Многие могут знать екатеринбургскую художницу Юлию Антонову по трогательным уличным работам с бабушками. Но это не единственные ее герои, а сама Юлия не просто стрит-артист, а профессиональная художница, которая получила специальное образование, а теперь преподает в художественной школе.
Юлия использует знания и навыки, которые дала ей школа академического искусства, в уличных работах и концептуальных арт-объектах. И все это несмотря на то, что академисты и современные художники зачастую не переваривают друг друга.
Журналисты It’s My City встретились с Юлией, побывали в ее мастерской и поговорили с ней о стрит-арте, ее самых известных и не самых известных работах, преподавании, молодых художниках и семье, которая занимает значимую роль в ее творчестве.
Улитка Джо и одноглазый кролик
Чтобы найти мастерскую Юлии Антоновой, пришлось постараться. Забравшись вглубь микрорайона ЖБИ, мы замечаем ориентир, про который мне заранее говорила художница — нарисованного на стене аиста. Навстречу нам из-за серой металлической двери выходит девушка, укутанная в объемную куртку и шарф, хотя на улице довольно тепло для начала марта. Это и есть Юлия.
Она проводит нас внутрь гаражного комплекса, мы погружаемся в темноту и почти на ощупь добираемся до нужной двери, за которой обнаруживаем небольшой гараж, выполняющий роль мастерской. Пробыв там довольно продолжительное время, я понимаю, почему Юлия так тепло одета: в гараже холодно, выручает маленький обогреватель, перед которым художница время от времени греет руки. Обычно художница не работает здесь зимой и открывает сезон только весной.
Весь гараж заставлен инструментами и работами Юлии разных лет — как времен учебы в художественном училище, так и недавних. На верхней полке замечаю розовый стаканчик из-под кофе, который выпускала одна из городских кофеен к Шестой уральской биеннале искусства в 2021 году, пока что последней по счету.
— Скучаю по биеннале… Помню, как я водила свою знакомую, не связанную с искусством, на Индустриальную биеннале, когда темой было «Бессмертие». Я просто наблюдала за ее реакцией на искусство. Прошли где-то треть выставки, и в какой-то момент подруга останавливается: «Юля, я больше не могу! Это невозможно! Она угнетает меня! Ради Бога, продолжай рисовать своих котиков, а я пошла отсюда», — смеясь, рассказывает Юлия.
Сама Юлия считает себя художником-анималистом и действительно много рисует кошек и других животных.
— Это основное мое направление. Я выражаю все через пластику животных, через их характер. Я вообще в детстве мечтала стать ветеринаром, но потом решила заниматься искусством. Наверное, я поняла, что не сдам экзамены, — шутит Юлия.
Один из главных животных образов — это улитка Джо. Она же дала художнице псевдоним — joe.snailart. Юлия считает Джо своим альтер-эго, которое медленно двигается к своей цели. Есть у улитки и антипод — кролик, который часто встречается в работах художницы. Его Юлия называет собственной интерпретацией «Алисы в стране чудес»:
— Кролик стал для меня символом и проводником. Знаком к переменам, как и в сказке: ты следуешь за кроликом, и мир вокруг меняется.
Первых фанерных кроликов Юлия Антонова сделала еще в 2019 году. За шесть лет они успели покататься по выставкам, а сейчас висят в ее мастерской. В начале марта этот образ появился в первом мерче Юлии. Художница придумала брелоки с силуэтами кролика и змеи и теперь продает их.
— Я очень много работаю через кроликов как раз таки. Кролик был моей первой игрушкой, дома живет одноглазый живой кролик. Мне подарили изначально больного кролика, я его выхаживала, но глаз мы потеряли. Впрочем, он оказался бойцом и выжил.
Те самые бабушки
Горожане знают Юлию благодаря ее работам с бабушками. Бабушки появились неслучайно. Занимаясь академическим искусством, Юлия много наблюдала за людьми на улицах, фотографировала, а затем срисовала их с фото. Чаще художница фотографировала бабушек и бездомных людей, и их образы до сих пор прослеживаются в ее творчестве. Так автор размышляет на тему самых незащищенных слоев населения. В итоге работы с бабушками сложились в полноценную серию из четырех артов, которая очень полюбилась и запомнилась екатеринбуржцам.
Правда, уличные арт-объекты сразу после своего появления сталкиваются с крайне агрессивной средой. Работа может испортиться из-за плохой погоды, уничтожить или испортить работу может обычный прохожий или коммунальщик. Одни художники воспринимают это болезненно, а другие спокойно, ведь таким арт-объектом владеет улица, а не автор.
Так и случилось с работой Юлии «Пусть говорят», которую она создала для фестиваля «Штабель» осенью 2021 года. Две нарисованные на фанерном листе бабушки висели на фасаде деревянного дома на улице Шейнкмана около полугода, но в апреле 2022 года Юлия обнаружила, что работа пропала.
— Когда бабушки исчезли, у меня была настоящая трагедия. Я их искала, даже написала в телеграм-канал «Е-катарсис» с просьбой помочь найти работу. Но тогда я только начала свой путь в уличном искусстве, потом уже как-то отпустило, — вспоминает Юлия.
К счастью, история работы «Пусть говорят» закончилась хорошо: спустя два с половиной года после пропажи работа обнаружилась в 25 километрах от Екатеринбурга — в поселке Верхнее Дуброво. Местный житель нашел «бабушек» на помойке и забрал их. На обороте он нашел номер телефона Юлии, позвонил художнице и сообщил о находке. Сейчас «Пусть говорят» хранится в ее мастерской.
Недавно вандалы испортили последнюю уличную работу Юлии, на которой тоже изображена бабушка. Неизвестный почти полностью закрасил арт-объект черной краской из баллончика. Узнав о порче «бабушки-цветочницы», Юлия была в шоке. Она попыталась восстановить работу, но из-за того, что вандал использовал аэрозоль для автомобилей, краска не стиралась полностью даже с помощью ацетона.
Еще одна нарисованная бабушка поселилась в соседском сообществе «Республика Лодыгина» во Втузгородке. Жители домов попросили Юлию создать что-нибудь в их уличной галерее, предоставив стену сарая с дверью. В итоге получилась работа «У закрытой двери», на которой Юлия Антонова изобразила свою бабушку.
С этим арт-объектом связана грустная история дома в Тобольске, в котором выросла мама и долгое время жила бабушка Юлии. Бабушка Анисья Евгеньевна была труженицей тыла, с 14 лет работала на лесозаготовках для фронта: вместе с другими подростками рубила сосны и продолжала работать после войны. В свой дом в Тобольске Анисья Евгеньевна заселилась в начале 1960-х годов и прожила там полжизни. Но из-за проблем со здоровьем бабушке пришлось насовсем переехать к родителям художницы в Екатеринбург, а дом продать родственнице, которая оказалась «с характером» и по неизвестной причине отказалась впускать семью Юлии в дом, чтобы они могли попрощаться с ним.
— Почему не пустила, остается загадкой. Мама знала ее с юности, большую часть жизни. В тот день мы были с родителями и бабушкой, которая тогда очень плохо ходила, ей было тяжело подниматься по лестнице. Тетка поставила ей табурет перед крыльцом. Мы посидели. Попрощались, — рассказывает Юлия Антонова.
По словам Юлии, дом отдали за гроши, а чуть позже родственница продала участок уже за гораздо большую сумму, и вскоре дом снесли. Сейчас на его месте две многоэтажные новостройки.
— Все снесено, все эти воспоминания остались только в моих рисунках и на фотографиях. Это место мне до сих пор снится, у меня с ним столько теплых воспоминаний. Наша деревня находилась на небольшом возвышении, а внизу, в километре от дома, начинается глубокая и огромная река Тобол. Я помню, как я залезала на крышу дома и смотрела, как по Тоболу плывут баржи. Они так медленно плыли… Мне безумно это нравилось, — рассказывает Юлия.
Когда бабушка уже жила с родителями Юлии, она вместе с ними ухаживала за ней до самой ее смерти:
— Я жила с бабушкой в одной комнате, я за ней ухаживала, дохаживала. В ее последние дни мы кормили ее, мыли, памперсы покупали. Был полный уход, мы ее никуда не сдали, я с ней жила в одной комнате до последнего года. Она у меня на руках умерла.
«Еще в детстве я поняла, что ни в какую другую сторону я не буду двигаться»
Отсылки к семье часто можно найти творчестве Юлии. Художница родилась в Надыме на Ямале, там же вместе с родителями прожила первые три года жизни. Папа работал в сфере газодобычи, потом ездил на вахту. Мама трудилась на рыбзаводе, но после рождения Юлии оставила работу и посвятила себя воспитанию дочери.
Родители художницы в течение жизни переживали весьма интересные эпизоды: сначала увлекались эзотерикой и водили маленькую Юлю к гадалкам, целителям, экстрасенсам. А после стали православными, теперь ее мама — глубоко верующий человек. Художница смущенно признается, что из-за этого она и сама немного верит в сверхъестественное.
Дедушка по отцовской линии занимался резьбой по дереву, изготавливал мебель. Деревом занимался и его отец, прадед Юлии. Папа художницы тоже увлекался резьбой, но уже в качестве хобби. Вместе с дедушкой они привлекали Юлию к этому ремеслу с детства.
— Я была вовлечена в процесс, в этом сыграла и моя наблюдательность. Мои двоюродные братья, двоюродная сестра начинали заниматься резьбой, рисовать, но бросили, все пошли в другом направлении. А я сосредоточилась на этом, выбрав это как профессию. Еще в детстве я поняла, что ни в какую другую сторону я не буду двигаться, — рассказывает Юлия.
Юлия помогала отцу делать резьбу для единственного в микрорайоне ЖБИ храма во имя Саввы Сербского. Художница до сих пор дружит с местным батюшкой и планирует снова заняться украшением храма. Отца Юлии уже нет, и заниматься восстановлением резьбы больше некому.
Юлия Антонова продолжает работать с деревом, так как считает его «живым» материалом. Большинство ее артов так или иначе связаны с деревом. Например, скульптуры людей, в том числе тех самых бабушек, животных сделаны из фанеры — ее проще достать и она дешевле, чем настоящее дерево. Художница рисует персонажей не просто на одной плоскости, а располагает части тела, окружающие предметы на разных слоях, из-за чего фигура становится объемной. Этот метод можно увидеть на работе «Пусть говорят» — клетчатая сумка, банки, ведро находятся на разных слоях.
— Я, как академист, сделала станковую композицию, но в формате уличного искусства. Если бы я нарисовала это на холсте, то это было бы вполне классическое произведение. А так персонажи буквально вырезаны и вклеены в пространство коллажем. Предметы наслаиваются друг на друга, получается достаточно реалистичное ощущение, объем, — объясняет Юлия.
Скульптуры облегчают уличное творчество. Художница просто устанавливает готовый арт-объект на стене, и на это уходит меньше времени, чем если бы она рисовала его прямо на улице. Но на работу в мастерской она тратит не меньше времени.
— Это быстрее, безопаснее и просто интереснее. То есть автоматически выделяешься на фоне остальных художников, — добавляет девушка.
Разгон «Заброшки»: бессмысленный и беспощадный
Юлию Антонову можно было не раз увидеть на андеграундных выставках. Художница давно заинтересовалась подпольным искусством. Особенно подействовала на нее галерея «Свитер», которая когда-то работала на улице Пушкина в Екатеринбурге. В 2015 году Юлия впервые поучаствовала в андеграундной выставке на фестивале «Пломбир». В ней так же принимали участие екатеринбургские художники Code 501 и Рита Хаак.
Отдельно Юлия отмечает фестиваль «Маргинальная ночь», который прошел в 2020 году в заброшенном доме на улице Бажова. В итоге мероприятие разогнала полиция. По словам девушки, это событие тоже повлияло на нее, как на художника, однако тогда она была лишь зрителем.
— Меня как-то миновали разборки с полицией, потому что я, как обычно, опоздала. Мы с моей троюродной сестрой и подругой пришли на выставку, когда вся основная толпа ушла. И тут в здание заходят какие-то гопники, никак не связанные с выставкой, начинают драться, был дикий мордобой. Мы спрятались в одной из комнат, а когда вышли, пол был в крови. Эту «Маргинальную ночь» я запомнила на всю жизнь. Сестра меня потом прокляла, сказав: «Чтобы я еще раз на твое современное искусство пошла смотреть», — рассказывает Юлия Антонова.
В 2022 году она приняла участие в фестивале партизанского искусства «Карт-бланш», который стал последним. Работа художницы «Два стула» находилась в Шарташском лесопарке. Сейчас от бетонного стула остались лишь обломки, а прозрачный стул из оргстекла хранится у нее в мастерской.
Последние полтора года Юлия участвовала в трех выставках «Заброшки» и продолжает всячески поддерживать ребят-организаторов. «Заброшка» — это стихийные однодневные выставки екатеринбургских художников, которые проходили в заброшенных складах и домах. «Заброшка» проходила 29 ноября 2023 года, 25 мая и 21 сентября 2024 года.
Для последней «Заброшки» Юлия сделала работу, но на открытие не попала. Выставка сорвалась, толком не успев начаться. К заброшенным складам пришли неизвестные мужчины, потребовали прекратить мероприятие и стали уничтожать работы художников. Позже на площадку приехала полиция.
В тот же день в пресс-службе УМВД по Екатеринбургу заявили, что силовиков вызвали охранники складов на улице Челюскинцев, пожаловавшись на скопления людей у охраняемых объектов. Но художники подозревают, что «Заброшку» разогнали не охранники, а дружинники.
— Этот разгон «Заброшки», бессмысленный и беспощадный, мне до сих пор не ясен. Мою работу, табличку «Чиназес», разломали через два часа после открытия фестиваля. Моя подруга звонила и писала мне о том, как она быстро свою работу демонтировала и убегала, — вспоминает Юлия.
Через несколько часов после разгона участники выставки отдыхали на вечеринке Rebal, которая проходила в заброшенном доме, где проходили первые две «Заброшки». Дружинники заявились и туда. Молодых людей и девушек положили лицом в пол и били. Юлии на вечеринке тоже не было.
— На следующее утро мы приехали туда, чтобы посмотреть остатки выставки, но большую ее часть уже разломали. Мы забрали остатки работы моей подруги, я пыталась найти свою светящуюся стрелочку, но так и не нашла, ее сразу забрали. Все сфотографировала, оставила для себя в памяти, и мы быстренько свалили оттуда. Мне сказали, к вечеру туда снова приходили дружинники, снова были разборки. Так что мы смылись до того, как стало горячо, — рассказывает Юлия.
После разгона выставки и вечеринки на художников началась настоящая охота, говорит художница. Место «Заброшки» караулили дружинники, из-за чего авторы не могли забрать остатки своих арт-объектов. Также многие художники получали угрозы в соцсетях. Юлия избежала этой участи из-за того, что ее не было в день выставки.
— Какое-то гонение на ведьм началось, причем я не понимаю, почему. Дружинники и силовики думают, что это провокационный фестиваль, но выставка никаким боком не имела отношения к политике. Сейчас ребята ищут площадку, чтобы провести следующую выставку, групповую, но уже легально, при этом сохранив всю атмосферу «Заброшки».
«Много молодых художников считают, что база не нужна»
Хотя Юлия Антонова работает с уличным и современным искусством, почти всю жизнь она связана с академическим искусством: училась в художественной школе, окончила Свердловское художественное училище имени И. Д. Шадра, а теперь преподает в той же художественной школе, где училась в детстве. Она настоящий академист, но не противостоит современному искусству, а продвигает его.
Юлия применяет навыки и знания, которые приобрела в школе и училище, в своих уличных работах, но не следует им так строго, как приверженцы академизма. Например, в работах с бабушками художница создает полноценную композицию, но в качестве холста использует окружающее пространство.
— Мне много лет втирали, что академические правила не работают на улице, и только Юля пришла и все это нарушила. Можно сделать арт-объект с академическим подходом и сделать по-другому. Это тоже может работать, — утверждает художница.
Девушка не согласна с нынешней тенденцией, когда художники отрицают художественное образование и заявляют, что оно бесполезно. Все из-за того, что академизм и современное искусство очень часто противопоставляют друг другу. Современные художники буквально сопротивляются правилам, которые транслирует академизм.
— Часто в современном искусстве художники включают в свои работы идеи, но не дают качество, нет мастерства. На мой взгляд, проблема современного искусства состоит в том, что много молодых художников считают, что база не нужна. А ведь это и композиция, и колорит. Чем грамотнее ты подходишь к предмету искусства, тем лучше, получается качественная работа, — уверена художница.
Юлия не видит ничего плохого в том, чтобы пользоваться приемами из академического искусства, но считает, что ударяться в чистый академизм не стоит. По ее мнению, художники-академисты часто делают упор на мастерство, но забывают об идее, которую так или иначе стоит вкладывать в работу.
— Они не копают так глубоко, как это делают в современном искусстве. Это дикий перекос. Раньше, до XX века, в академической школе живописи было больше смысла, чем сейчас, на мой взгляд. Мне ближе, когда люди делают более осмысленные вещи, когда они все-таки отражают современную реальность. Позже по этим работам можно будет изучать временные периоды: что происходило, как это было взаимосвязано, какие были веяния, — говорит художница.
Тем не менее Юлия не прекращает соприкасаться с академизмом, так как она преподает его детям и подросткам в художественной школе: учит их штриховке, композиции, светотени и другим азам.
— Более консервативного места, чем школа, вы не найдете. Ирония в том, что я мучаю детей классикой, при этом сама иду в противовес Союзу художников, занимаясь авангардом, — рассуждает Юлия Антонова.
В Союзе состоят многие ее знакомые по учебе. Сама Юлия не раз участвовала в групповых выставках союза, но в основном в молодежных экспозициях. Тем не менее работы Юлии брали далеко не всегда. В конце концов участвовать в таких экспозициях ей надоело — она не вписалась в сообщество. Из нескольких десятков выставок за несколько лет ее работы приняли только на три.
— Я задумалась: видимо, я просто не туда иду, не в том направлении. Я сменила полностью вектор, и это выстрелило.
«Не страшно, что ты можешь умереть от голода и не сможешь заплатить за квартиру»
Юлия преподает в художественной школе уже шесть лет. По ее мнению, преподавание — это один из легких способов заработать художнику. Хотя Юлия старалась находить и другие подработки, связанные с искусством: работала в студии керамики, расписывала стены на заказ, рисовала «портретики за 500 рублей и дурацкие шаржи» на улице. Но в итоге выбрала стабильность — преподавание.
Пусть учителя и получают не много, этого хватает на базовые потребности. А еще работа в художественной школе за счет гибкого графика позволяет ей продолжать заниматься творчеством и развиваться как художнице. Раньше девушка думала, что преподавание — это временная подработка, но недавно пересмотрела свои взгляды и решила, что свяжет с этим всю оставшуюся жизнь.
— Тебе не страшно, что ты можешь умереть от голода и не сможешь в этом месяце заплатить за квартиру. При этом ты спокойно участвуешь в фестивалях, выставках, проходишь параллельно курсы повышения квалификации, бесконечно развиваешься. Мне это дало свободу и возможность роста. А на некоторых, наоборот, школа может давить, — говорит Юлия Антонова.
Художница не только обучает учеников базовым навыкам рисования, но и пытается приобщить их к современному искусству. Делает она это по своей инициативе, а не в рамках учебной программы. Юлия водит детей и подростков на выставки в екатеринбургские галереи современного искусства.
— Детям весело, — пожимает плечами Юлия Антонова.
Она привлекает учеников и к созданию стрит-арта. Например, в 2020 году вместе с учениками Юлия нарисовала «Натюрморт с чайником» для фестиваля «Стенограффия». Кстати, это была первая уличная работа Юлии. Девочки, помогавшие своей преподавательнице, выросли и выпустились из художественной школы.
Одна из учениц, теперь студентка «арха» (УрГАХУ), в прошлом году стала волонтером «Стенограффии». Еще одна ученица, Арина Воробьева, тоже стала художницей и сама курирует выставки. Она работает под псевдонимом «аришенька», год назад ее персональную выставку «Я всегда влюблялась в один и тот же знак зодиака» можно было увидеть в Уральском филиале Пушкинского музея.
— Так иронично получилось, что я преподавала у Ариши. Ей было 12, и она меня помнит. Спустя годы она перебирала свои бумажки и нашла расписание в художественной школе, где есть моя фамилия. А сейчас мы дружим, — рассказывает Юлия.
Розовая ванна — одна из работ с выставки Арины Воробьевой «Я всегда влюблялась в один и тот же знак зодиака». Теперь экспонат на временном хранении в мастерской Юлии
«Все сидят на острие ножа. Ты должен сто раз подумать, надо ли тебе это»
Заработать на продаже своих работ художнице пока не удается: искусство забирает больше денег, чем дает. А участие в фестивалях почти не приносит денег. За пять лет Юлии Антоновой заплатили два раза, в остальных случаях организаторы только покрывают расходы на материалы. Обеспечивать себя полностью продажей своих работ девушка тоже пока не может. Такая проблема есть у большинства российских художников.
— В России в принципе зарабатывать на искусстве практически нереально. Возможно, есть единичные случаи, а остальные выкручиваются, как могут. Хотя это есть в любой профессии: есть врачи, которые едва сводят концы с концами, а есть врачи, которым очень хорошо в этой жизни. Так и с художниками, все индивидуально, — рассуждает Юлия.
Жители Екатеринбурга постепенно созревают для того, чтобы покупать предметы искусства, хотя сравнивать с Москвой пока рано, уверена художница. По ее словам, Екатеринбургу действительно не хватает больших институций наподобие московских, но Юлия все же считает, что в Екатеринбурге насыщенная культурная жизнь.
— Некоторые кураторы считают, что у нас еще провинциальный город. Я же считаю наоборот, что последние семь-восемь лет все сильно изменилось, и зритель тоже, — отмечает Юлия.
За последние три года довольно сильно поменялись и художники, в первую очередь количеством: довольно много творческих людей уехали за границу. Те же, кто остался, вынуждены несколько раз подумать о том, что говорить, а также о том, что вкладывать в свои работы, говорит Юлия Антонова. Ей же контролировать себя приходится в разы сильнее, ведь она работает в муниципальном учреждении.
— Кто-то просто ушел в подполье, кто-то уехал. Сейчас все сидят… на острие ножа. Люди очень боятся. Ты должен сто раз подумать, надо ли тебе это, — добавила девушка.
Сейчас Юлия хочет начать осваивать московские площадки, не переезжая в столицу. Уезжать из Екатеринбурга, а тем более из России, Юлия не планирует.
— Пока у меня мама жива, я из Екатеринбурга не уеду. Это мой дом.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.