На этой неделе Госдума и Совет Федерации приняли законы, которые ужесточают отношение государства к так называемым «иностранным агентам» и позволяют записывать в иноагенты куда более широкий круг лиц и организаций. В Кремле говорят, что статус иностранного агента не накладывает особых ограничений и особо не осложняет жизнь. А как на самом деле? It’s My City поговорил с сотрудниками общества «Екатеринбургский Мемориал», которое признали иностранным агентом еще в 2015 году, о том, как им живется с этим статусом.
Общество «Мемориал» в Екатеринбурге находится в подвальном помещении пятиэтажного жилого дома на проспекте Ленина. Когда в 2005 году заезжали, внутри был гнилой деревянный пол. На пожертвования сделали ремонтом: гниль убрали, залили пол бетоном. Стены и потолки остались теми же. «Мы боимся их двинуть, вдруг посыплется песок», — говорит директор «Мемориала» Анна Пастухова. Одну стену закрыли большой, от пола до потолка, картой ГУЛАГа.
В помещении есть библиотека, стенды «Зала памяти» с экспозицией, посвященной ГУЛАГу, раскулачиванию и диссидентскому движению. Есть привезенные из разных лагерей (Соловки, Сандармоха, Медвежьегорск, Пермь) травы и земля, а еще сосновые шишки с дачи Булата Окуджавы в Переделкино.
До признания «Екатеринбургского Мемориала» иностранным агентом в 2015 году здесь проводили экскурсии, уроки памяти для школьников, небольшие семинары, кинопросмотры, в неформальной обстановке обсуждали репрессии. «Делали что-то, чтобы школьники прикоснулись к этой теме, — говорит Пастухова. — Сейчас к нам никто не ходит, потому что чтобы позвать сюда, мы должны сказать: „Приходите к нам в гости, мы — иностранный агент“».
Как родился «Мемориал»
Анна Пастухова переехала в Свердловск в 1974 году. В тот год случились два ярких события. Во-первых, горел Дом Контор на углу Малышева и 8 Марта. Во-вторых, на памятнике Ленину на площади 1905 года кто-то ночью написал «Свободу политзаключенным». Надпись сразу стерли, но смутные очертания можно было разглядеть. «Мы долго любовались этим, я думала: в какой хороший город я приехала», — вспоминает Анна.
В 1985 году к власти пришел Горбачев, настала эпоха гласности. В 1987 году в кинотеатрах крутили фильм «Покаяние» — впервые тема репрессий зазвучала с большого экрана. «Людям стало можно говорить на эту тему, она была такая болезненная, ведь еще были живы многие, кто прошел лагеря. Все как будто вскрикнули. Представьте, до этого мы только шепотом разговаривали об этом на кухне друг с другом, а тут все громко сказали и все увидели друг друга», — говорит Пастухова. Единомышленникам не захотелось расставаться, люди сгруппировались и общество «Мемориал», которое начало работать одновременно более чем в 90 городах СССР.
«Мемориал» — активистская организация. «Люди объединились не по принципу биографического факта [отсидки в лагере], а по принципу отношения к определенным страницам истории, фактам и событиям, идеям, методам», — говорит Пастухова. Изначально приходили те, кто непосредственно сидел. «Тот, кто высунул голову и пришел — я лучше людей не видела. Это были потрясающие люди и каждый по-своему. То, что я сейчас этим занимаюсь — это моя ответственность перед ними», — говорит Пастухова.
От кого «Мемориал» получал деньги и как их тратил
Закон об иностранных агентах появился в России в 2012 году. «Когда появился закон, сразу же взялись за нас. Была проведена колоссальная проверка прокуратуры и нашу просветительскую деятельность не признали политической», — говорит Пастухова. «Екатеринбургский Мемориал» действительно получал гранты от иностранных фондов, но «других тогда и не было», рассказывает Анна Пастухова.
«С 1996 года мы сами сочиняли и писали проекты, искали фонды. Агент — это тот, кто выполняет чьи-то указания, а не тот, кто сам планирует свою работу, сам придумывает ее и обращается за пожертвованиями», — говорит Пастухова. Иностранные благотворительные фонды следили за целевым использованием средств: «Если ты написал в статье бюджета „канцтовары“, то потом смотрят, что ты сделал с этими канцтоварами. Но если ты провел семинар, то в его содержание никто не вмешивался», — говорит Пастухова.
Средства получали от фонда Сороса (сегодня он признан «нежелательной организацией»), и на эти деньги смогли купить оборудование: компьютеры, факс, принтер, диктофон. Другой американский фонд National Endowment for Democracy (NED; тоже признан «нежелательной организацией») до ухода из России финансировал «Мемориал» на протяжении 10 лет. Его средства шли в том числе на поддержание инфраструктуры в екатеринбургском подвале, где располагается общество: на аренду у городской администрации, связь и интернет, оборудование и канцтовары.
«NED — это государственный фонд, самый что ни на есть Госдеп, но он абсолютно не вмешивался в нашу работу, — рассказывает Пастухова. — И мы им очень благодарны за то, что они давали возможность издавать „Мемориал-курьер“ (периодическое издание — прим. It’s My City) и системно работать с учителями. Мы отчитывались перед ними только за целевое использование средств, а не за то, в каком направлении нам плыть», — говорит Пастухова.
«В Америке благотворительность — это обычное дело, — продолжает она. — Там все занимаются благотворительностью, потому что, видимо, имеют излишки денег и выражают себя таким образом. Там принято жертвовать организациям и фондам. Американцы рассуждают так: мы живем на общей планете и хотим, чтобы всем людям на планете было комфортно. Поэтому мы заинтересованы, чтобы в каком-то Бангладеш было комфортно. А когда такая большая страна [как Россия] так неорганизовано живет, то это несет большую опасность, поэтому нужно тут вкладывать в культуру, образование, медицину. У нас [в России] такой практики и возможности нет», — считает Анна Пастухова.
Областная прокуратура провела проверку всей деятельности «Екатеринбургского Мемориала» и сначала организацию не признали иностранным агентом. Однако закон поменялся, и Министерство юстиции РФ получило право вносить организации в реестр иностранных агентов даже без проверки. «И нашу организацию внесли в реестр иноагентов», — говорит Пастухова. «С правовой точки зрения это дискриминационный произвол государства», — говорит активист организации Анатолий Свечников.
Директор «Екатеринбургского Мемориала» считает, что все это уже было в истории страны. «Когда-то все эти аресты назывались „разнарядка“: столько репрессировать по такой статье, столько-то по такой. Я так понимаю, что Минюсту дали разнарядку признать какое-то количество организаций иноагентами. Никакой логики, смысла в это не вкладывалось, а вкладывалось одно — вы нам неудобны, мы вас заклеймим», — говорит Пастухова.
Что обязан делать «иностранный агент»
Первым делом с признанием общества иностранным агентом изменилась отчетность. Раньше был небольшой список положений, который проверял Минюст, и отчет готовил один приходящий бухгалтер. «Отчетность Минюсту о деятельности НКО — это такая вещь, которая усложняет жизнь НКО, при этом не имеет никакого фактического смысла», — считает Анатолий Свечников.
Сейчас объем отчета составляет 65 листов, периодичность сдачи отчета — каждый квартал. Нужно сдавать и в цифровом виде на сайте Минюста, и на бумаге. Форма цифрового отчета строга: нельзя вылезти за поле или превысить количество строк на странице, иначе будет считаться, что отчет заполнен неправильно. Бумажный отчет нужно распечатать за свой счет, прошить, подписать, поставить печать и отправить по почте в Минюст.
«Иностранные агенты» обязаны делать бухгалтерский аудит, даже если организация не ведет финансовую деятельность. Работу аудитора нужно оплачивать — это около 15 тысяч. «Это абсолютно ненужная вещь, которая отбирает ресурсы у НКО, отбирает время у работников НКО, которое могло бы пойти на пользу», — заключает Свечников.
Если не сдать отчеты вовремя или сделать их с ошибками, организацию могут оштрафовать — в первый раз на сумму до 0,5 млн рублей, потом до 1 млн. Если же нарушение будет признано грубым, то штраф может составить уже 5 млн.
Кто заменил американских спонсоров
В 2012 году у «Екатеринбургского Мемориала» появился свой местный благотворитель — предприниматель Павел Подкорытов. Он пришел к Пастуховой с рассказом о том, что регулярно ездит к своему загородному дому мимо 12-го километра Московского тракта, где находится мемориал памяти расстрелянных, и его волнует эта тема. Пастухова и Подкорытов проговорили о репрессиях около трех часов. С тех пор мужчина начал оплачивать «Мемориалу» проведение экскурсий на 12-м километре и сопутствующих дискуссий.
Когда NED ушел из России, «Мемориал» остался без средств, а платить за аренду помещения было нужно. У Анны Пастуховой были свои небольшие накопления — остались деньги после продажи одной квартиры и покупки другой, женщина отложила их на ремонт. «Я просто тратила деньги без уверенности, что они вернутся», — говорит Пастухова. Но ясно было, что скоро за аренду будет нечем платить. Тогда тот же Подкорытов взял на себя и аренду помещения для общества «Мемориал».
«Сейчас наступила очень странная ситуация, — говорит Пастухова. — Если раньше были прямые свидетели тех событий, то сейчас молодежь выходит из школы и ничего об этом не знает, совсем. Раньше им что-то рассказывали бабушки — история в основном от бабушек к внукам передается. Очень важно, чтобы были организации, который этот пробел заполняют, которые собирают эту историю, аккумулируют и передают. Сейчас каждому нужно пойти в архив и заглянуть в расстрельное дело, потому что тогда ты по-настоящему это почувствуешь. Все эти люди реабилитированы, эти люди были безвинно расстреляны. Это не значит, что они были все хорошими: кто-то бил жену, кто-то изменял мужу… Это были просто обычные люди, но их расстреляли без вины», — говорит Пастухова.
Как наказывают за нарушение закона об иностранных агентах
«Мы соблюдаем закон и публично не действуем, а если действуем, то пишем, что признаны иностранным агентом», — говорит Анна Пастухова. При этом закон об иноагентах имеет обратную силу.
26 декабря прошлого года активистов «Екатеринбургского Мемориала» пригласили в прокуратуру на оформление шести протоколов. Вменили то, что на акции «Возвращение имен» 30 ноября в День памяти жертв политических репрессий активисты вынесли плакат, на котором не было отметки об иноагенте. Этот плакат с изображением детей репрессированных родителей в 2012 году подарил обществу Павел Подкорытов. Тогда «Мемориал» не был иностранным агентом, поэтому никакой отметки на плакате нет.
«В конце папочки в материалах дела мы увидели, что это поручение ФСБ — проверить нас на предмет соблюдения. Я трактую это так: проверьте и найдите что-нибудь», — говорит Пастухова. В итоге Верх-Исетский суд оштрафовал организацию на 300 тыс рублей за отсутствие отметки на плакате об иностранном агенте и лично Анну Пастухову на 100 тысяч. «Цена плаката — 400 тыс рублей. Можно попробовать продать на Sotheby’s», — шутит Анна Пастухова.
Затем Анне Пастуховой начали поступать письма от учителей, что директоров школ вызывают в прокуратуру и спрашивают, на каком основании они сотрудничают с иностранным агентом — «Екатеринбургским Мемориалом». На общество подавали в суд из-за страницы в Facebook «Уральский Мемориал», которая не отмечена иноагентом, при этом «Екатеринбургский Мемориал» не имеет к ней никакого отношения (ее ведет корреспондент «Радио Свободы» на Урале Елена Шукаева). Последние суды были по поводу книг, изданных еще до признания общества иностранным агентом. При передаче книг активисты ставят на них штампы. Но суд вынес решение, что такую отметку в изданиях нужно поставить заранее.
«Это не заставляет нас сворачивать нашу деятельность. Как, думаю, никого, кто пришел сознательно делать НКО. Мы принципиально не хотим сворачивать нашу организацию. Если только к расстрелу не приговорят», — заключает Пастухова.
На этой неделе стало известно, что в реестр иностранных агентов внесли еще одну екатеринбургскую организацию — АНО «Акцент», которая финансирует деятельность Ресурсного центра для ЛГБТ в Екатеринбурге.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.