It’s My City продолжает цикл публикаций о екатеринбургских активистах — людях, которым больше всех надо. Героиня этого материала — координатор «Том Сойер Феста», архитектор Любовь Дегтева. Три года назад она начала привлекать горожан к ремонту старинных зданий, запустив в Екатеринбурге фестиваль восстановления исторической среды, придуманный в Самаре. На этой неделе волонтеры займутся уже третьим особняком в городе. Мы узнали, что для Любови значит быть горожанином и зачем она восстанавливает дома, у которых уже есть собственники.
«Архитектор отвечает за развитие города»
— Моя подруга мечтала быть архитектором, и ее мама купила лицензионный ArchiCAD — программу, чтобы проектировать. Мы весело создавали модели зданий — думали, что это прикольная компьютерная игра. Архитектурная эстетика мне приглянулась, и я поступила в Пермский строительный колледж. В нем четыре года давали какие-то инструменты для проектирования, но мыслить как архитекторы нас не учили.
Закончив колледж, я переехала в Екатеринбург и поступила в УрГАХА (ныне УрГАХУ — прим. ред.), где научилась визуализировать, делать красивые картинки и мечтать. Но начав работать, я поняла, что у меня в кармане есть инструменты для визуализации, амбиции, суперсилы воображения, но при этом абсолютное незнание того, как работать с городом. Думать как архитектор я начала в проектном бюро «R1», где проработала пять лет. Сейчас проектирую в «Бруснике».
Мы привыкли к тому, что архитектор — это человек который чертит и делает проекты домов. Но мне кажется, что архитектор — это тот, кто отвечает за развитие города и городской среды, в том числе и за какие-то неосязаемые вещи. Не обязательно делать проекты. Можно делать ивенты, красить фасад дома или водить экскурсии — мне кажется, это все в какой-то степени архитектура.
«Том Сойер Фест», наверное, в меньшей степени про архитектуру и дома. Хотя кажется, что архитектура — это фасад, который ты красишь.
Фактически фестиваль — про ощущение себя в городе и про то, как ты можешь влиять на город, в котором живешь. Он показывает, насколько ты можешь повлиять на улицу, по которой ходишь каждый день.
Раньше казалось, что нужно ждать, когда администрация города или бизнес придут и что-то сделают для города. Оказывается, можно самому приложить руку к тому, как выглядит город, потратив несколько вечеров на то, чтобы с незнакомыми ребятами что-то вместе покрасить. А я как организатор фестиваля ответственна за то, чтобы довести дело до конца.
«Ремонтируем как в последний раз»
— Правильный дом для «Том Сойер Феста» — прежде всего тот, чей собственник на одной волне с нами. Он видит ценность здания и готов заботиться о доме после того, как мы уйдем. Есть и другие критерии отбора — дом не должен быть объектом культурного наследия (ОКН), потому что на ОКН запрещено работать волонтерам. Еще мы отдаем предпочтение деревянным домам, потому что так легче делегировать состав работ, особенно для тех, кто никогда не работал на стройке. Это здорово с точки зрения личного роста: за полчаса на площадке ты можешь научиться чему-то новому.
В 2018 году на первый фестиваль мы взяли двухэтажный особняк на Вайнера, 68 с пятнадцатью окнами. Собственник здания сдавал его в аренду и относился к дому, как к имуществу, с которого получает стабильный доход, но не сильно о нем пекся. Он разрешил нам отремонтировать здание.
Мы думали, что этот дом маленький, но он оказался самым большим среди объектов, за которые тогда взялись волонтеры «Том Сойер Фестов» в других городах. Мы работали полгода и закончили только в январе. Застеклили все окна, помыли и загидрофобизировали кирпич (защита кирпича от влаги — прим. ред.). Я научилась пилить болгаркой водосточную трубу.
Во время наших работ одна из балок в доме вышла из гнезда (не по нашей вине), мы позвали электриков с соседней стройки, перекрыли энергию, нашли человека, который сделал проект расчета укрепления. Затем уже сам собственник нашел арендатора, который за свой счет поменял все перекрытия. Это было настоящее закаливание для всей команды!
На следующий год мы ремонтировали дом на Чернышевского, 6. Его собственники сами обратились к нам, кормили нас вкусной вишней во время работ и несколько раз вместе с нами работали на лесах. Мы сделали ремонт фасада, поменяли кровлю дома за 420 тысяч (средства собрал фонд Варламова «Внимание» и помог «Атомстройкомплекс» — прим. ред.). В XIX веке умели делать только фальцевую кровлю, сейчас она самая дорогая, потому что делается вручную.
Один элемент на наличнике мы восстанавливали по следу грязи на старой краске и фотографиями 1930-х.
Латунные ручки XIX века очищали с химическим раствором, потому что латунь слишком мягкая и ее можно повредить, если скоблить щетками.
По всему карнизу выбились зубчики, и мой перфекционизм не дал оставить их. Мы их измерили и выпилили новые элементы на замену выбитым. Я, как упоротый человек, взяла отпуск на две недели и подгоняла каждый зубчик по всему периметру здания. Было весело. Клей, которым я скрепляла зубчики необратимый, следующее поколение реставраторов, наверное, будет ругаться.
Мне всегда нравились сложные детали, несомасштабные мне. Что-то маленькое — как декор на домах, малые архитектурные формы, кирпичики, вымощенная дорога — все то, что можно потрогать, понюхать, полизать. И, наоборот, что-то огромное, например, здания советского модернизма или большие общественные пространства, где ты можешь физически чувствовать, как они на тебя влияют своими большими пропорциями.
Моя бабушка вышивала крестиком, это была ее отдушина: она лучше поспит меньше, но вышьет что-нибудь. У нее были целые вышитые картины. Часть сейчас утрачена, часть сохранилась. В прошлом году я отсканировала одну бабушкину вышивку 1950-х годов и клеила по городу постеры.
Я люблю рукоделие и смотреть на старые вышивки: видишь сколько часов вложено в работу и сколько дум было подумано. Это маленькие детали, которые можно соотнести с собой.
«Мы не занимаемся реставрацией»
— На «Том Сойер Фест» приходят люди, замотивированные сделать город красивым и научится что-то делать. Они очень стараются не ошибиться. Их мотивация не деньги, а эмоциональный позыв оставить след. Поэтому волонтеры делают все аккуратно, скрупулезно и филигранно, волнуясь и спрашивая о том, правильно ли получается. Мне кажется, это в какой-то степени отличает волонтерский труд от наемного.
Мы не считаем реставрацией то, чем мы занимаемся, потому что не берем объекты культурного наследия. На фестивале мы делаем ремонт. Но к зданию мы относимся так, как будто ремонтируем его в последний раз — на века. На самом деле мы пытаемся передать это здание следующему поколению реставраторов, у которого будет больше времени, денег и компетенций.
«Со стороны Екатеринбург похож на мегаполис без исторического центра»
— Мы постоянно встречаемся с локальными барьерами. В некоторых городах, где проходит «Том Сойер Фест», удивляются, что мы вообще тут в Екатеринбурге восстанавливаем, со стороны наш город похож на мегаполис без исторического центра. В целом это похоже на правду. В этой связи мы словили в этом году проблему с подбором дома и нашли его только с третьего раза.
Первый вариант был на ул. Розы Люксембург. Вначале его собственник согласился, мы сделали состав работ, были готовы подписать соглашение, но он перезвонил и сказал, что передумал.
На втором варианте на Кирова, 59 (у трамвайного кольца ВИЗ) были не собственники, а мечта — нас буквально носили на руках. Но нам позвонили из Мастерской генерального плана и сказали, что планируют снести этот дом в рамках реконструкции трамвайного кольца. Примерно месяц мы общались с Мастерской генплана, но получилось так, что геометрически в том положении рельсов, новой дороги и нового диспетчерского пункта не получается сохранить дом.
В ЕМУП «Трамвайно-троллейбусное предприятие» нам подсказали другой объект — это дореволюционный деревянный дом на Фрунзе, 35г, его прозвали «Домом Колчака». Собственником является департамент по управлению муниципальным имуществом (ДУМИ), мы подписали с ними соглашение и объявили о запуске фестиваля.
У нас в этом году семь кругов ада с выбором дома и согласованиями, но благодаря этому у нас образуется круг контактов от подразделений муниципалитета.
На нас вышла Мастерская генплана и попросила составить список домов, которые не являются объектами культурного наследия, но их нельзя сносить.
Пару недель назад мне написала сотрудница МУГИСО и сказала, что у них есть несколько объектов для нашего «Том Сойер Феста», которые являются ОКН. Благодаря «Том Сойер Фесту в Казани» в федеральный закон официально ввели поправки, что волонтеры могут работать на ОКН, но региональные охранные органы сами решают разрешать это делать или нет.
«Том Сойер Фесты» в Казани, Челябинске, Самаре и Кургане уже работали на объектах культурного наследия, но госохрана памятников в Екатеринбурге пока запрещает нам работать на ОКН. Получается, МУГИСО готовы обсуждать возможность работы волонтеров с объектами культурного наследия в городе, но нам это все предстоит обсуждать. Вообще количество домов в Екатеринбурге, которые не стоят на госохране и ими могут заниматься волонтеры, практически исчерпало себя.
«Для меня „активист“ — ругательное слово»
— Ситуация в стране такая, что денег на ОКН практически нет. Чтобы спасти наше наследие есть два варианта: либо развивать волонтерство, либо находить ответственный бизнес, который будет вкладываться, при этом облегчив ему работу с документами, согласованиями и т. д. Мне кажется, надо больше образовывать людей насчет наследия.
Иногда в городе бизнесмены сносят здания не потому, что они злодеи, которые решают все разрушить. Они просто не понимают ценность того или иного объекта.
Те, кто водят экскурсии, пишут книжки, популярно рассказывают о зданиях — занимаются очень важными вещами.
Я не знаю, кто такой «активист», для меня это ругательное слово. Мне кажется, что активист — это какой-то сумасшедший чувак, который хочет кого-то заругать за что-то. В 1930-е в деревне активистами называли тех, кто на кого-то стучал. В медиапространстве это слово тоже означает что-то ругательное. В принципе без разницы как называться. Думаю я про то, как сделать город чуточку приближенным к городу своей мечты. Когда я что-то делаю в городе, я чувствую себя горожанином. Мой дом — не порог квартиры, мой дом — вся Россия. Мне не все равно, что со страной и ее наследием.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.