Екатеринбурженка Елена Старикова написала книгу с очерками о жизни микрорайона Вторчермет. «Суровый Юг» — это 11 ироничных историй, которыми с автором поделились горожане. Сама Елена живет на Вторчермете уже 15 лет и успела проникнуться атмосферой этого микрорайона.
«Спросите меня, что является главным богатством Вторчермета? Я отвечу не задумываясь: ЛЮДИ. Вначале они покажутся вам слишком суровыми и неприветливыми. Но очень скоро вы увидите, что это очень открытые, немного наивные, одним словом, лучшие представители человечества…
Они готовы снять с себя последнюю рубаху, если потребуется, и с такой же легкостью занять у незнакомого человека десять рублей, потому что „трубы горят, сестренка!“ Этим замечательным людям и посвящается моя книга», — говорит автор.
Книгу «Суровый юг» подготовили для исследовательско-просветительского проекта «Лаборатория воспоминаний» Музея истории Екатеринбурга и издательского сервиса Ridero. Его участники делятся воспоминаниями о том, как менялся Екатеринбург–Свердловск на протяжении десятилетий, его жителях и их судьбах. 26 ноября в 19:00 книгу презентует автор Елена Старикова в Музее истории Екатеринбурга. В этот же день она станет доступна для всех читателей на портале Ridero.
А пока с разрешения автора It’s My City эксклюзивно публикует самую новогоднюю главу «Сурового юга» — про легендарный ЕЖК и гигантский тазик оливье, приготовленный для книги рекордов Гиннеса
***
Ежекашечка
Для меня Новый год — это праздник, которого не нужно ждать. Он приходит сам. Внезапно падает как снег на голову, и сколько бы я ни готовился, всегда проходит неожиданно и ярко. В последние дни декабря откуда-то возникает желание переделать все дела, накопившиеся за год, раздать долги, позвонить тетушке, которую не видел тысячу лет. В одночасье забыть про все. Схватить коньки и любимую девушку в охапку, мчаться прямиком на каток и кружиться вдвоем по льду под романтическую музыку. А после согревать ее замерзшие пальцы и нос своим дыханием.
Можно, как в детстве, выбежать из подъезда, громко хлопнув дверью, забраться по скользким ступенькам на ледяную горку и кататься с нее на пятой точке, пока намокшие от снега штаны не встанут колом. Сыграть с соседскими ребятишками в царя горы, карабкаясь наперегонки по огромной куче снега, возвышающейся в центре дворовой клумбы.
Вечером, часов в восемь-девять, пойти прогуляться по заснеженным улицам Екатеринбурга. В ожидании праздника они становятся по-особенному нарядными и уютными. Кружащиеся стайки пушистых снежинок подсвечиваются огоньками разноцветных гирлянд, развешанных на домах и деревьях.
Елки, маленькие и большие, зеленые, белые и даже красные, заполняют витрины магазинов и кафе. В парках и скверах горожане в ожидании праздника стремятся украсить как можно больше колючих красавиц самодельными игрушками и кормушками для птиц.
Мандарины становятся не просто едой или источником витаминов, а самым волшебным фруктом из новогодней сказки. Их аромат смешивается с запахом хвои и темного шоколада, приближая заветную полночь. Вот и в этом году все шло своим чередом. Елки блестели серебром. С фасадов домов яркие плакаты и световые цифры 2017 напоминали о том, что 2016 год подходит к концу. Многочисленные прохожие, нагруженные провизией и подарками, спешили по домам по скользкому тротуару. Звонкие голоса резвящейся детворы доносились с улицы в приоткрытое окно кухни.
— Сань, привет! Шеф просил напомнить, что в четверг остаемся в ночь.
Спасибо, друг! Как я могу забыть, что наш дружный коллектив участвует в приготовлении рекордного оливье для книги Гиннесса.
Мы с ребятами, когда увидели, какую кучу овощей придется помыть, почистить и отварить, аж присели. Но потом даже азарт появился, стало интересно себя проверить: «смогем — не смогем». А цифры и в самом деле были немалые: почти тонна картошки, полтонны моркови, три сотни килограммов яиц. Работать предстояло в несколько смен, круглые сутки. Одним словом, когда мы очнулись, было уже утро субботы.
По радио передавали, что католики повсеместно готовятся к празднованию Рождества, а нас с нетерпением ждали в МЕГЕ. Сегодня нам предстояло работать в сводной команде из шестидесяти поваров со всего города.
В праздничной МЕГЕ все было мега — гигантским. Красавица елка почти пятнадцать метров в высоту с невероятными по красоте и размерам шарами и золотой гирляндой. Фуд-корт размером с футбольное поле. В центре площадки стояла большая сцена, затянутая по периметру синими рекламными баннерами. На ней в течение всего праздника, поочередно сменяя друг друга, выступали представители ЕЖК, Гиннесса, телевидения, приглашенные звезды, девочки-танцоры в пестрых костюмах и даже два огромных ходячих дой-пака «Провансаля».
Непосредственно перед сценой разместили «гигантский тазик оливье» — специальную емкость объемом четыре тысячи литров, способную поддерживать оптимальную температуру для хранения салата. Под чашей поставили датчики, чтобы фиксировать вес салата. Данные с них выводились на огромный монитор, видный всем присутствующим.
Облаченные в белоснежные кители и колпаки, вооруженные до зубов острыми ножами и разделочными досками, мы заняли свои места у рабочих столов справа от сцены. Часы показывали 10:00. На каждом столе стояли большие контейнеры для смешивания и ведра, в которые предстояло складывать нарезанные для салата ингредиенты.
По традиции открытия таких мероприятий различного рода официальные лица с воодушевлением говорили со сцены о предстоящем рекорде. Люди, пришедшие в этот день в торговый центр, плотным кольцом окружили стальное ограждение фуд-корта в ожидании чуда. Некоторая отсрочка старта позволила мне рассмотреть болельщиков получше. Казалось, пришли все от мала до велика. Пожилые дамы в меховых шапках и лохматых шалях, малыши в лыжных штанах, сидящие в колясках, с сосками во рту, молодые ребята с селфи-палками. Множество представителей разных национальностей: восторженно улыбающиеся азиаты, немного хмурые и утомленные субботним утром кавказцы и наши родные уральские лица. Я вдруг понял, что ощущают спортсмены на стартовой линии. Казалось бы, ну не придешь ты к финишу первым, не поставишь очередной рекорд… Это же не конец света! Но какая-то неведомая смесь азарта и ответственности внутри тебя заставляет участвовать в этой адской гонке. Шанс испытать себя на прочность, узнать предел своих возможностей. И тем больше пьянит миг победы, чем больше сил отдаешь для ее достижения.
— Ну что, господа, поехали! — бодрый голос нашего шефа вернул меня в реальность из мира философских рассуждений. «Поехали!» — я мысленно повторил знаменитую гагаринскую фразу и принялся энергично шинковать докторскую колбасу. В детстве, когда мы с мамой и бабушкой готовили этот салат, называвшийся в нашей семье «Зимний», мне нравилось подъедать остатки продуктов. Сладкая водичка, оставшаяся на дне банки из-под зеленого горошка, сморщенные колбасные «попки» — истинные деликатесы предновогоднего детства. Бабуля всегда охотно делилась извлеченными из трехлитровой банки хрустящим соленым огурцом и прозрачным зубчиком чеснока. Вареные овощи, особенно пресная морковь, в этих пиршествах занимали почетное последнее место. Ну и конечно, майонез. Специально его покупали редко. Появлялся он в нашем холодильнике только перед большими, как говаривал дед, «революционными» праздниками. Родители приносили майонез в составе праздничных продуктовых наборов, традиционно выдаваемых по этому случаю сотрудникам предприятия. В те времена считалось дурным тоном класть майонез в суп, а уж намазать его на хлеб и вовсе верхом неприличия. Для салатов и борщей использовали сметану.
Этот диковинный, напоминающий по цвету краску для потолка, соус был заключен в стеклянную банку с закатанной металлической крышкой с неизменной надписью «Провансаль». Густой, с легкой горчинкой во вкусе. Между прочим, баночку из-под майонеза не выбрасывали. Она подходила для уроков рисования, когда надо было сполоснуть кисти, служила вазой для полевых цветов, в ней удобно было хранить сахар и сдавать анализы.
Мой первый контейнер готов. Его содержимое, как и остальных двадцати девяти с других столов, оправляется в общий чан. Процесс пошел. Третий, седьмой…
Для меня приготовление пищи сродни одной из форм медитации. Несмотря на множество зрителей вокруг, музыку, громкие голоса ведущих, сейчас я полностью погружен в этот процесс. Мысли текут размеренно, выдавая одну за другой яркие картинки.
Сегодня тема спорта никак не отпускает мое сознание. Многим непосвященным кажется, что профессия повара легкая, с нежным налетом гастрономической романтики. Как же они ошибаются. Вот ты, совсем как тяжелоатлет, тащишь из грузовика ящики с продуктами внутрь кухни и расплачиваешься за это сорванной спиной или скрипящими коленями. Потом с изяществом фигуриста скользишь между горячими плитами. К вечеру с тебя сходят тысячи потов, словно состязания проходят где-нибудь в Дакаре. Затекшие конечности с вздутыми венами, пронзающая боль в шее — итог ежедневного поварского марафона.
Порой единственным призом в этой гонке становится похвала твоей работе от суровых уральских гурманов: «Ну, ниче так себе!» Но, как и в спорте, то, что ты делаешь, становится персональным наркотиком, течет в твоей крови, заставляет двигаться вперед. Пробовал ли я бросить? Да. Получилось? Нет.
«Колбаса, картошка, морковь, яйца… колбаса, картошка, морковь, яйца…» — моя мантра на сегодня. Часа через два-три перестаешь чувствовать запах продуктов, все реже перекидываешься шуточками с коллегами, грустнеешь. Еще через час движения становятся механическими, позвоночник молится о пощаде. Второе дыхание, где ты?
— 3087… 3197… — словно километровые отметки на трассе, звучат объявления веса оливье из уст ведущего. И вот когда ты уже перетерпел и с новыми силами яростно шинкуешь морковь звучит радостное:
— 3333 килограмма! Есть рекорд!!!
Все?
— Саня, хорош! Все уже, закончили!
Изо всех сил тяну улыбку. Звучат бешеные аплодисменты, радостные возгласы и улюлюканье зрителей. Кто-то даже протяжно свистит. Грохочет музыка. Двое мужчин в пиджаках забрались на сцену и экспрессивно поздравляют друг друга. Тот, что в очках и галстуке, вручает тому, что посимпатичнее, памятный диплом в рамочке, с улыбкой пожимая руку. «Главное не забыть нож, главное не забыть нож…» — новая мантра возникает в моем утомленном мозгу. Наступает усталое безразличие.
Сотни человек длинной вереницей выстроились в очередь к чаше за заветной баночкой с салатом. С ужасом наблюдаю, как годовалого карапуза молодая мать кормит салатом с пластиковой ложечки. Довольный пенсионер в вязаном жилете несет в руках пирамидку из шести, нет, семи баночек с надписью «Мегаоливье». Взъерошенные подростки фотографируются в обнимку с гигантским дой-паком. Праздник становится похожим на рок-концерт с майонезным уклоном…
Поздним вечером, уставший, я погрузился в объятья пухового одеяла. Каждый сантиметр моего измученного тела ныл, моля о пощаде. За окном в матовом свете уличного фонаря кружил пушистый снежок. Вдалеке за гаражами ревела сигнализация. Этажом выше весело лаял соседский йорк.
Уснул я сразу. Просто провалился в глубокую яму без лишних раздумий и волшебных мантр.
— Значит, договорились. Ждем тебя завтра! Не забудь, пожалуйста, купить майонез, ведра три. Ежекашечки. Будем твой любимый «Зимний» салат готовить. Пару тазиков всего. Смирновых и Тихоновых не будет. Алло, сынок, ты меня слышишь?
— С наступающим, мам!
***
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.