В Уральском филиале Пушкинского музея открылась экспозиция художника Алека Девятаева «От А до ЛЕК». Алек известен культурной среде Екатеринбурга как организатор нефестиваля «Штабель», «Маргинальной ночи» и других выставок, анонимный автор уличных работ и коллекционер искусства.
Выставка стала первым музейным проектом, в котором Алек предстал как художник. Это размышление о детстве в городе Нягань в Ханты-Мансийском автономном округе. Школьные годы, отношения в семье, атмосфера маленького северного города — обо всем этом художник рассказывает через вещи из личного архива: школьный дневник, семейные фотографии, предметы из квартиры родителей.
«От А до ЛЕК» — первая часть проекта-инверсии «Точка схода. Кураторский диптих», представляющей новую команду Уральского филиала Пушкинского музея в Екатеринбурге. Алек вошел в состав команды музея, а его экспозицию курировала коллега Арина Воробьева. Во второй части диптиха, которая откроется в феврале, Арина и Алек поменяются местами.
It’s My City встретился с ними и спросил, почему ребята пришли в культурную институцию, какой получилась первая выставка Алека Девятаева и чем она заинтересует тех, кто никогда про него не слышал.
«Здорово, когда художник может руками, головой и душой вложиться в свою работу»
Алек: Я всегда помогал независимым художникам. Делал чьи-то выставки, мероприятия и фестивали просто потому, что мог, был запрос. И так я стал заниматься искусством. Если приходит художник, я его направляю, организую. Это легко, потому что у художника уже есть идея и воплощение, мне нужно только поддержать и направить. Но я никогда не планировал работать в институции и в музее.
Когда занимаешься любимым делом, люди замечают, что ты получаешь от этого удовольствие и видят результаты. Так вышло и с приглашением устроиться в музей от Ани (директор музея Анна Акимова — прим. ред.). Я согласился из-за приятной команды и возможности находиться в таком культурном потоке.
Я не задумывался о том, что произошло во время ухода старой команды и как я к этому отношусь, потому что видел происходящее со стороны и не совсем знал, что там происходит. Для меня было важнее в принципе согласиться работать в институции. Я свою художественную, кураторскую, экспозиционную деятельность с 2018 года делал независимо, был для себя последней инстанцией, последним словом. Здесь я художник, надо мной есть куратор, еще целый ряд согласований. Нужно было решить, готов ли я работать в институциональной структуре.
Было сложно прийти к пониманию себя как художника и куратора. Сейчас у меня есть возможность и готовность заявить о себе как о полноценном авторе и показать, как выглядит моя практика.
Ариша: Я была кураторкой выставочных проектов и программы поддержки молодых художников «Новость» в галерее «Синара Арт». Было тревожно устраиваться на работу в Уральский филиал ГМИИ после увольнения Кристины Горлановой и части прошлых сотрудников. С другой стороны, Аня собрала команду. Многие из нас уже работали друг с другом, пересекались на фестивалях. Это большая ценность — понимать, с кем тебе плыть в одной лодке, разделять новый опыт и создавать совместные проекты. Для меня было важно, кто будет вторым куратором. Я хотела поработать вместе с Алеком.
Алек — сильный художник. Он умеет работать со своим личным архивом, как с искусством. Работает с разными формами искусства, в том числе с инсталляцией, арт-объектами, фотографией, технологиями, связанными с видеоартом. Не каждый художник сегодня может помыслить себя сразу в нескольких форматах. Тут ему кураторский бэкграунд помогает, он «насмотрен», видел разные решения, работал с разными людьми и понимает, что все возможно.
Ну и конечно, он технически подкован. Подготовить уличные объекты — огромная физическая работа, и Алек с ней справился. Здорово, когда художник может руками, головой и душой вложиться в свою работу.
«Ощущение маленького города или зимы, когда не хватает света»
Алек: Я задумался о такой выставке еще год назад, когда мы с Фондом городских инициатив ездили в Нягань. Я родился в Нягани и давно там не был. Серые столбы, провисшие провода, деревянные качели, где-то торчат сваи. Я окунулся в эту атмосферу и не мог не начать рефлексировать о том, как там прошли школьные годы.
Такой проект стал возможен как раз в рамках кураторского диптиха «Точка схода», где я выступаю в роли художника, Ариша в роли куратора, а затем мы полярно меняемся. Таким образом мы показываем новую команду кураторов, и это отличный способ сразу же познакомиться с тем, у какого куратора какой подход к работе.
Пока работает проект, мне исполнится 30 лет. Это для меня важная дата переходного момента, когда кризис среднего возраста уменьшается. Часть рефлексии этого периода также стала основой для выставки.
У работ нет экспликаций, названия мы не презентуем. Это результат моей профдеформации как уличного художника. На улице тоже нет этикетажа, никаких описаний. Их можно найти только если ты зайдешь к художнику в соцсети, но я намеренно и от этого отказывался. Я попытался работы раскрыть так, чтобы можно хотя бы верхний слой снять, а дальнейшее зависит от желания зрителя углубиться и считать общие символы, общие метафоры, единые смыслы.
В проекте есть очень много пересечений. Например, мы видим костюм-тройку из пиджака, жилетки и брюк. На противоположной стороне зала объект, на котором изображен я и двое каких-то мужчин в одном костюме. Дальше по ходу проекта можно понять, что это мои брат и отец. Здесь есть и пересечение чисел — три элемента одежды и три изображения. И вот эта тройка по всей экспозиции соединяет пересечения.
Ариша: Когда мы заходим в помещение, то видим костюм. С одной стороны, это очень личная деталь, с другой стороны, нет ни намека, чье это. Разворачиваясь в зал, мы наблюдаем фотографии, видим конкретных людей и понимаем, что история связана с определенным человеком. Следующий экспонат, который дает нам возможность приблизиться к герою проекта, это школьный дневник художника, выпущенный к 15-летию Нягани.
Появляется первый текст, свидетельствующий о человеке. Девятаев Саша и Алек Девятаев, наверное, какие-то связанные, не чужие друг другу люди. Появляется первая ассоциация.
Здесь есть абстрактные объекты, которые подчеркивают логику блуждания по темноте маленького северного города, например, лодка с таймером, который каждые 15 минут издает определенный звук. Еще одна важная вещь, касающаяся времени, огромный белый циферблат с центральных часов города Нягани с римскими цифрами, но вместо обычной цифры IV там четыре черточки. С одной стороны, праздничный символ, с другой — это деление часов немножко выбивается, оно не про договоренности, которые люди между собой соблюдают.
Кураторские тексты важно было разместить не у входа, как это обычно делается в экспозиции, а в глубине зала. Сами тексты распечатаны на полотнах, которые мимикрируют под одежду. Каждый сможет примерять, как их расположить на стене, сесть и прочитать. У Алека есть бэкграунд дизайнера костюма, он выражается повседневно, например, через его «луки».
История про переодевание тоже проходит центральной линией: есть календарь на каждый день проекта, на котором Алек изображен в разных костюмах, разных форматах. Каждый день ты меняешься и каждый день у тебя новая оболочка. Но для меня в этой работе важны еще отсылки к ТикТок-культуре, к рилз-культуре, эти технологии дают тебе возможность быть главным своим героем жизни. Разный Алек будет появляться каждый день выставки.
Далее идут фотографии из детских альбомов, на которых изображен танцующий Алек, переодетый в одежду взрослых. Они тоже продолжают линию перевоплощения и самопрезентации.
Также в этой части находится видео, где показано совмещение школьного праздника, где ребята очень непосредственно танцуют под песню группы «Звери» «Мальчики и девочки танцуют». Алек, находясь в мастерской, танцует в одиночестве, и все эти кадры совмещаются друг с другом, возникает параллель от прошлого к настоящему.
Отсылки к школьной тематике можно найти и на классной доске, на которую Алек нанес узоры, связанные с народами ханты и манси, которые населяют Нягань. Ханты и манси имеют свои родовые узоры, а еще они имеют общие узоры, которые никому не принадлежат и которыми был украшен город, это способ коммуникации. Именно их Алек использует в своих работах.
Когда он наносил узоры на эту работу или на сваи в мастерской, он трепетно подошел к этой теме и изучил их в музее и со своими знакомыми, которые у него остались в городе. Для него узоры — что-то родное, он рос в этой атмосфере и это впитал, даже если он не до конца понимает, что это значит.
В центре экспозиции чум из ковра, который построен так, что ты можешь примерить на себя это одеяние. Либо можно туда сесть и спрятаться там от мира. С одной стороны, это оберег, с другой — демонстративное, когда ты показываешь, что вообще-то ты тут находишься и это все твое. Тут есть история про хрупкость вещей, которые мы видим в этом проекте, они очень личные. В то же время это про умение и желание их показать, которое есть у художника.
Напротив лежит зин, который Алек вышил красными нитями, с текстом и изображениями, связанными с историями на полях дневника, про народности, которые населяли город и его окрестности, про традиции, которые в том дневнике создатели пытаются сохранить.
Последняя работа — трельяж с изображением Алека в костюме-тройка на одном из вернисажей, его старшего брата в костюме-тройка и отца по центру. Отца уже нет, и он не был с их семьей близок, нечасто появлялся в их жизни, как Алек сам говорит, поэтому есть отстраненность от этой фигуры. Не то чтобы есть обида или месть, просто это несложившаяся история.
Алек наконец-то может назвать себя художником легитимно. Он приходит в институцию, становится куратором, а теперь еще и художником. Человек очень сильно открывается нам, потому что берет за основу свой личный архив: фотографии, вещи, которые ассоциируются и напрямую связаны с взрослением.
У меня нет опасений, что это все «зайдет» только тем, кто знает Алека. История про конкретного человека, и чтобы впустить в нее зрителя, важно попробовать поразмышлять через общие категории. У нас есть конкретный город Нягань. У другого человека нет этого опыта, но есть ощущение маленького города, более затемненного, или ощущение зимы, когда не хватает света, есть тайга, когда мелькают фонари, но очень редко.
Это атмосфера, которую можно почувствовать. Или школа, школьные воспоминания, когда четверть заканчивается или начинается. Даже несмотря на отсутствие этикетажа, человек сможет, сосредоточившись на объекте, понять, про что эта история.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.