь от нас!» И ты говоришь: «Конечно, куда я вас дену?» И влюбляешься в них заново, все прощаешь и по новой страдаешь, — говорит Мария.

По мнению учительницы, сейчас в школах все очень сильно упрощается, а качество знаний меняется в худшую сторону. Причиной Мария назвала в том числе клиповое мышление нового поколения.

— Какие критерия оценивания работ есть сейчас и какие были у нас — это небо и земля. Если засчитывать за ошибки исправления или помарки, как было в мое время, то сейчас не было бы вообще отличных работ. 

Я не скажу, что это настолько критично, потому что если учитель хочет научить чему-то детей, он их научит. Сейчас трудность обучения детей в том, что им трудно сидеть по 40 минут. Раньше уроки были только в виде лекции, а сейчас ты должен менять формат работ каждые четыре минуты: сначала вы пописали, потом почитали, потом поиграли. Иначе дети просто не усваивают материал, — рассказывает Мария.

Так как Мария взяла на себя классное руководство, ей нужно проводить для детей в своем классе «Разговоры о важном». Она относится к ним негативно: чаще всего Марии жалко тратить время на такие уроки, но все же она не считает их лишними в школьной программе.

— Я не вижу вообще ничего полезного в них. Я бы лучше вела вместо этого русский и литературу или классные часы, чтобы делать что-то, что я считаю для них в их возрасте полезной информацией. Но есть очень милые занятия про уважение, доброту, про День учителя, про общение с родителями. Я люблю родину, но когда это навязывают, становится прямо тяжеловато, особенно для детей. Когда ты рассказываешь им про то, что МАХ — это приложение, которое всем необходимо, тяжело вести такой предмет, — делится педагог.

Вторая наша собеседница — учительница начальных классов Ирина (имя изменено по просьбе героини), работающая в гимназии в центре Екатеринбурга. Она ведет гуманитарный профиль: русский язык, литературу, окружающий мир, а также основы религиозной культуры и светской этики. Пойти работать в гимназию она выбрала из-за зарплаты: сейчас молодым педагогам в государственных учреждениях платят намного больше, чем в частных, утверждает девушка.

— Зарплата ощутимо больше: в полтора раза, иногда даже в два. Но я не знаю, почему так. Работа в госшколе эмоционально мне гораздо больше откликнулась, и в финансовом плане мне меньше обидно с этих цифр, чем в частных учреждениях, — рассказывает девушка.

Некоторым детям в классе Ирины попросту не подходит обучение в обычной школе. Например, у одного ребенка может быть более быстрый темп работы, чем у другого, из-за чего у учеников может быть разная успеваемость, хотя уровень знаний одинаковый.

Но именно в муниципальных школах у детей есть социализация и доступ к более широкому кругу достижений, например, к участию в олимпиадах. Также в таких заведениях ученики получают первый опыт в конфликтах и других сложных ситуациях.

— В обычной школе можно вкусить всю вот эту несправедливость, и вот это «ну тебе просто надо это сделать» прочувствовать. Кому-то не нужно это понимание, кому-то не нужно так рано разочаровываться в жизни. Но именно это может дать государственная школа. И не всегда это со знаком минус, — говорит Ирина.

Частные и семейные школы 

Сейчас многие родители выбирают для своих детей частное и семейное образование, так как оно позволяет применять более индивидуальный подход в маленьких классах, но при этом сохранять социализацию в коллективе. Хотя на первый взгляд кажется, что частные и семейные школы — одно и то же, между ними все же есть разница.

Главное их отличие — это наличие аккредитации и лицензии, чтобы выдавать аттестаты и участвовать в государственных программах. В частных школах чаще всего аккредитация и лицензия есть, а от обычной школы она отличается маленькими классами до 10 человек и возможностью более расширенной учебной программы. По данным минобразования Свердловской области, таких школ в регионе 18. В 2024 году в них училось 2246 учеников, что на 392 человека больше, чем в 2023 году. 

У семейных школ аттестации нет, поэтому их не учитывают ни в областной, ни в федеральной статистике. Ученики при окончании семейной школы должны пройти аттестацию в школе с лицензией — государственной или частной. Такую семейную школу основала, например, екатеринбурженка Диана. В ее школе «Свой класс» есть только среднее звено до девятого класса, поэтому заведение можно назвать подростковой школой. В каждом классе учатся всего до четырех человек. 

— Устроена школа достаточно свободно, уроки у нас с 10:00. Потому что подростковый возраст — это пубертат, и они все хотят спать. Тем более если еще есть какие-нибудь «Геншин» или «Дота», ребенок ложится в 4 утра. А тут есть шанс, что они приедут учиться, поспав хотя бы какое-то время, — говорит Диана.

Чтобы в таком свободном графике сконцентрироваться на учебе, в «Своем классе» иногда исключают из учебной программы некоторые ненужные предметы, от которых сами дети хотят оказаться. Например, из программы убрали физкультуру (но дети продолжают писать по ней рефераты), убрали классический урок музыки, а также ИЗО, заменив его МХК (мировая художественная культура). Однако все обязательные предметы типа алгебры, химии, физики и русского языка все же остаются в школьной программе безоговорочно.

Многие решения часто обсуждаются с детьми, например, меню обедов, объем домашнего задания, а также места, куда сходить всем классом во внеурочное время.

— Мы учим ребенка взаимному уважению, умению услышать себя и друг друга, пониманию, что ни один его, скажем так, «вяк» не будет оставлен без внимания. Он будет осмыслен, ему возвращен и каким-то образом прожит, — добавляет директор школы.

В школу «Свой класс» обычно приходят по двум основным причинам. Первая — ребенок зачастую отказывается ходить в обычную школу, например, из-за издевательств со стороны других детей и даже учителей. 

Вторая причина, но менее распространенная — занятия ребенка спортом, музыкой или любой другой деятельностью, которая не оставляет возможности ходить в обычную школу по стандартному расписанию. В итоге родители переводят детей на более гибкие формы обучения, так как руководство государственных образовательных учреждений редко идет навстречу.

— Если у детей с 6 утра тренировки на льду и нельзя пропускать или надо ехать на соревнования с четверга по воскресенье, учителя просто ставят двойку, не заморачиваясь, — делится Диана.

Один из минусов семейного образования — в такой комфортной и доверительной обстановке ребенок начинает плохо переносить грубость от других людей, а избежать ее во взрослой жизни будет невозможно. Еще один минус — финансовая сторона, так как семейные школы почти всегда платные. Однако иногда обучение у репетиторов может обойтись значительно дороже.

— Если посчитать стоимость репетиторов для какого-то значимого результата, учеба в семейной школе окажется дешевле. Обычно же редко бывает один предмет у репетитора. Бывает несколько, например, математика и физика, алгебра и английский. Господи, люди состояние тратят на английский, — говорят Диана.

Обычно в семейных школах учатся дети из семей со средним достатком. Богатые родители чаще отдают детей в престижные частные школы с довольно жесткой дисциплиной. Несмотря на то, что оба формата платные, с каждым годом они становятся доступнее и популярнее. По словам Дианы, восемь лет назад в Екатеринбурге таких заведений было меньше 10, а сейчас — уже больше 200.

— Если бы родители слышали, как называют их детей в учительских, я вас уверяю, у нас частных школ было бы не 200, а 2000. Потому что сейчас отношение учителей к родителям и детям абсолютно неэтичное. Какие-то вещи просто запредельно циничные, — заявляет Диана.

В Екатеринбурге действительно немало семейных школ, и в одну из них мама двойняшек Софья (имя изменено по просьбе героини) отдала детей в первый класс в этом году. Во время поиска подходящей формы обучения и школы девушка расспрашивала знакомых, а также искала информацию в интернете. Больше всего ее волновал вопрос, как проходят «Разговоры о важном». В некоторых группах школ во «ВКонтакте» Софья нашла видео, где дети пересказывают темы занятий, и это она посчитала перебором.

Также Софья ходила на дни открытых дверей в учебные заведения, но везде ей не нравились программа или условия. В итоге Софья приняла решение о семейном образовании, так как подход к детям в таких заведениях ей пришел по душе. Сейчас ее дети ходят в семейный центр на Эльмаше. Как и в обычной школе занятия проходят с понедельника по пятницу, есть продленка, от которой уже отказалось большинство муниципальных школ. Также учителя в семейной школе не ставят оценки ученикам.

— У них своя система оценки: как таковых отметок нет, никакого сравнивание ребенка с другими детьми, а сравнивают ребенка с ним же, условно, месяц назад. 

Например, месяц назад ты делал 30 ошибок в диктанте, а в этом месяце — 10, прогресс налицо. Но если по классической оценке смотреть, это как было «два», так и есть «два», — рассказывает Софья.

Хотя в этой школе нет оценок, детям все равно нужно проходить промежуточную аттестацию — тест в конце учебного года. По его результатам ребенку и выставляют годовые оценки, с которыми, в случае чего, можно перевестись в обычную государственную школу.

Семейная школа идет по стандартной учебной программе, а дети там в основном из семей среднего достатка. Пока что из слабых сторон такой формы обучения Софья выделяет слишком маленькие классы — в том, где учатся ее дети, всего четыре человека.

— Там мало детей. Хотя бы класс, например, человек из десяти, уже было бы лучше в плане социализации и общения. И в целом у меня дети на первый контакт идут сложно, — говорит Софья.

Также нередко выбирают более камерные и гибкие школы родители, у которых дети так или иначе отличаются от остальных школьников. Например, жительница Свердловской области Валерия отдала в семейную школу младшего сына, в то время как старший учится в обычной школе

Решение о том, что он не пойдет в обычную школу, было принято еще в садике. Тогда психолог посоветовала Валерии отдать ребенка учиться не в семь лет, а в восемь. Мальчику было сложно встраиваться в любую систему: он с трудом осваивал чтение по обычным методикам и нуждался в индивидуальном подходе.

Частные школы не подходили сыну Валерии, потому что они все еще сохраняют систему, в которую ее ребенок не мог встроиться. В семейном же центре большую свободу ребенку дает онлайн-платформа, на которой дети занимаются вместе с наставниками. Школа выкладывает в онлайн упражнения и учебные материалы, которые заменяют классические учебники.

Также на платформе нет системы оценок: ученику нужно выполнять задания и в конце концов получить допуск к годовой аттестации. На ней он пишет контрольную работу по каждому предмету под камерой, а за ребенком наблюдает сторонний проверяющий, чтобы не допустить списывания.

— Плюс в том, что абсолютно пропадает человеческий фактор, когда учитель оценивает за красивые глаза или за плохое поведение. У него нет этих историй как в обычной школе, когда забыл тетрадь и получил двойку, которая влияет на средний балл. Это конкретная оценка за конкретный труд и конкретное освоение материала, — говорит Валерия.

Еще одно отличие от обычной школы — более сжатые сроки освоения материала. В их семейном центре аттестацию за год закрывают уже в апреле, а май остается у детей на повторение пройденных тем. Кроме того, в заведении нет новых дополнительных занятий, например, «Разговоров о важном».

Минусами такой формы обучения могут стать деньги и социализация ребенка. В школе сохраняются офлайн-занятия, но классы такие же маленькие, как и в других семейных школах: у сына Валерии всего шесть одноклассников. Но для мальчика это не проблема, так как у него нет сильной потребности в коллективе.

— Тут есть кулуарность, она ему дает больше защиты и больше возможностей для спокойного освоения программы без гонки. 

Сейчас мы имеем возможность экспериментировать. Потому что в обычной школе эксперименты — это неблагодарная история. Там это никто не принимает, и, к сожалению, иногда дети оказываются в тисках этой системы с непонятными оценками непонятно за что, — рассуждает Валерия.

По мнению Валерии, сейчас в обычных школах дети получают мало знаний, потому что на учеников накладывается слишком много обязательств. Для нее школа в первую очередь нужна для того, чтобы получить полезные навыки.

— Мы сейчас детей априори учим постоянно что-то делать: разговаривать о важном, разговаривать про любовь к родине, разговаривать про семейные ценности и параллельно еще учиться. У них и так колоссальное количество обязательств, а мы постоянно дополняем, дополняем, дополняем.

Они выходят из школы сейчас абсолютно пустыми. У них куча репетиторов, курсов, допов бесконечных. Чтобы подготовиться к ОГЭ, сейчас семье необходим бюджет полмиллиона за год. То есть школа не в состоянии среднестатистического ребенка подготовить к ОГЭ, — возмущается Валерия.

Учебные группы

Еще одна разновидность семейного образования — это учебные группы. В них вся ответственность за учебный процесс лежит на родителях. Для создания таких групп договариваются и объединяются несколько родителей, которые совместно организуют обучение для своих детей вне традиционной школы. Для этого они могут нанимать репетиторов или учить самостоятельно у себя дома либо же в специально снятом помещении.

Как и в случае с семейными школами и центрами, чтобы перевести ребенка в учебную группу, нужно написать заявление в департамент образования, а в 9 и 11 классах пройти итоговую аттестацию в аккредитованной школе. Однако, в отличие от классической формы семейного обучения, когда родители чаще обращаются в специальные образовательные организации, в группах мамы и папы сами контролируют учебу ребенка.

Такой формат пришелся по вкусу екатеринбурженке Наталье (имя изменено по просьбе героини). В первом классе ее дочь проучилась неполный год в частной школе, а затем женщина перевела ее на учебу в группе. Для этого Наталья объединилась с несколькими родителями из первой школы девочки, которые тоже хотели сменить формат обучения для своих детей. 

— Мы с родителями объединились, чтобы ребята были не совсем изолированы от школы и понимали, что такое обучение. Они между собой так же общаются, приходят репетиторы, которые ведут у них уроки. По сути, это такая мини-школа, — рассказывает Наталья.  

Когда дочь Натальи училась в первом классе в частной школе, женщине казались странными некоторые решения и позиция руководства. Например, ее не устраивало, что уроки вели люди, далекие от образования.

Также родители в частных школах «голосуют деньгами» и хотят сделать для своих детей слишком комфортную обстановку, из-за чего страдает качество образования.

— Если идет большая нагрузка на ребенка, ему неудобно, ребеночек начинает жаловаться, ему грустненько. В некоторых школах даже есть установка «ребенку должно быть хорошо». То есть оценки мы не ставим, должно быть все легко. А сильные и хорошие знания все равно идут через труд.

Мы детей готовим к будущей жизни и понимаем, что задачи в ней приходится решать самые разные. И конкуренция у нас в жизни будет присутствовать всегда. Чем выше у наших детей конкурентоспособность, тем лучше и проще им будет в жизни, — говорит Наталья.

Занятия в «мини-школе» Натальи проходят у нее дома. Некоторые предметы ведут приглашенные репетиторы, а часть — сама Наталья. Раньше в их классе было больше учеников, однако не все родители были готовы к такому формату обучения.

— Некоторым родителям надо, чтобы все было как в частной школе: «Я ребенка отдаю, вы его обучаете, вы его воспитываете, я в это не вмешиваюсь, я забираю хорошего, довольного и умного ребенка». Но мы понимаем, что чудес не бывает, и родителям все равно надо домашку иногда с ним делать, например. Но многие родители не готовы и не хотят заниматься своим ребенком, — считает Наталья.

Одни родители не готовы брать полную ответственность за образование своих детей, Наталья же видит в этом возможность учить их тому, что действительно считает важным. Сейчас ребята проходят программу пятого класса, а английский язык изучают по материалам языковой школы. Наталья и другие родители выбирают не современные учебники, а советские — за 1980–1990-е годы, потому что тогда школьная программа была более серьезной.

При организации такой «мини-школы» самым сложным моментом для Натальи стали организационные моменты, которые легли на ее плечи. Иногда случается, что планы рушатся, например, приглашенный репетитор резко заболел или не может прийти на занятия по другим причинам. Тогда Наталье приходится срочно искать замену или вести урок самой.

С родителями детей, которые учатся в их группе, у Натальи уже давно сложились теплые и доверительные отношения. Можно даже сказать, что за время обучения они стали семьей — общаются, дружат и ходят друг к другу в гости.

Онлайн-обучение

С развитием технологий все больше привычных нам вещей стало возможно перевести в онлайн-формат, в том числе и школьное образование. Те школьники, которые застали учебу во времена карантина в 2020 году, прочувствовали этот формат на себе.

Кому-то было сложно учиться из-за отсутствия школьной дисциплины и живого общения с одноклассниками и учителями, а кто-то понял, что в таком формате можно более гибко выстраивать график и уделять больше времени действительно важным предметам.

Сейчас появляется все больше школ, которые предлагают такой формат обучения — без необходимости каждый день ездить в учебные заведения. Точное количество заведений, предоставляющих такие услуги, посчитать довольно сложно. Их предоставляют в том числе частные и семейные школы, а еще родители могут записать ребенка на онлайн-платформу, которая базируется в другом городе.

У некоторых онлайн-школ даже есть аккредитация, благодаря которой школьник в конце 9 или 11 класса может получить аттестат, но государственные экзамены все равно придется сдавать в офлайн-школах.

Дочь Ксении (имя изменено по просьбе героини) всегда была очень застенчивой и часто болела. В детский сад она пошла только в четыре с половиной года, потому что все предыдущие попытки отдать ее туда заканчивались болезнями. Когда она пошла в ближайшую к дому школу, болезни не прекратились.

Только к седьмому классу здоровье девочки постепенно стало налаживаться, но случилась пандемия коронавируса и школа ушла на карантин. В это сложное время у дочери Ксении начались психологические проблемы — «подростковая депрессия», причем это состояние не проходило и после того, как школьники вернулись к очным урокам. Кроме того, на девочку постоянно давили учителя из-за приближающегося ОГЭ.

— Меня вызвали на педсовет. Сказали, что есть часть детей, которые в группе риска и могут не сдать ОГЭ по математике, и мы в ней. Тут я прямо разозлилась и сказала: «Знаете, у нас с вами, похоже, разные приоритеты. Для школы самое главное — отчетность, чтобы все сдали хорошо ОГЭ. А мой приоритет — чтобы у меня ребенок с балкона не вышагнул». Такие случаи бывают с детьми, и даже в нашей гимназии такой случай был, — говорит Ксения.

После педсовета Ксения решила, что в следующем году в эту школу они не пойдут. Также фактором принятия решения о переводе стали «Разговоры о важном», которые дочь была обязана посещать. В конце девятого класса школьница сдала все предметы на ОГЭ и окончила девятый класс. В организации, которую они выбрали, было два варианта обучения: тариф с онлайн-уроками и расписанием как в обычной школе и самостоятельный тариф, где ребенок сам строит свое расписание. Ксения с дочерью выбрали второй вариант.

— Десятый и одиннадцатый класс она училась так. У нее не было ни одного больничного. Она иногда заболевала, но на один день: отлежался, встал и побежал дальше. У нас не было проблем серьезных, к врачам не ходили. Она вернулась на танцы, начала заниматься, пришла в театральную студию, занялась волонтерством. 

У нее расширился круг знакомств: в школе была только одна подружка, а тут появилось много друзей, у которых такие же интересы. Человек зажил нормальной жизнью, и можно было только радоваться, — рассказывает Ксения.

Социальная жизнь дочери Ксении заметно улучшилась, но начало страдать качество учебы. Успеваемость стала хуже, особенно по тем предметам, которые были не нужны для сдачи ЕГЭ и поступления в вуз. Однако семья Ксении осознанно выбрала этот путь. 

Чтобы больше времени уделять важным для сдачи ЕГЭ предметам, в онлайн-школе была возможность «закрывать» ненужные дисциплины за первые пару месяцев учебы. По некоторым предметам в качестве годовой аттестации были обычные тесты, а по другим — контрольная, которую нужно было написать в определенное время. Но на контрольной довольно легко смухлевать, что и сделала ее дочь на тесте по физике: задачи за нее решал двоюродный брат. Но Ксения относится к таким вещам спокойно.

— По определенным предметам мы считаем, что нам знаний хватит на уровне восьмого класса. А дальше — это уже излишнее знание, которое школа пытается вдолбить.

У человека уже есть конкретная направленность. По тем предметам, которые ей нужны, она должна учиться, и на них должны быть силы, время, интерес, — добавляет Ксения.

Всю программу за одиннадцатый класс девочка закрыла уже к январю, а оставшееся время посвятила усиленной подготовке к ЕГЭ. Так как при свободном расписании было довольно сложно получать реальные знания, Ксения решила записать дочь на очные курсы по ЕГЭ. 

Для сдачи экзаменов нужно было прикрепиться к школе в Екатеринбурге, и это оказалось проблемой: школы не знали, что делать с Ксенией и ее дочерью. Но после обращения в департамент образования дочь прикрепили к школе, в которую она ходила в началке. Девочку приглашали на пробники, она хорошо сдала ЕГЭ, и в конце концов ей выдали школьный аттестат.

Жительница Екатеринбурга Дарья (имя изменено по просьбе героини) тоже в конце концов выбрала онлайн-образование для своего сына, хотя путь к этому был довольно долгим. Сначала мальчик учился в обычной школе, но некоторые учителя невзлюбили его из-за того, что он мог смело высказывать свое мнение.

Также трудности в школе возникали, потому что Дарья отказывалась сдавать деньги в фонд класса на подарки учителям — женщина считала это поборами. Тогда ее сына начали травить одноклассники, чьи родители разозлились на Дарью. Женщине писали оскорбления в родительских чатах, а на мальчика написали заявление, что он якобы матерится на уроках. Руководство школы с этим ничего не сделало.

Конфликт даже дошел до суда. Сына Дарья перевела в другой класс, но травля не закончилась. У мальчика появился нервный тик — начал дергаться глаз, поэтому подростку пришлось наблюдаться у невролога. Дарья перевела сына в другую школу, но и там возникали конфликты с учителями.

— Там был педагог, который хамил детям на уроках. В начале зимы прошлого года сын решил посмотреть время на телефоне на уроке. Учительница подошла к нему и попросила отдать телефон. Он говорит: «Я кладу телефон в сумку», а педагог начинает его выхватывать и случайно срывает рубашку с пуговиц. То есть она практически раздела его на уроке. И он вышел из класса, — рассказывает Дарья.

По словам женщины, накануне в их школе старшеклассник покончил жизнь самоубийством, выбросившись из окна. Никто из руководства не отреагировал ни на это, ни на ситуацию с сыном Дарьи, и она приняла решение забрать ребенка из школы насовсем.

— Я поняла, что другого выбора у нас просто нет. Если ты придешь в частную школу, там тоже будут люди. И у меня уже сформировалось недоверие к ним, — добавляет Дарья.

В понравившейся онлайн-школе семья выбрала тариф с уроками в реальном времени. Состояние мальчика значительно улучшилось: он стал чувствовать себя комфортно на занятиях, стал собранным.

— Он такой весельчак, и мне казалось, что ему не хватит организованности. Но я ошиблась в нем. Он посещает все занятия, у него улучшилась успеваемость, он активен почти на всех уроках. Педагоги всегда пишут фамилии активных детей на уроке, и из двадцати пяти человек он всегда в семерке активных, — делится Дарья.

Несмотря на то, что из обычной школы мальчик давно ушел, он все равно продолжает общаться со своими бывшими одноклассниками. Поэтому проблем с социализацией и общением у него нет.

Дарье нравится, что в этой школе больше свободы в обучении и меньше заморочек в плане подбора учебников, каждодневной дороги в школу и сдачи денег в фонд класса.

— Там нет зомбирования, которое сейчас происходит в школах. Там интересное преподавание обществознания: они изучают что такое толерантность, что патриотизм — это не желание что-то отстаивать, а любовь, — отмечает Дарья.

Поделись публикацией: