«Я убил эту мразь»

Екатеринбургские художницы Рита Хаак и Галина Белова заявили, что столкнулись с насилием со стороны бывшего мужа одной из них — художника Александра Белова. Рита и Галина рассказали, что он был недоволен тем, что они встречаются, сначала публично оскорблял их, а в конце мая напал на них и нанес увечья. Суд назначил агрессору два штрафа по 5 тысяч рублей, а теперь на него завели уголовное дело. 

Пока мужчина остается на свободе, но, по словам Риты и Гали, продолжает публично оскорблять и преследовать девушек. Художницы скрываются в безопасном месте, проходят реабилитацию и боятся, что Белов снова нападет на них. Поэтому они попросили сообщество художников и культурные институции бойкотировать Белова. It’s My City рассказывает подробности этой истории.

«Находил поводы, чтобы остаться»

Галя и ее муж Александр — художники. Девушка трудилась в своей мастерской в центре Екатеринбурга, а Александр в свободное от работы время рисовал и играл в театре. Они поженились и перебрались в квартиру Гали. По характеру Саша был замкнутым и необщительным, раскрепощался только в состоянии алкогольного опьянения, рассказывает Галя. Это и стало в будущем поводом для развода. Между собой супруги договорились, что Александр съедет из общей квартиры. Спустя время он попросил Галю позволить ему временно пожить у нее из-за трудностей с финансами. Она решила ему помочь.

После Галя встретила Риту, художницу из Екатеринбурга. Они стали встречаться и решили поселиться в квартире у Гали. Девушки говорят, что Саша оттягивал свой отъезд и постоянно находил поводы, чтобы остаться, иногда позволял себе ругаться и оскорблять Галю. Однажды она приняла решение выставить четкие временные рамки и дала ему несколько дней на поиск нового жилья. 

30 мая он собрал вещи, чтобы съехать на следующий день. 31 мая девушки решили провести генеральную уборку, подготовиться к ремонту и приехали в квартиру. В тот вечер все случилось.

«Выдавливал глаза и пытался разорвать рот»

Галя: Вообще, я все помню фрагментами. У меня нет единой цепочки событий и мозг до сих пор защищается. Кажется, что это не с тобой все происходило, а с кем-то другим. Помню, в тот вечер мы заходим домой, а Саша никуда не уехал и уже был пьян. Я спросила почему. В ответ он покрыл нас матом и закрылся в комнате. Проходит время, и я решила все же его проверить. Захожу в комнату, а он что-то суетится. Я интересуюсь, чем он занят, он не отвечает. 

Вдруг в одну секунду он резко встает, сжимает кулаки и идет прямо на меня. Я увидела его таким впервые. Я преградила ему путь, попросила успокоиться. Но он не остановился и кинулся к Рите. 

Рита: Все происходило как в замедленном кино, никто не понимал, что происходит. Он выкинул мои очки и начал выдавливать мне глаза, в один миг превратившись в зверя. Тут же он засунул руки в рот и пытался его разорвать. Это было странно, ведь можно ударить, сломать челюсть, пнуть в ребра — как в обычной человеческой драке. А тут просто зверство, он пытался изуродовать, изувечить нас…

Галя: Я пыталась его оттащить, всеми подручными средствами. Но, во-первых, физически это было невозможно. Во-вторых, у него, видимо, был такой адреналин, что он не чувствовал ничего. В комнате стояла тишина и шла борьба. У Риты уже шла кровь из глаз.

Рита: Он навалился на меня всем телом пытался сдавить мне легкие. Помню, как лежу лицом вниз и понимаю, что еще немного, и он окончательно выдавит глаза. Я начала просто сильно орать. Это осознание было страшным. Он бы меня убил. Его ничего не могло остановить. Мы боролись в кухне, в коридоре, валялись на полу, иногда он меня швырял. Все это время я была с закрытыми глазами, потому что они были сдавлены его пальцами.

Галя: Я схватила Сашу уже за лицо, пытаясь хоть как-то ему помешать, мои пальцы попали ему в рот, он стал мне их кусать, из-за этого они до сих пор не сгибаются. Он переключился на меня, швырнул меня об стенку, я упала на пол и поняла, что есть момент, чтобы вырваться. Я выбегаю из квартиры, стучу соседям в дверь и кричу, чтобы они вызвали полицию. Дверь никто не открыл. Я забежала обратно, мы продолжили бороться, я схватила лыжи, которые стояли в коридоре, и начала ими его отталкивать.

Рита: В какой-то момент он отпустил руки, я резко вырываюсь, выбегаю в подъезд, за мной — наши с Галей собаки. Лицо было все в крови и царапинах, добегаю до первого этажа, и какие-то бабуля с дедулей открыли мне дверь. Захлебываюсь, пытаюсь им сказать, что он ее там убивает. Я искренне так думала в тот момент. Соседи вызвали полицию.

«Пока ехали в полицию, он выкладывал сторис и посты»

Галя: Я снова улучила момент и тоже выбежала в коридор, закрываю дверь, и в эту же секунду открывается дверь у соседей. 

Рита: Просто в доли секунды все совпало, повезло.

Галя: Забегаю к соседке. Она честно сказала, что не хотела открывать дверь, потому что ей было страшно, что он может напасть и на них. В это время ее взрослая дочь смотрит в глазок и видит, что он вышел в подъезд.

Рита: Соседи вызвали полицию, я сижу на лестнице в коридоре и тоже слышу, что наверху в нашей квартире открывается дверь. Я попросила соседей впустить меня.

Галя: В этот момент я понимаю, что если Рита в подъезде, то он может ее убить. Соседка убедила меня дождаться полицию, потому что я ничем уже помочь не смогу. 

Рита: Я тоже сижу внизу и думаю, если он ее убивает, то я ничем не помогу. 

Галя: До полиции дозвонились, они зафиксировали вызов. Прошло минут 40, я побежала искать Риту. Он в это время где-то, видимо, на улице искал ее. 

Рита: Я разругалась с бабулей и дедом, они как будто мне не верили, единственное, говорили ждать полицию и спросили меня, как я домой поеду. Я просила у них компьютер, чтобы зайти в соцсети, найти друзей и написать им, они отказались. Понимаю, что сидеть сложа руки не могу, решаюсь выйти в подъезд и слышу голос Гали. Мы спрятались уже у ее соседки. И тут же, буквально через пару минут, Саша снова появляется на площадке. 

Галя: Соседки дали валерьянки, помогали нам, чаем напоили. Мы решили вызвать мастера, который вскроет дверь, и как раз приехала полиция. Вообще им огромная благодарность, потому что они помогли нам очень сильно, отнеслись по-доброму и рассказывали, что и как нужно делать. 

Рита: Полицейские нас троих (с Сашей) повезли в отделение. Пока мы ехали, а потом писали заявления, Саша умудрился написать в соцсетях посты с оскорблениями.

Галя: Кстати, когда он не знал, что мы спрятались у соседей и живы, он сфотографировал пол и выложил фото с подписью: «Я убил эту мразь». Потом мы выяснили, что Саша пытался вскрыть мой телефон, который остался в квартире, видимо, хотел найти наши переписки. Телефон просто покрыт сетью трещин и разломан. 

Рита: Он даже написал в театральный чат, что он герой и «наказал» нас. Оформление заявлений заняло еще ночь — пока мы еще в травмпункт съездили, в судмедэкспертизу. 

Галя: Через два дня уже состоялся суд, ему назначили два штрафа по 5000 рублей за побои. На заседании Саша не принес извинения, а только сказал: «Я же сказал, что это сделаю. Я это сделал». 

Рита: Его после заседания тут же отпустили. Из суда мы выходим рядом, несмотря на то, что нам угрожает опасность.

«После суда он продолжает преследовать нас»

Галя: Я пыталась с ним поговорить, спросить, осознает ли то, что он сделал. Он сказал, что прав и все сделал правильно. Участковому мы не раз говорили, что боимся за свою жизнь. Он на это спокойно разводил руками и отвечал, что Саша никуда не пойдет, что припугнут его. Но Саша стал появляться в разных местах: недавно пришел на работу в мою мастерскую. Коллеги по мастерской, получается, тоже в опасности, они закрываются на дверь. 

Рита: Он приходил на публичные мероприятия. Его забанили в Instagram* (принадлежит Meta, которая запрещена в России) по моей жалобе, но он создал другой аккаунт, постоянно выкладывает сторис, посты. Теперь он пишет, что все произошедшее было клеветой. Он не отказывается от того, что сделал, но считает неправдой, что делал это из-за ревности и гомофобии.

На наш пост с рассказом о произошедшем, он выложил сторис и написал, что это клевета и ЛГБТ-пропаганда. Еще он выложил сторис с благодарностью, мол, спасибо друзьям и людям за поддержку. А его действительно поддерживают, например, художник Рома Инк вступился за него в комментариях. 

Он заявил, что Сашу спровоцировали на насилие. На вопрос, как можно спровоцировать, Рома сказал, что есть разные техники. И вообще оправдывает содеянное ревностью и тем, что Саша — творческая личность. Кто-то писал, что не видит в этом гомофобии и агрессии и что злостные лесбиянки лишают его всего на свете.

Мужчины в тех комментариях далеко не все так считали. Нас все-таки много людей тоже поддержало. Круто осознавать, что мы не одни. Мы много думали над тем, как чувствуют себя люди, которые вообще в одиночку с этим справляются, через что они проходят, сталкиваясь с насилием. Нам в разы легче, нас поддерживает коммьюнити художников, Ресурсный центр для ЛГБТ, проект «Справимся вместе», друзья. Нас постоянно спрашивают, чем помочь. Мы себя чувствуем легче благодаря поддержке. 

«Работать можешь? Значит, все в порядке!»

Рита: Это не самое страшное событие в моей жизни. Наша психика чудесным образом блокирует все, с каждым днем болит все меньше, но остается страх. Мне хочется дать полноценный ответ, который бы помог понять, с чем сталкиваются жертвы насилия, но в то же время не хочу, чтобы он думал, что напугал нас. Узнав об этом, он может пойти дальше. Я не знаю пока, как это сформулировать. Последствия после случившегося могут настигать нас неожиданно, триггеры могут быть любые. 

Галя: Мы внешне выглядим бодрыми и веселыми, потому что так легче справляться.

Рита: Мы стараемся жить. Каждый день. Даже после всех походов в полицию, пережитого мы стараемся вкусно поесть, погулять, хорошо провести время, постараться увидеть, что вокруг происходит. Самое главное — продолжать жить. 

Галя: Меня тут накрывало пару дней, Рита меня спасала и выводила из состояния, когда мне хотелось просто лечь и жалеть себя. Поняла, что не вывожу, обратилась к психологу. Продолжу ходить.

Рита: Так происходит, потому что нет сил справляться с этой обычной жизнью — работой, финансами, бытовыми вопросами. Мы на полмесяца просто выпали из жизни. Мы прошли пять участковых, дознавателей, ходили по травмам, больницам. Меня еще в травме обматерили, видите ли, я поздно вечером пришла. Я объясняю, что была на работе, а мне говорят: «Работать можешь? Значит, все в порядке».

У меня упало зрение на две единицы до -5. Врач мне поставил контузию глазного яблока, мне нельзя пока даже заказать новые очки. Я боюсь, чтобы не было последствий через полгода, год, может возникнуть отслоение сетчатки, это большая травма. Я надеюсь, что в полиции удастся доказать, что это не побои, а вред здоровью.

Галя: Сейчас все Риту видят в нормальном состоянии, а у нее глаза были в сплошных черных гематомах и подтеках (фото есть в распоряжении редакции It’s My City). Вообще мы считаем, что у нас все обошлось, он бы реально не остановился. Все толчки и удары не снять как побои. 

Рита: Вся эта ситуация не улучшает отношения. Это сложный этап для нас. Находить силы каждый день, чтобы сохранить отношения и себя. У нас нет вариантов отползти в угол и лежать.

Галя: Нам пришлось еще сделать каминг-аут, мы ведь работаем с людьми, я провожу занятия. Понимаю, что какая-то часть людей уйдет… Саша стал угрожать, что будет шантажировать этим, раз я с детьми работаю. Чтобы человек не мог манипулировать, мы рассказали открыто о наших отношениях.

«Для нас это договор с совестью»

Рита: Отделима ли личность художника от творчества? Многие поступки оправдывают гениальностью. Даже в нашей среде я сталкивалась с такими примерами. На монтаже фотограф может кидаться в людей ножницами, затягивать процессы на 7 часов, и потом его менеджер говорит: «Этот человек настолько гениален, что можно ему простить такое поведение». Или другой пример: один режиссер театра настолько гениален, что можно простить, как он матом ругается на людей. 

Я считаю, будь ты художником, гением, дворником, хоть кем, ты должен оставаться человеком и уважительно ко всем относиться. Поддерживая творчество насильника, ты поддерживаешь его как человека. Это повод каждому задуматься.

Мы рассказываем об этом, чтобы люди знали, что Александр может быть небезопасен. Он дошел до состояния, когда угрожает убийством. А еще мы верим, что кому-то это поможет не промолчать и защитить себя. 

Галя: Мне писали коллеги, не буду называть имена, что они сталкивались с насилием, тоже с известными в городе ребятами, и в какой-то момент один человек промолчал, второй, третий — получилось, что этот человек известный, любимый всеми, а он просто бил ногами в голову девочек. А эти люди до сих пор живут с травмами.

Рита: Бывает и такое, когда в узких кругах начинаешь об этом говорить, никто не верит. Но у нас есть доказательства, мы хотим показывать, что есть поддержка, есть фонды помощи.

Галя: Мы даже ведь не знали про Ресурсный центр, нам подсказали знакомые.

Рита: Когда мы обращались туда, мы даже не знали, какие условия, у нас и денег не было на тот момент. А потом выяснилось, как все работает, что это бесплатно, что есть поддержка, нам могут помочь с безопасным местом, с юристом и мы не одни. Это дало много сил продолжать идти дальше, как бы это тяжело и неприятно ни было.

Галя: Были люди, которые писали, мол, зачем вы сор из избы выносите.

Рита: Да, кто-то агрессивно про сор говорит, а кто-то спрашивает, как мы переживаем последствия. Для нас это договор с совестью. Если ты не скажешь, то не по совести поступишь и смалодушничаешь. Люди любят кричать о том, что они могут изменить, но мало тех, кто в такие моменты реально решается что-то менять. Сейчас мы не знаем, что он может сделать. Он пишет и говорит, что съехал из квартиры и вообще отстал от нас. Но на самом деле нет. 

Рита: Он исписал стены и оставил странные фразы, оформил все красивым почерком на аккуратно вырезанных квадратиках.

Галя: Он забрал холодильник, а вместо него оставил записку: «Я забрал холодильник, чтобы оплатить штраф». Еще он забрал мое раритетное дорогое кресло, которое мне было очень дорого, он об этом знал. Он написал, что у него нет компьютерного кресла. 

«Предупредил их, что если они будут давить, я применю физическую силу». Что говорит о случившемся сам Александр Белов:

— Я нормально жил с Галей в одной квартире. Риту видел один раз, ничего против их отношений не имел. Как-то Галя попросила меня покинуть квартиру, чтобы она могла уединяться с Ритой. Я сказал: «Хорошо, но сейчас я не могу съехать, так как у меня денег нет». Я попросил подождать до 10 июня, в этот день я получу зарплату, сниму квартиру и уеду. 

Галя давила на меня, просила съехать немедленно. Я ей десять раз говорил, что мне нужны деньги, чтобы съехать, вещи я собрал, но она продолжила давить. Я предположил, что из-за Риты. Я сказал, что если она продолжит это делать, то я набью морду Рите. Вот такое было мое условие. 

30 мая они пришли в квартиру. Проверять, видимо, насколько я говорю правду. Я закрылся в комнате, никого не трогал. Галя продолжила спрашивать, съеду я или нет. Я ответил с матом, что съеду, на*** бл***, зае****, отъ*****. 

Галя ушла. Через какое-то время она пришла второй раз меня проверять. Я решил, что надо ответить за свои слова и пошел бить морду [Рите]. Кулаками я постеснялся бить, попытался ее оттаскать за волосы. Но попал пальцами в глаза, судя по экспертизе, ничего страшного не случилось. Они заявляли, что пропало зрение, но написано, что это несерьезное повреждение, зрение пропасть не могло. Галя начала меня оттаскивать, тоже бить, полезла руками мне в лицо, я укусил ее. Это получилось совершенно случайно, я не намерен был это делать.

Прошел суд, я оплатил штрафы, Рита настаивает сейчас, чтобы мне сделали уголовную статью по поводу угрозы смертью. Потому что я в пылу страсти сказал ей: «Сдохни мразь». За это она судит меня. Примиряться она не желает. Они сработались с Ресурсным центром для ЛГБТ, который хочет устроить показательное дело о домашнем насилии и о том, что оно должно наказываться суровыми способами. 

Недостаточно того, что я отделался административкой и штрафом. Они хотят, чтобы у меня была статья навсегда, чтобы меня никогда больше никуда на работу не взяли. Все будут видеть, что я уголовник. Я готов был пойти на все требования — развестись, ничего не брать из вещей, ни на что не претендовать. Они все равно хотят оставить статью. Я съехал, как и обещал, 10 числа… Видимо, они не хотели ждать до этого числа, я не понимаю, в чем причина.

Я раскаиваюсь, мне очень жаль, что так получилось. Галю я не бил, никогда ни на кого не нападал, единственный раз я ее как-то оттолкнул, потому что она на меня лезла, здесь я тоже ее толкнул и укусил. Я сожалею [о травмах, которые нанес Рите], в этой ситуации совершил ошибку. Должен был терпеть, сидеть молча, возможно, она бы подошла десять раз. Видимо, сейчас буду расплачиваться.

Я не гомофоб, не ревнивый, я все знал об их отношениях. Когда с Ритой познакомился, я сказал, что она мне нравится, я ходил с ними в ресторан, общался, никакой гомофобии нет, ревности тоже. Об их отношениях я узнал год назад, ничего Гале по этому поводу не говорил. А у них написано, что я из чувства гомофобии выскочил и начал всех бить. Но это же не так. Меня выгоняли на улицу без денег, я попросил дать мне десять дней. Они не захотели. Это нормально? 

Я предупредил их, что если они будут давить, я применю физическую силу, они больше не понимают никак, у меня нет других вариантов, я не могу быстро найти 10–20 тысяч. Поэтому я так поступил.

Они везде меня заблокировали. На публичные мероприятия я пришел и сказал, что люблю Галю и не хочу расставаться. Второй раз я приходил, чтобы узнать по поводу продажи нашей машины, чтобы как-то оплатить штрафы. Галя не стала со мной разговаривать, начала на повышенных тонах общаться. Пришлось забрать документы и ключи. Потом я их вернул, посчитав, что мы сможем договориться и пользоваться машиной вместе, как раньше. 

Я никого не преследую, убивать не собираюсь, никаких претензий я к ним не имею, я съехал. [По поводу сторис «Я убил эту мразь»] Я очень расстроился и в состоянии обиды начал писать всякие гадости, что шлюхи получили за заслуги и так далее. Про «лесбух» и другие — у Гали взял цитаты, у меня есть скрины, где она это сама написала, поэтому я ее просто процитировал. Потом уже понял, что все это агрессия. 

Я не просто сижу пиво пью, я тоже художник, пишу рассказы. […] Ничего страшного в их стремлении в том, чтобы со мной кто-то перестал работать. Есть узкая прослойка населения, общие знакомые, они отвернулись, сказали, чтобы я шел подальше. Бывало, люди спрашивали, что случилось, я объяснял, кто-то сказал, что девушек бить нельзя, и все. Было пару случаев, когда мне угрожали расправой, меня это не пугает. Меня больше пугает уголовная статья.

Я бы отмотал все назад, жил бы по-другому. Может быть, меньше разочаровывал жену. Я разрешал ей тусить, ездить куда-то, иногда я приходил пьяный домой, у меня не было такого, что я неделю пил, я пью один вечер и больше не могу. Тут, конечно, нечем гордиться. Измен никогда не было. Мы не ругались вообще даже.

Я научен горьким опытом, таким я заниматься больше не буду и буду избегать подобного. Эта ситуация мне была уроком. Я вижу, что есть шанс испортить жизнь навсегда из-за какого-то порыва. Лучше бы это было подавить и ничего бы не было… Я понимаю все. Я не сумасшедший, в наркологических клиниках [на учете] не состою, у психиатра тоже.

Защитница художниц Анна Плюснина: «Важно, чтобы он понял: то, что он сделал — недопустимо»

— На днях я была в полиции, ознакомилась с делом. Александр пока находился в стадии подозреваемого, но, думаю, он уже идет как обвиняемый. Скоро дело уйдет в прокуратуру. Если там утвердят обвинительное заключение, то полиция отправит дело в суд. Суд будет мировой, будет тот же самый судья, который рассматривал протоколы по административному делу.

Суд будет проходить в упрощенном порядке. Какое решение он вынесет — мы не знаем. Посмотрим, как будет дальше, как будет себя вести Александр. Если он будет совершать другие противоправные действия в отношении Гали и Риты, возможно, мы будем требовать суровое наказание. Нам важно, чтобы он понял, что то, что он сделал — недопустимо. При этом мы понимаем, что лишение свободы — тяжелое наказание, возможны и другие, например, исправительные или обязательные работы. Но может быть мы дождемся извинений как минимум?

Когда человек становится участником преступления, есть возможность нанести запрет на определенные действия его стороны. Мы обсуждали это с дознавателем, она сказала, что мужчина угрожает жизни и здоровью Риты и Гали, но ограничить его в действиях или отправить в СИЗО возможности нет.

Алла Чикинда, координаторка проекта «Справимся вместе»: «Помощь есть. Она может быть бесплатной»

— Сеть кризисных центров в России не так развита, как хотелось бы, но развита больше, чем принято думать. В нашем городе есть несколько шелтеров и возможностей найти временное жилье. Другой вопрос, что люди не знают, куда обратиться, это самая большая проблема. Пока ты не столкнулся с насилием, тебе кажется, что этого нет. Можно каждый день писать об этом в СМИ, но люди отфильтруют эту информацию и не увидят. Но когда возникает проблема, то помощь можно найти. Она есть. Она может быть бесплатной.

Часто жертвы думают, что их ситуация недостойна помощи или ситуация не настолько серьезная. Мол, лучше пусть эти ресурсы будут потрачены на тех, кому нужнее, а я уж как-нибудь. Мой призыв: не бойтесь обращаться за помощью. Мы помогаем и жертвам насилия, и тем, кто осознает, что как-то не так себя ведет. У «Аистенка» есть программа помощи абьюзерам. 

Еще жертвы боятся комментариев, обвинений со стороны людей. Не нужно этого бояться. Да, порой люди не понимают, зачем это делать. Но благодаря Рите и Гале в обществе запустился важный разговор.

Обновлено: в августе 2022 года Александра Белова приговорили к 200 часам обязательных работ по уголовному делу об угрозах убийством. Вину мужчина в итоге не признал.

Поделись публикацией: