«Это была ваша идея, вы все создали, сами и плюхайтесь»

В начале марта в России признали «иноагентом» фонд «Нужна помощь», помогающий 787 благотворительным организациям по всей России. В профессиональном сообществе эту новость восприняли как начало новых репрессий. Ведь после этого решения все фонды, которые сотрудничали с «Нужна помощь», тоже могут легко стать «иноагентами», потому что получали деньги или поддержку от него.

Как еще статус «иноагента» может усугубить работу благотворительных организаций, сотрудничающих с «Нужна помощь» в Свердловской области, может ли это привести к снижению пожертвований и с какими проблемами им приходится бороться каждый день, рассказываем в этом материале.

«Фонд для фондов»

Проект «Нужна помощь» помогает различным НКО уже больше 10 лет: здесь проводят исследования, связанные с социальными проблемами в России, обучают сотрудников некоммерческих организаций и разрабатывают собственные IT-продукты. Благодаря «Нужна помощь» фонды могут автоматизировать административную рутину, анализировать сборы и доноров, собирать отчеты в удобном конструкторе. 

Проект начался в 2012 году. Тогда фотокорреспондент Митя Алешковский и заместитель главного редактора «Эха Москвы» Андрей Ходорченков создали проект «Нужнапомощь.ру», где журналисты разных медиа на волонтерской основе писали тексты о людях в тяжелых условиях, помогая собирать средства на разные сборы.

— Целью проекта было не только привлечь внимание к социальным проблемам, но и поддержать благотворительные инициативы на местах. Каждой из них назначали куратора, который помогал разобраться с трудностями: привлечь больше волонтеров, найти транспорт или другие ресурсы, — рассказывали представители фонда.

Результаты вдохновили Митю и его коллег, поэтому в 2015 году они зарегистрировали проект как фонд. Позднее оба отошли от руководства, и в 2022 году директором «Нужна помощь» стала Елизавета Васина, работавшая ранее в Российской венчурной компании.

Сегодня фонд живет и работает за счет переводов обычных людей. В июле 2023 года пожертвования физлиц составили 93,2% доходов фонда, в июне — 93,9%, а в мае — 95,1%. 

Есть и другие источники финансирования: пожертвования юридических лиц, выплата процентов банком или продажа книг. Также фонд оказывает бизнесу услуги, связанные с благотворительностью. 

Фонд помогает не только федеральным НКО, но и небольшим организациям из регионов. В 2023–2024 годах с «Нужна помощь» сотрудничали 22 НКО из Свердловской области. Среди них были екатеринбургские фонды «Зоозащита», занимающийся спасением уличных собак и кошек, «Солнечные дети», помогающий развивать детей и подростков с синдромом Дауна, «Равные», который проводит бесплатные тестирования на ВИЧ, и другие проекты.

«Мы увидели падение объема пожертвований»

Вечером 1 марта представители «Нужна помощь» обнаружили свой фонд в «иноагентском» списке Минюста. В ведомстве объяснили это решение тем, что «Нужна помощь» распространял материалы других «иностранных агентов», поддерживал их, а также публиковал «недостоверную» информацию о решениях власти. В самом проекте пока не понимают, что именно имеют в виду власти. Узнать это можно будет, только оспаривая решение в суде.

— Важно прояснить: мы контролируем, чтобы собранные средства не использовались фондами для участия в политической или любой другой деятельности, которая может стать предпосылкой для включения в реестр. Этот пункт прописан в договорах пожертвования, так же, как и обязательства фондов-иноагентов соблюдать положения законодательства, — рассказывает юрист проекта Константин Воробьев. 

Основатель фонда Митя Алешковский назвал решение ведомства подлостью.

— Бей своих, чтобы чужие боялись. Это абсолютно подлое и неправомерное решение. Фонд «Нужна помощь» поддерживал и поддерживает сотни некоммерческих организаций в России — собирает им миллиарды рублей. Называть иностранным агентом организацию, которая спасла от смерти такое количество людей в самые тяжелые периоды нашей жизни, это подлость против своего народа, против самых незащищенных в нашей стране, — сказал Алешковский.

Российские власти неоднократно заявляли, что этот ярлык не носит дискриминирующего характера, а признанные «иноагентами» люди и организации могут продолжать работу с некоторыми оговорками — нужно маркировать сообщения в соцсетях и регулярно сдавать отчеты в Минюст.

На практике все работает по-другому. Например, в начале марта «Тинькофф банк» без объяснения причин удалил из своего приложения быструю форму пожертвования в объявленные «иноагентами» фонды «Нужна помощь» и «Насилию нет». Платежи по реквизитам через банк по-прежнему работают.

Теперь на каждой странице сайта объединения и в соцсетях проекта сотрудники обязаны размещать плашку «иноагента», а также предупреждать, что материалы написаны для людей старше 18 лет. По закону фонд обязан предоставлять в Минюст отчеты о своей деятельности, учредителях и составе руководителей, иностранных источниках и объеме денежных средств. 

В фонде опасаются, что это увеличит документооборот и административные расходы, а также приведет к сокращению сотрудников. Ведь последние попадают в закрытый реестр лиц, аффилированных с иностранными агентами. А выйти из него можно, только сменив работу.

— Формально никаких рисков для журналистов, фотографов и иллюстраторов нет. Но нужно учитывать, что они участвуют в создании материалов для неограниченного круга лиц — это один из критериев для включения в реестр. Мы можем продолжать сотрудничество на анонимной основе, чтобы снизить риски, — уточняют в фонде.

Став «иноагентом», организация также не сможет получать президентские гранты и любую имущественную помощь от государства. Сейчас на деньги президентского гранта «Нужна помощь» делает проект «Маршрутная карта НКО», помогающий проектам со всей России планировать свою работу. 

— Сразу после внесения нашего фонда в реестр иноагентов мы увидели падение объема пожертвований. И оперативно объявили сбор для фонда. Мы благодарим каждого жертвователя за поддержку в эти непростые времена. Сбор продолжается: мы по-прежнему нуждаемся в средствах, чтобы выполнить все обязательства перед НКО, сотрудниками и партнерами, — рассказали It’s My City представители проекта.

Отказы в сотрудничестве и страх продолжать работу

Спустя несколько дней после получения нового статуса более 60 некоммерческих организаций расторгли договоры с «Нужна помощь». Корреспондент It’s My City связался с представителями 15 фондов из Свердловской области, ранее сотрудничавших с объединением. Из них только фонд «Чтобы жить», помогающий людям с заболеваниями ВИЧ и другими инфекциями в Екатеринбурге и области, публично заявил, что продолжает сотрудничать с «Нужна помощь».

— Наша работа никак не поменялась, на площадке «Нужна помощь» открыт сбор в наш адрес, собственно говоря, все наше сотрудничество, — рассказали It’s My City представители организации. 

Однако за последний год «Чтобы жить» привлекал с помощью платформы «Нужна помощь» относительно небольшие суммы — от 3 до 11 тысяч рублей в месяц.

Токсичный статус «Нужна помощь» смутил многих благотворителей из Свердловской области: они напуганы и не могут открыто говорить о совместной работе с фондом, рассказал It’s My City специалист из сферы НКО, пожелавший остаться анонимным.

— Даже несмотря на то, что по закону сотрудничество с «фондом-иноагентом» не наказуемо, люди боятся говорить об этом открыто. Уверен, что многие коллеги продолжают это делать. Сфера НКО и так не в лучшем положении, многие зависимы от грантов государства, неудивительно, что они избегают этой темы.

Опасения со стороны фондов-партнеров подтверждают и представители самого «Нужна помощь».

— Их беспокоит возможность дополнительных проверок Минюста, трудности с получением грантов и субсидий от государства. Также у фондов есть опасения, что они тоже могут стать «иностранными агентами»: все они получали дополнительное финансирование от нас, — сообщили It’s My City в объединении.

Если фонды откажутся от сотрудничества, часть из них лишатся дополнительных денег. В такой ситуации альтернативой «Нужна помощь» могут стать площадки «Благо.ру», «VK Добро» и «Филантроп», помогающие в размещении сборов на своих сайтах. Однако другого «фонда для фондов», помогающего некоммерческим организациям оплачивать дополнительные расходы и обучающего фандрайзингу, в России пока нет. Государство в таком случае тоже не помощник, считают представители фондов.

— Все проблемы НКО происходят от того, что у государства и общества отношение к НКО как полноправному третьему сектору нет, он кажется каким-то ущербным и неполноценным. Мы до сих пор с этим сталкиваемся. Есть люди среди представителей власти, которые кажутся грамотными, а потом они говорят вещи в духе: «А зачем это вообще все надо? Это была ваша идея, вы все создали, сами и плюхайтесь», — рассказал It’s My City представитель одного из екатеринбургских фондов на условии анонимности.

Могут ли гранты заменить поддержку от «Нужна помощь»

Единственной надеждой для многих благотворительных организаций остаются президентские гранты. Но они не всегда могут полностью покрыть работу фондов, например, далеко не все гранты позволяют НКО компенсировать зарплаты сотрудникам.

— Мы проводим исследования и можем сказать, что сейчас 70–90% бюджета региональных НКО составляет грантовая поддержка. Недиверсифицированный бюджет организации всегда ставит под угрозу системную реализацию проектов. Никто не может дать гарантии, что организация выиграет грант в следующий раз.

Кроме того, гранты часто направлены только на сам проект. То есть НКО не могут заложить в грант аренду, зарплаты, оплату интернета, покупку канцелярии. А деньги, собранные через «Нужна помощь», организации могут направлять на любые уставные цели, и это весомая поддержка, — отмечают представители проекта.

Есть и другая особенность. С 2022 года грантодатели начали отдавать приоритет проектам в поддержку солдат в зоне «спецоперации», а также мероприятиям «патриотической направленности». Поэтому денег на сферы, не связанные с военными действиями и патриотическим воспитанием, выделяется меньше.

Например, в 2023 году Фонд президентских грантов выделил более семи миллионов рублей на семь проектов из Свердловской области. Авторы всех проектов заявили о желании воспитывать в жителях Свердловской области чувство любви к Родине. К примеру:

— Года полтора назад мы все были на эмоциях по этому поводу. Региональный конкурс вообще почти везде выигрывали проекты патриотической направленности. У фонда президентских грантов был заметен перекос в эту сторону. Но сейчас мне кажется, что это была разовая история. На последних конкурсах гранты распределяются разумно. Хочется верить, что оценки ставятся независимо от того, в какой сфере ты работаешь, — рассказывает директор одного из свердловских фондов, пожелавшая остаться анонимной.

Чтобы бюджет фондов не зависел только от государственных грантов, нужно привлекать частные и корпоративные пожертвования. Согласно исследованию «Нужна помощь» от 2023 года, россияне охотнее поддерживают организации, которые помогают детям с инвалидностью и нуждающимся в лечении (39% от тех, кто делал пожертвования организациям), а также бездомным животным (24%). 

Особое внимание теперь направлено и на помощь российским военным, добровольцам СВО и членам их семей (18%). Мигрантов и беженцев, напротив, в этом году поддерживали меньше, чем в прошлом.

Однако с каждым годом все меньше россиян жертвуют деньги благотворительным фондам. По данным британского фонда CAF, если в 2021 году Россия занимала в 30-е место в международном рейтинге развития благотворительности, то в 2022 опустилась на 102-е. В 2021 году в благотворительности были задействованы около половины россиян (46%), а год спустя только чуть более трети (34%).

Эксперты говорят, что на плохие показатели влияет уход зарубежных жертвователей, сокращение бюджетов больших компаний на благотворительность, а также технические сложности с денежными переводами.

С какими еще проблемами могут столкнуться фонды 

Сейчас около 50% всех российских НКО сосредоточены в Москве, еще 15% — в Санкт-Петербурге. Очевидно, что доля нестоличных благотворительных проектов очень мала. Специалисты из Свердловской области отмечают, что федеральным фондам легче получить деньги, а также выйти на свою аудиторию.

— В регионах нет крупных некоммерческих организаций. Если мы спросим человека на улице про то, какие НКО он знает, он назовет «Подари жизнь» и другие большие федеральные организации. Они забирают все внимание, у них большие бюджеты, квалифицированные кадры. У них есть возможность выходить в медиа, в телевизор, а нас мало кто знает, поэтому к нам меньше доверия, — отмечает Юлия Аристова из фонда «Вместе ради жизни».

По словам Юлии, областным НКО приходится конкурировать за гранты не только с федеральными фондами, но и с благотворительными проектами бизнеса или органов власти. 

— Бизнес-структуры тоже создают некоммерческие организации, органы власти создают НКО под свои цели. Мы — организация, созданная неравнодушными людьми. За нами никто не стоит. У них совсем другие ресурсы, но они все равно вместе с нами борются за гранты. Конкурировать таким, как мы, становится тяжело, — объясняет Аристова.

Работу фондов усложняют и новые законы, в том числе и рекламные нововведения, когда любые упоминания сторонних продуктов или проектов могут посчитать за рекламу.

— Нас начали серьезно ограничивать последние поправки в закон о рекламе. Если раньше мы могли договориться с компанией о взаимном пиаре, то сейчас каждый раз возникают сомнения, что любая наша поддержка партнеров в социальных сетях может быть воспринята как реклама — формулировки в законе довольно размытые. И это серьезно ограничивает нашу коммуникацию с бизнесом, — рассказывает Анастасия, руководитель благотворительного проекта из Екатеринбурга, также пожелавшая остаться анонимной.

Но есть и что-то хорошее?

Как признается Юлия Аристова, испытаний для региональных НКО так много, что за достижение можно считать то, что фонды сохранили большую часть команды.

— То, что мы существуем — это уже успех. Два года назад мы столкнулись с тем, что заметно снизился размер пожертвований. Со второй половины прошлого года количество пожертвований увеличилось, но это результат всех прошлых лет работы. Нас наконец-то заметили и мы начали сотрудничать с одним федеральным проектом, — делится Юлия.

Еще одна условная положительная тенденция — снижение доли «частных» сборов, когда деньги собирают на личную карту, например, родителям больных детей. Проблема в том, что иногда такие сборы могут быть мошенническими, а проверить это самому трудно.

— Мы очень долго двигались к тому, чтобы снижать долю таких «частных» сборов, и даже успели заметить тренд на это снижение. Проблема еще в том, что когда происходят катаклизмы, первое решение — собраться и помочь, а не заниматься регистрацией НКО. Но обратная сторона медали — это всевозможное мошенничество. 

Поэтому когда мы выходим из состояния стресса, когда начинаем мыслить логически, а не закрывать здесь и сейчас возникающие потребности, приходит понимание, что от таких сборов нужно уходить. У нас уже больше 750 верифицированных фондов, и одно из условий попадания в этот список — отсутствие сборов на личные карты, — заключает директор «Нужна помощь» Елизавета Васина.

Как можно поддержать «Нужна помощь» и безопасно ли это

Если вы хотите помочь фонду, вы можете отправить донат или рассказать об организации в соцсетях. Донатить «иностранным агентам» безопасно, но юристы предупреждают, что жертвователей могут внести в список лиц, аффилированных с «иностранными агентами». Однако на практике таких случаев еще не было.

— Для включения в список должно совпасть два критерия: финансирование плюс участие в политической деятельности, — уточняют юристы «Нужна помощь».

Ставить плашку о статусе «иноагента» обязаны только зарегистрированные в России СМИ. Обычные пользователи соцсетей и даже фонды при упоминании «Нужна помощь» не обязаны указывать статус.

Поделись публикацией: