«Если кто-то геройски погиб на пожаре, значит, он дурачок и всех подставил»

Наравне с лесными пожарами в Свердловской области действуют торфяные пожары. Внешне они не так заметны: не пугают огромными языками пламени жителей ближайших деревень, участки горящего торфа нельзя найти на карте пожаров, но от этого они не перестают быть опасными. Даже от небольшого возгорания выделяется огромное количество токсичного дыма, опасного для людей и животных.

Вокруг таких пожаров сложилось много мифов, например, что торф самовозгорается или его невозможно потушить. Но уральские добровольцы, которые ездят на горящие торфяники каждый год, доказывают обратное: потушить торф реально, хотя и сложно. Как жители Свердловской области своими силами тушат самые сложные природные пожары, рассказываем в репортаже корреспондента It’s My City Марии Рубининой, которая примерила на себя роль пожарного-добровольца.

Будто собираются не в лес, а в зону отчуждения

Записаться в отряд «Добровольцев быстрого реагирования», пожалуй, самое легкое в работе волонтера. Написал в чат в телеграм-канале, тебя распределили на участок и назначили время и место встречи. Нашу группу отправили на болото Моховая Шмарина на границе Белоярского и Заречного городских округов. 

К 10 утра мы прибыли на небольшую заваленную мусором стоянку посреди леса. Загрузили пожарные рукава, насосы, пилы и другую технику в более пригодные к бездорожью автомобили. Опытные ребята, которые только что стояли в джинсах и обычных кроссовках, мигом переоделись в защитные костюмы, очки и респираторы со сменными фильтрами, похожими на противогазы, и высокие сапоги. Как будто собираются не в лес, а в зону отчуждения. 

Я же была одета легкомысленно для такой тяжелой работы: куртка, толстовка, трикотажные лосины и походные ботинки, на лице одноразовый респиратор с клапаном, на руках хлопчатобумажные перчатки. Только будучи на тушении, поняла, что ребята имеют более подходящий «лук», чем я. Но хотя бы мы совпали в головных уборах — всем на месте выдали каски.

Пока переодевались, у нашей стоянки остановился белый внедорожник.

— Ребят, там на углу что-то горит, вы в курсе? — кричит нам водитель, выглядывая из окна.

Это возгорание я видела по дороге к стоянке: земля дымилась практически у трассы Р-351.

— Да, знаем! Но мы ничего с ним не сделаем, вызывайте пожарных, — отвечает один из опытных волонтеров. 

— Как знаете, мое дело предупредить, — говорит мужчина, опускает стекло и уезжает.

Дело в том, что обязательное условие для тушения — это наличие неподалеку водоема, так как на каждый очаг уходит сотни литров, а то и тонны воды. Если рядом с пожаром нет хотя бы небольшого канала или озерца, то не получится потушить и маленький участок. Именно поэтому многие удаленные от водоемов очаги, к большому сожалению, продолжают тлеть. Даже пожарные машины не возят с собой такое количество воды, которое будет достаточно для затопления небольшого очага. В нашем случае рядом находилась небольшая канава с водой и даже небольшой пруд — его создали специально для тушения пожаров.

Мы доехали до места возгорания на «буханке» лесника Алексея. Семь минут тряски, тщетных попыток не соприкасаться головой с ковром на потолке машины, из которого сыпалась пыль, и мы, наконец, на месте. Впереди сборы и подготовка к тушению, на которую ушло больше двух часов. Все это время кураторы и опытные волонтеры искали тлеющие очаги и просчитывали, сколько человек нужно для их тушения, а остальные устанавливали насосы у водоема, разворачивали рукава (шланги), разгружали прицеп с лопатами и электропилами.

«Смотрите, куда наступаете, чтобы не оплавить подошву или не провалиться»

На инструктаже главный координатор волонтеров Руслан просит добровольцев внимательно следить, как передвигаются вокруг тлеющего торфа опытные коллеги. Есть риск провалиться в эту раскаленную «лаву».

— Снаружи торф как будто не горит, и кажется, что он не представляет опасности, но температура горения торфа около 300 градусов. Если он тлеет, то температура достигает 250 и выше. Поэтому смотрите, куда наступаете, чтобы не оплавилась подошва или не провалиться, — объясняет Руслан. 

Еще одна опасность — это деревья. Они могут расшатываться и даже падать из-за горящей почвы. Поэтому стоять под ними не стоит. Если дерево начинает падать, надо обязательно отскочить в сторону и громко крикнуть «Бойся!», чтобы все волонтеры, даже находящиеся далеко, слышали о том, что происходит. 

Снимать респиратор можно только тогда, когда вышел отдышаться, подальше от очагов. Дым от горящего торфа — токсичный и опасный для здоровья. 

— Не надо геройствовать и лезть [в пекло]. Если кто-то геройски погиб на пожаре, значит, он дурачок и всех подставил, — предупредил Руслан.

— Да, завтра воскресенье, хочется отдохнуть, а не ехать в Следственный комитет, — пошутил один из опытных волонтеров.

Если температура выше 40 градусов — это тлеет торф

По периметру нашего участка волонтеры установили две помпы — насосы, которые выкачивают воду из пруда и подают через рукава. Руслан разделил нас на две группы по числу помп и поставил на каждый рукав по два человека: один должен был поливать торф, а второй помогать ему управляться со шлангом, после того, как в него попадает вода, он становится неподъемным. 

Еще четырем добровольцам выдали лопаты: они должны были раскапывать торф, если он горел на большой глубине. Другой паре волонтеров выдали щупы — устройства с длинной металлической палкой, с помощью которых можно определить температуру земли. Двое добровольцев сидели на вентилях и перекрывали воду, если об этом просили люди, занимавшиеся проливкой, еще двое — на помпах следили за их работой, отключали и включали насосы при необходимости.

Мне поручили управляться с щупом, выполнять более грязную работу не позволяли мои ботинки — я могла сразу промочить ноги. По указанию координаторов мне нужно было протыкать торф и измерять его температуру на разной глубине почвы. Если температура выше 40 градусов, значит, здесь тлеет торф. Чаще всего он горел на поверхности земли, но я обнаружила несколько участков, где отметка щупа превысила 60 градусов на глубине более полуметра. При этом на поверхности температура была в пределах нормы — 20-30 градусов. 

Уроки тлеющего торфяника

Находиться на горящем торфянике не так страшно, как возле полыхающего леса. Но спустя пару минут мне стало тяжело дышать, так как одноразовый респиратор не может полностью защитить от едкого дыма. Чего не скажешь о больших респираторах с фильтрами.

— Чувствуешь гарь? — спросил один из добровольцев в костюме «чернобыльца». 

— Совсем чуть-чуть, — пожимает плечами второй.

Зависть. 

Вслед за респиратором меня начали подводить ботинки. Наступаю на участки рядом с пролитым торфом и тут же проваливаюсь в эту теплую жижу. Благо, мне удавалось не черпать ботинками грязь и вовремя отскакивать.

Еще один урок с тушения, который я усвоила — не стоило близко подходить к тлеющим очагам. Температура земли возле таких участков может достигать 200-300 градусов, из-за чего обычные ботинки или даже берцы могут начать плавиться. По таким местам можно ходить только в огнеупорных сапогах, но таких продуманных счастливчиков среди нас было не много.

«Чтобы было веселее»

Радостно прыгать с щупом мне пришлось недолго. В волонтерских группах принято постоянно меняться работой, чтобы не уставать и, как выразился один из кураторов, «чтобы было веселее». Меня посылают на отдельный очаг, для которого установили третью помпу. Тут пришлось поработать и тем, кто проливает торф, и помощником, и копщиком. Здесь, в отличие от прошлой группы, никому не было дело до моей обуви: не хочешь промочить ноги — просто будь осторожна. На этом отдаленном от остальных очаге нас было всего трое: я, мой напарник Дима и куратор Константин, который показывал нам, как и что делать. 

Тяжелее всего помогать подствольному: нужно держать рукав и поправлять его, пока твой напарник проливает торф. Держать наполненный водой рукав — то еще удовольствие. Чтобы было полегче, опытные волонтеры рекомендуют закинуть шланг на плечи, как коромысло. Но еще тяжелее — пытаться выпрямить шланг, если возникают заломы (из-за них уменьшается напор воды) или подтянуть его, если подствольному нужно продвигаться дальше. Но жаловаться некогда, да и незачем — все приезжают сюда работать, и никто не обещал, что будет легко.

Превращаем комки торфа в манную кашу

А вот самая интересная работа на тушении торфяника — это пролив очагов. Со стороны кажется, что управлять мощной струей воды сложно, но на самом деле нет. Ты можешь быстро уничтожать тлеющие комочки торфа и побеждать дым, если правильно держишь рукав, перекинув его через плечи так же, как помощник подствольного.

Как только из рукава начала бить вода, проливаю дымящуюся почву. Ее нужно не просто залить, а раздробить струей все комки торфа и смешать, как говорят волонтеры, в «манную кашу». Особенно хорошо надо промывать корни деревьев, так как под ними может очень глубоко залегать тлеющий торф. При этом надо всегда помнить, что любое дерево, особенно у которого уже горели корни, может упасть. Надо быть особенно осторожным и готовым отскочить в сторону.

В перерыве между проливкой двое моих коллег раскопали очередной очаг, наш куратор Константин протянул мне дымящийся комок.

— На, потрогай, какой горячий, — сказал он.

До этого дня я не видела торф вживую и представляла, что он выглядит как обычная земля. «Вживую» у него другая консистенция, больше похожая на навоз. Комок дымился, как картошка в мундире, и пах гарью. Я растерла его в руках и увидела фрагменты размягченной бересты и веточек. Остатки комочка бросила в «манную кашу», где они перестали дымиться и смешались с земляной жижей.

Мои ошибки

Это был мой первый опыт тушения ландшафтного пожара, поэтому нет ничего удивительного в том, что очень многое я делала неправильно, особенно когда собиралась на тушение. Но, возможно, мои ошибки помогут новичкам, которые тоже собираются примкнуть к пожарным добровольцам.

Одежда и обувь

При тушении торфа ты вроде бы не имеешь дела с открытым огнем, но это не повод пренебрегать огнеупорными сапогами. Сапоги, которые не расплавятся при высоких температурах, стоят немало: на одном из маркетплейсов я нашла такую обувь за 11 тысяч. В качестве компромисса можно выбрать берцы, которые стоят гораздо дешевле. Если вы собираетесь тушить пожары не один раз, стоит потратиться на качественную обувь, которая не промокнет и не расплавится в первые пять минут тушения.

Перчатки обычно выдают, но лучше брать с собой свои. Касками тоже обеспечивают координаторы, так как они понимают, что волонтеры редко имеют дома каски нужной конфигурации. Велосипедные или мотоциклетные тут не подойдут.

Обмундирование

Еще одно мое упущение — это отсутствие защитных очков. Они берегут глаза не только от едкого дыма, но и от комков грязи, которые летят во все стороны, когда проливаешь торф. Я была только в своих очках для зрения. Да, благодаря им мои глаза не залепило землей, но от дыма они меня уберечь не могли. Тем более обычные очки и респиратор — не лучшее сочетание.

Кстати, о респираторах. Лучше сделать выбор не в пользу одноразовых, а в пользу профессиональных противогазных или вовсе взять универсальный респиратор, который закрывает все лицо.

Не лишним будет взять с собой лопаты и кирки — попросить у знакомых или захватить на даче. Их всегда будет не хватать, так как копать придется много. А если вдруг у вас есть электропила, то счастью других волонтеров не будет конца: часто приходится пилить засохшие ветки, целые выгоревшие деревья и пни, которые усложняют доступ к тлеющим участкам.

Еще одна необходимая вещь для волонтера — это рация. Раций в этот раз было не много, но достаточно, чтобы группы добровольцев держали между собой связь. 

Здоровье 

Конечно, людям с заболеваниями дыхательных путей и сердечно-сосудистой системы вход на горящие торфяники запрещен. В сезон лесных пожаров им в принципе не рекомендуют лишний раз выходить на улицу, а ударная доза на тушении может быть для них фатальной.

Я ни тем, ни другим не страдаю, но все-таки есть проблема — аллергия. Самая обычная аллергия на пыльцу березы. Уже больше недели я погибаю от ее симптомов, но тут, закинувшись антигистаминным препаратом, я наивно подумала, что этого достаточно, и радостно поехала в лес. Конечно, это было большой ошибкой. Не знаю, есть ли достаточно сильные лекарства, при которых я могла бы спокойно провести целый день на природе в сезон аллергии. К тому же стоило ходить в респираторе и защитных очках, не снимая их, чтобы пыльца не попадала ни в нос, ни в глаза, ни в рот. Естественно, этого условия я не соблюдала, о чем жалела и целый день пребывания на торфяниках, и целый день после.

О волонтерах и о том, зачем им это нужно

Всю поездку меня радовало, что наша группа была очень сплоченной, новичков никто не бросал на произвол судьбы. Координаторы и опытные добровольцы могли объяснить все, что было непонятно, постоянно помогали. Испортился респиратор? У кого-то всегда найдется запасной. Устал таскать рукав? Всегда есть желающие тебя подменить. Радовала организация и координация даже такой большой группы, как у нас, никто не оставался без работы, всех снабжали всем необходимым.

По рассказам знакомых волонтеров, тушивших пожары в других местах и не в составе «Добровольцев быстрого реагирования», далеко не везде все проходит так организованно. Где-то почти не рассказывали о технике безопасности, где-то добровольцы бесцельно бродят по лесу часами без координации. В этой поездке такого не было.

Все вышеперечисленное, конечно, важно, но главное, что почти каждый день эти ребята опровергают мифы о торфяных пожарах. Тушить их возможно и необходимо, пусть это тяжело. За целый день мы успели потушить лишь малую часть торфяника. По словам участников чата «ДБР», в общей сложности Моховую Шмарину тушат больше недели, и пока работа не останавливается. 

Когда мы возвращались на «буханке» к стоянке, где оставили свои автомобили, в голове пронеслась мысль о тщетности всех наших стараний. Сколько труда вкладывали до нас, сколько вложили его мы, и сколько еще вложат группы после нас, а площадь горящего торфа будто не уменьшается. Но даже такая «капля в море» рано или поздно даст результаты, ведь очагов становится все меньше, а в один прекрасный день волонтеры потушат последний участок и довольные разъедутся по домам. 

Поделись публикацией: