«Сказал, что в суд принесут только трупом»

Игорь Якуничев — активист и блогер из маленького поселка в Ямало-Ненецком автономном округе. Против него возбудили несколько уголовных дел по статьям о «фейках» и «дискредитации российской армии», а также пропаганде терроризма из-за его активистской деятельности и антивоенных высказываний. 

С 2023 года к Игорю домой начали приходить полицейские, а в мае 2024 года его поместили в СИЗО в Екатеринбурге. Там он столкнулся с серьезной проблемой — отсутствием лекарств и необходимой медицинской помощи по хроническому заболеванию позвоночника, а также сложностью в получении операции на кисту на шее. 

Вместе с правозащитным проектом «Неотложка» It’s My City рассказывает историю Игоря — как он увлекся локальным активизмом, как встретил начало военных действий, что стало поводом для его ареста и как он справляется без нужной медпомощи в суровых условиях СИЗО.

Жесткий обыск, принудительная психиатрическая экспертиза и свердловское СИЗО

В первый раз домой к Игорю Якуничеву с обыском пришли в июне 2023 года. Услышав стук в дверь, Игорь сам открыл, и в квартиру, где мужчина жил с матерью, ворвались силовики в балаклавах и кепках с нашивками Z. Выкрикивая «На пол, лежать», «Руки за голову», «Рот закрой бля», сотрудники положили мужчину и его родителей лицом в пол, затем начали устанавливать его личность

— Знаешь, за что задержан? — спросил главный.

— Нет, — отрывисто ответил Игорь.

— Догадываешься?

— Нет, откуда я знаю?

— Подумай, значит, — добавил кто-то из силовиков.

Затем мужчину подняли с пола, игнорируя крики матери о том, чтобы делали это аккуратнее, ведь у него больная спина. Жильцам объявили, что сейчас в квартире будут проводить обыск по постановлению Надымского городского суда. Игорю дали ознакомиться с документами, заставляя держать руки за головой.

Пока Игорь читал постановление, его снова скрутили — сотрудникам спецназа не понравилось, что он обращался к ним на «ты» и резко опустил руки, что они посчитали сопротивлением. Прижатый к полу Игорь кричал от боли. Подписывать постановление мужчина и его родители отказались. Все действия силовиков смогли записать на камеру, позже видео опубликовали на его ютуб-канале. 

Поводом для прихода силовиков стало уголовное дело по статье 207.3 УК РФ о распространении военных фейков. Выяснилось, что дело против него завели в конце мая. Игорю вменялись четыре видео о событиях в украинском городе Буча, которые он разместил на своей странице во «ВКонтакте». Сразу же после обыска Игоря задержали.

В этом же месяце городской суд в качестве наказания назначил Игорю запрет определенных действий, в том числе запрет на использование интернета. Игорь мог выходить из дома, но не мог покидать Надымский район. По настоянию следователя мужчина также прошел психолого-психиатрическую экспертизу, его признали вменяемым.

В течение года к его первому делу добавились еще три эпизода — по той же статье о военных фейках, а также по статье 205.2 УК РФ об оправдании терроризма из-за роликов во «ВКонтакте», посвященных легиону «Свобода России» и событиям в Буче. 

В марте 2024 года против Игоря также возбудили дело о повторной дискредитации российской армии (280.3 УК РФ) после постов в ВК с видео о Каховской ГЭС. Затем к делу Игоря о фейках о российской армии добавился еще один эпизод также из-за его публикаций в интернете снова о Каховской ГЭС. Это были те же посты, по которым Игоря преследовали по делу о военных фейках.

В апреле 2024 года в квартире Игоря провели еще один обыск, после которого его отправили на вторую принудительную психиатрическую экспертизу в Тюменской области. По словам его матери Оксаны, результаты предыдущей чем-то не устроили следователя. Оксана говорит, что даже не знала, куда забирают ее сына, так как родителей попросили удалиться из квартиры. А уже в мае того же года после прохождения экспертизы Игоря поместили в СИЗО-5 в Свердловской области, где он сейчас ожидает приговора по своему делу. По четырем уголовным статьям ему грозит до 15 лет лишения свободы.

«Игорь, как ты надоел уже»: блогер-дворник, который привык докучать властям

Игорю Якуничеву 36 лет, он родился в поселке Пангоды в Ямало-Ненецком автономном округе. Там Игорь занимался музыкой, окончил технический колледж и работал слесарем, а затем дворником.

В родном поселке до ареста Игорь также занимался локальным активизмом. Все началось с момента, когда Игоря с семьей из аварийного жилья переселили в однокомнатную квартиру. По программе переселения у семьи Игоря было право на улучшение норм жилплощади. Новая квартира же не отвечала этим требованиям, так как была однокомнатной, а в предыдущем жилье комнат было две. Тогда Игорь с матерью стали писать жалобы и ходить по судам, но результата это так и не дало. После этого Игорь начал самостоятельно разбираться в жилищных и правовых вопросах. Например, следил за состоянием дорог и собственного двора.  

— Допустим, он обращался в прокуратуру, если в поселке было что-то с дорогами. Вот зимой не чистились у нас детские площадки. У нас окно выходит на детскую площадку, а там снега по колено. И он написал прокуратуру, привлекли администрацию. Как напишешь что-то, и сразу привлекают виновных. Когда он видит несправедливость какую-то, он моментально реагирует. В администрацию сначала напишет. Если они отказывают, тогда в прокуратуру пишет, — рассказывает мама Игоря Оксана Якуничева. 

Кроме того, Игорь оказывал жителям поселка юридическую помощь в области жилищного права.— У него был знакомый, он квартиру долго не мог получить — было переселение, сносили его прошлый дом, а администрация отказывала. Игорь помог ему составить иск, сказал, какие документы собрать. Он все сделал, и суд на первой инстанции удовлетворил иск, — вспоминает Оксана Якуничева.

Также Игорь вел свой ютуб-канал «Бесконечность не предел», в котором выкладывал видео, освещающие проблемы его поселка и округа. На одном из них Игорь показывал разбитую дорогу в родном поселке, которую не меняли больше 20 лет. Почти под каждым видео с нарушениями Игорь указывает статьи из Уголовного и Административного кодексов, которые при этом нарушали органы власти.

В 2022 году после начала военных действий в Украине его активизм становился все более антивоенным и начал выходить за рамки установленной цензуры. Публиковал видео с антимилитаристскими высказываниями, писал жалобы в прокуратуру по поводу действий российских властей и военных. Например, в апреле 2022 года его сильно потрясли сообщения СМИ о городе Буча после отступления российской армии.

— Он сразу же обратился в военную прокуратуру с заявлением, чтобы они расследовали, что случилось в Буче. Ему там ответили, и конечно, понимаете, как ответили. Он несколько раз обращался туда, а потом они сказали, что прекратят переписку, — рассказывает Оксана Якуничева.

В своей жалобе Игорь сослался на расследование The New York Times о событиях в Буче. В ответ на это врио начальника военной полиции указал, что так как упомянутое Игорем издание «финансируется американским истеблишментом, крайне недружественным к Российской Федерации, нельзя считать расследование указанного издания „независимым“». В ответе также было указано, что требование Игоря привлечь к ответственности российских военнослужащих нельзя считать объективным.

Антивоенный активизм Игоря не мог долго оставаться незамеченным. Первый административный протокол на Игоря составили в 2022 году. На одном из самых популярных видео Игорь показывал мемориальный танк с буквой «Z», а после этого обратился в ОМВД России с требованием снять эту букву с мемориального комплекса. В итоге Игоря признали виновным в «дискредитации армии» и оштрафовали на 30 тысяч рублей.

С начала 2023 года полицейские стали регулярно приходить к нему домой для опросов или выдачи предостережений из-за видео и постов.  Один из первых приходов полицейских был связан с «демонстрацией нацистской символики». На своей ныне заблокированной странице в ВК Игорь разместил фотографию полицейского с дубинкой, а его поза напоминала свастику. 

Участковый полиции из поселка Пангоды принес Якуничеву уведомление о явке в отдел полиции, чтобы он дал объяснения по поводу поста. На видео, которое Игорь опубликовал у себя на канале в марте 2023 года, он три минуты пререкается с участковым, требуя доставить его в отдел полиции в том случае, если он действительно совершил административное правонарушение. В итоге протокол на Игоря так и не составили — не было установлено, была ли на фото свастика, рассказывают его близкие.

В июне 2023 года Игорь выложил еще одно видео с полицейским, пришедшим к нему в квартиру на «профилактическую беседу» перед Днем России. По словам полицейского, до этого Игорь появился в состоянии алкогольного опьянения в общественном месте в сентябре 2021 года. Однако еще до прихода полиции Надымская городская прокуратура опротестовала постановление по этому делу, и его прекратили, утверждал сам активист.

Во время «профилактической беседы» полицейский пытался предостеречь Игоря «о недопустимости антиобщественного поведения», ссылаясь на прекращенное дело 2021 года. Игорь резко и грубо высказывался о сотруднике, обвиняя его в участии в репрессиях и одновременно записывая беседу на видео. По словам матери Игоря, в тот раз он общался так с представителем полиции, потому что его сильно злило, что они приходят к нему так часто.

Позже, когда квартире Якуничевых уже проходили обыски, один из сотрудников полиции прямо сказал ему, что своими жалобами на действия российской армии Игорь доставляет неудобства органам власти.

— В итоге цэпэшник (сотрудник Центра противодействия экстремизму — прим. ред.) сказал, когда зашли с обыском: «Игорь, как ты надоел уже», — рассказывает Оксана Якуничева. 

«Если я покажу слабость сейчас, они будут видеть эту слабость»

Со студенческих лет у Игоря стоит имплант в позвоночнике, его поставили после перелома — молодой человек сорвался с балкона, когда полез домой за забытыми ключами. Один из позвонков раздробился и сейчас его заменяет имплант со стабилизирующей конструкцией. Из-за этого Игорь страдает разными видами остеохондроза и ему нужны регулярные упражнения и лекарства. В СИЗО же заниматься лечебной физкультурой возможности нет, поэтому без должного лечения у Игоря есть риск оказаться парализованным. 

— Я знаю, что он будет терпеть. Он мне пишет: «Мама, если я покажу слабость сейчас, они будут видеть эту слабость». Понимаете, когда что-то болит, для них это уже слабость, на которую можно надавить. Я смотрю, вот он и похудел тоже сильно. И на спину жаловался, сильно болела. Просит, говорит, дайте мне хотя бы обезболивающих. А я ему высылала посылкой много, и массажер, и все, что он просил еще у меня. Ничего, говорит, не дали.

Я просто знаю, как он страдает от спины, потому что дома он постоянно занимается, дома все есть для этого. Таблетки, мази — ему нужно это на постоянной основе. А тут, естественно, у него все ухудшается, — рассказывает мама Игоря. 

Оксана Якуничева пытается выбить лекарства и обезболивающие для сына. Чтобы Игорю выдали нужные медикаменты, необходимы листы назначения на них. Они были в медкнижке Игоря из гражданской поликлиники, которую там потеряли. А в новой книжке нет никаких сведений о болезни Игоря. 

После многочисленных обращений Оксаны к руководству СИЗО, Игорю все же стали давать таблетки, но не всегда. Еще больше мама Игоря переживает, что будет с его здоровьем после приговора. 

— Тяжело, очень тяжело. Я знаю, как он страдает. Но в СИЗО еще может спасать то, что физической нагрузки нет. А сейчас вот приговор будет, и естественно, он будет работать в тюрьме. Игорь меня уже давно готовит и сам себя готовит. Потому что состояние такое, сжимается нервный позвоночный узел. Из-за этого его может парализовать в любой момент, — делится Оксана Якуничева. 

За время ареста у Игоря нашли кисту на шее. Она была у него и до суда, но раньше ее принимали за лимфоузел. В СИЗО Игоря посещал хирург, который после осмотра заключил, что требуется операция, чтобы проверить кисту на злокачественность. Этой операции тоже пытается добиться его мама.

В ответ на запрос издания «Вечерние ведомости» представитель ГУ ФСИН по Свердловской области Александр Левченко пообещал изучить обстоятельства содержания Игоря Якуничева. Впоследствии он заявил, что Игорь проходит все необходимые обследования и получает нужные лекарства на их основании.

— За время содержания в пенитенциарном учреждении Я. (Якуничева — ред.) проведен комплекс диагностических обследований, консультаций. После каждого обращения гражданина за медицинской помощью проводились осмотры, назначалось необходимое лечение. Личные медикаменты выдаются обвиняемому или осужденному после осмотра и назначения их врачом-терапевтом (фельдшером). Родственники самостоятельно не могут лечить, диагноз ставить, лекарства какие им кажется передавать, — заявил Александр Левченко.

8 июля этого года Игорь написал своей матери, что ему не сделают операцию и не будут давать никаких лекарств, потому что из СИЗО-5 уволился врач. Он также написал, чтобы Оксана ничего ему не передавала, так как объявляет голодовку.

Но уже 25 июля Оксана получила письмо от сына, в котором он сообщил, что ему назначили операцию по кисте на 30 июля. Оксана считает, что причина, по которой назначили операцию, стал запрос «Вечерних ведомостей» в ГУ ФСИН. Но также в письме Игорь написал, что если операции не будет, он продолжит голодовку.В СИЗО Игорь не только требует лечения и медосвидетельствований для себя, но и по старой активистской привычке помогает сокамерникам составлять жалобы и иски, чтобы улучшить их условия.

— Помогает жалобы и иски на условия содержания писать. Он просил у меня книги по юриспруденции. Я два тома хороших купила, дорогие, думала даже для себя взять. И вот он писал, что это вообще отличные книги, с комментариями, с законами, — делится Оксана. 

«Там только в прошлом году установили стоматологический кабинет». В каких условиях сидит Игорь 

Здание СИЗО-5 почти не ремонтируют, из-за этого есть проблемы с электричеством и водоснабжением, а также появляется плесень, опасная для здоровья заключенных и сотрудников, рассказывает екатеринбургский правозащитник и бывший член ОНК Сергей Кириллов. 

— Здание очень старое, вентиляция работает плохо, розетки, краны не везде работают. Крыша там протекает, и эта протечка точно доходит до второго и третьего этажей. Там делают время от времени ремонт, но местами даже плесень есть, ее до конца вывести не могут из-за постоянного намокания стен от дождя и таяния снега.

Я всегда в ОНК поднимал вопрос о плесени, потому что она везде. На Руси, когда в доме появлялась плесень, дом сжигали, потому что от нее избавиться сложно. У меня есть фотографии 2013 и 2023 года, где в областной больнице ГУФСИН в хирургическом отделении на потолке плесень. Это значит, что какие бы там ни были врачи, это все ерунда, потому что и сами эти врачи, и сотрудники, и все, кто там, заражены. Если плесень появилась, значит, весь воздух заражен спорами этой плесенью. А возникает она, потому что плохая вентиляция, мокрые стены и плохое отопление, — рассказывает Сергей Кириллов.  

Плесень в помещении может вызывать проблемы с дыханием, кашель, насморк и заложенность носа. Вдыхание спор плесени может обострить астму, аллергические реакции и вызывать усталость и головные боли. Если находиться в помещении с плесенью длительное время, у человека может ухудшиться сон и проявляться расстройство внимания. Также есть риск приобрести серьезные заболевания, например, пневмонию и даже онкологию, следует из многолетних наблюдений медиков. 

В самом СИЗО-5 отрицают проблемы с вентиляцией, протечками и плесенью. 

— Приточно-вытяжная вентиляция в режимном корпусе в исправном состоянии, что позволяет поддерживать комфортный микроклимат и качество воздуха в помещении. Соблюдается санитарное состояние помещений, исключены случаи поражения грибком, плесенью, трещин, отслоения штукатурки и краски. В камерных помещениях проводятся косметические ремонты по мере необходимости, — заявляет пресс-секретарь ГУ ФСИН Александр Левченко. 

По словам Сергея Кириллова, в СИЗО-5 также не хватает медицинских сотрудников и оборудования. Поэтому заключенных с серьезными заболеваниями приходится доставлять в гражданские больницы, но и к этому в учреждении не всегда готовы, ведь заключенного нужно все время сопровождать. 

— Там только в прошлом году установили стоматологический кабинет, медик только приходящий был. Проблемы начинаются, когда серьезное у человека заболевание и нужно к серьезному специалисту гражданскому ехать в обычную больницу. Там было несколько человек, которым с серьезными заболеваниями требовалась операция, с этим затягивали.

Проблема в том, что человека в больницу должны сопровождать, а это получаются дополнительные расходы. Кто это будет оплачивать? Часто это служило камнем преткновения. Но если человек готов все оплатить — и медикаменты, и материалы, и выезд, то проблем обычно не бывает, — поделился Сергей. 

Тюремные медики относятся к своим пациентам довольно пренебрежительно и не сильно горят желанием их лечить, из-за чего многие заболевания усугубляются и заключенные выходят на свободу с испорченным здоровьем.

— Как некоторые сотрудники и медики там относятся к подследственным? «Че мы будем этих дармоедов лечить, если гражданским лечения не хватает?». Но то, что не долечили в СИЗО или колонии, гражданские больницы начинают лечить на воле. Перед этим заключенные кучу народу перезаражают. Они выходят полуживые и начинают оформлять инвалидность. Выходят и с ВИЧ, и с туберкулезом. Поэтому, с точки зрения государства, выгоднее все-таки качественно лечить там. 

У человека может быть какая-нибудь болячка, которую он не чувствовал, а после стресса, когда он попадает в СИЗО или тюрьму, это все обостряется. Здоровых людей после двух-трех лет отсидки не бывает. Очень часто там заражаются туберкулезом, а онкология прогрессирует. И таких больных становится все больше, — рассказывает Сергей Кириллов.

«Думают в первую очередь о показателях, а не о людях»: что не так с тюремной медициной

Проблемы с медициной, с которыми сталкиваются заключенные СИЗО-5, далеко не единичный случай. Это актуально для множества СИЗО и тюрем по всей России, так как в них заключенных часто не лечат, даже если увозят в больницу, а сотрудники не дают прямого отказа на оказание помощи, говорит юристка правозащитного проекта «Неотложка» Мария Немова.

— Как правило, заключенные не получают прямого отказа, их «кормят завтраками», но помощь в итоге так и не оказывают. Нередки случаи, например, когда заключенный, его семья и защитник долго добиваются, чтобы заключенного вывезли в больницу, его вывозят, но там фактически не обследуют. В некоторых случаях неоказание медпомощи может быть политпрессингом, но, как правило, причины отказа в медпомощи все же кроются в неэффективности системы.

Одна из главных проблем — подчиненность тюремных медиков ФСИН, а не Минздраву. Это создает предпосылки к тому, чтобы администрация могла влиять на тюремных медиков. Кроме того, это оставляет тюремную медицину на периферии: передовые практики и методы могут приходить со значительным опозданием, в том числе и по организационным причинам.

Еще одна проблема — бюрократия. В системе ФСИН думают в первую очередь о показателях, а не о людях. Работа часто выстроена неэффективно, есть кадровый голод, нагрузка на работников оказывается очень большой. И далеко не последняя причина — финансы и материальное обеспечение. Медицинского оборудования, лекарств и так далее часто просто нет по финансовым причинам, — поделилась Мария Немова. 

Поменять эту сложную систему, которая препятствует нормальному состоянию здоровья заключенным, можно, но для этого нужно проводить большие реформы. 

— Если мы говорим о системном уровне, то, очевидно, требуется серьезная пенитенциарная реформа, в рамках которой особое внимание надо уделить тюремной медицине. Нужно вывести медиков из подчинения ФСИН, руководствоваться принципом гуманизма не только в теории, но и на практике и решить проблемы с кадрами и финансами, — рассказывает Мария Немова.

Помочь отдельным политзаключенным, у которых есть проблемы со здоровьем, можно и прямо сейчас. Например, поучаствовать в сборе на адвокатов или на лечение, рассказать о проекте «Неотложка» и в принципе о проблеме тюремной медицины. Обратиться за помощью к «Неотложке» можно через форму или по электронной почте med@ovdinfo.org. 

«Все равно дадут, сколько будет. Защищай, не защищай»: как Игорь оказался в штрафном изоляторе и на что теперь рассчитывает

После нескольких жалоб Игоря и его матери на условия содержания в СИЗО Игоря Якуничева закрыли в штрафной изолятор. Оксана Якуничева расценивает это как прямое давление со стороны сотрудников ФСИН. 

— 18 апреля у Игоря был суд. На нем я выступала как свидетель, поднимала вопрос о его состоянии здоровья и о том, что ему не предоставляется медпомощь, не выдают по его просьбе даже обезболивающие. После этого суда его закрывают в штрафной изолятор, затем переводят в одиночную камеру. Считаю, что это уже давление, — поделилась Оксана. 

Матери Игоря пока не удалось выяснить, что конкретно стало поводом для закрытия Игоря в штрафной изолятор. На их свидании Игорь не смог рассказать, почему так произошло. В ответ на давление силовиков он пригрозил устроить голодовку.

— На суде Игорь обратился к прокурору и судье с заявлением, что они больше его не увидят, что это не суд, что он объявляет голодовку, что, самое ужасное, покончит собой из-за того, что ничего не передают: письма, лекарства и т. д. Еще на свидании Игорь попросил, чтобы я больше не обращалась с такими жалобами, что у них была проверка. Сказал, что в суд его принесут только трупом, — рассказывает Оксана Якунчева. 

У Игоря Якуничева есть государственный адвокат. По словам матери Игоря, от него мало толку, а разговаривать с ним бесполезно. Оксана Якуничева пыталась искать другого адвоката для сына, но сталкивалась с отказами. Адвокаты не хотят брать дело ее сына, так как оно может порушить образ их округа как благополучного и обеспеченного. 

— Долго не могла найти адвоката, все отказывались. И говорили так, что все боятся. Я у одного спросила: «А почему? Я оплачу все». Он говорит: «Дело не в этом, это из-за территориальности». Потому что на Ямале вообще не должно быть такого, не дай бог. Потому что Ямал считается обеспеченным, благополучным. Тут зарплаты большие и якобы работа есть. А на самом деле оно совершенно не так, — рассказывает Оксана. 

В СИЗО Якуничева навещал екатеринбургский адвокат Роман Качанов. По его словам, их встреча была посвящена состоянию здоровья Игоря, однако подробности разговора он разглашать отказался, сославшись на врачебную тайну. Хотя Оксана ищет сыну нового частного адвоката, сам он отказывается от этой возможности, так как не видит в этом смысла.

— Он не хочет. Говорит: «Мама, это бесполезно, в том плане, что я от своей позиции не откажусь. Все равно дадут, сколько будет. Защищай, не защищай». Это во-первых. А во-вторых, он настроен на обмен. Он уже ФСБ писал, чтобы его обменяли на коллаборанта (коллаборанты — граждане Украины, осужденные за сотрудничество с российскими властями — прим. ред.). 

Писал уже в организацию «Хочу жить» («Хочу жить» — украинский государственный проект, направленный на помощь военным и политзаключенным из России и Беларуси — прим. ред.). Но потом оказалось, что они меняют, когда ты уже осужден, уже сидишь. То есть, да, ему нужно, чтобы его приговорили, — заключает мама Игоря.

Поделись публикацией: