Коронавирус с каждым днем все больше оборачивается «черным лебедем» для мировой экономики, захватывая новые плацдармы для распространения эпидемии, покоряя новые пики численности заболевших. Думать, что Россия, «сохраняя память предков, передавших нам идеалы и веру в Бога» отсидится в своем тихом углу с молитвою, заменяющей нам современное здравоохранение, не приходится — болеют все одинаково. И умирают тоже. Вирусы бога не имут.
В России же вируса нет?
В России, как известно, вируса (почти, не считая единичных случаев) нет. В 65 странах он есть, 4000 км границы с Китаем у нас есть, Дальний Восток есть, а вируса нет! Чудесная страна с независимыми от реальности СМИ и видимо с отсутствием тестов на коронавирус в больницах.
Страх смерти напрямую влияет на человеческое поведение. А значит, и на экономику.
Заражение происходит в местах наибольшего скопления людей, во время их общения и контакта. Простейшие умозаключения подсказывают, что под большим вопросом оказывается транспортная инфраструктура — вокзалы, поезда, автобусы, аэропорты, самолеты, корабли и прочее, и прочее — все, предназначенное для перевозки людей.
Под вопросом места более-менее компактного проживания — гостиницы, хостелы (пока недобитые непрерывным «улучшением» российского законодательства в части «упорядочивания» и регулирования их деятельности), общежития, круизные лайнеры. Под вопросом иные места контактов — торговые центры, отделения банков, магазины, парикмахерские, бары, рестораны и столовые. Не следует забывать культурные мероприятия — концерты, выставки, фестивали. Народные гуляния, спортивные состязания, экскурсии, в конце концов.
Пишу «под вопросом», но в реальности это означает «под угрозой заражения и возможной смерти». Учитывая, что за пять пост-крымских лет уровень жизни россиян и так упал на 15%, многие бизнесы подобная ситуация может добить. Совсем.
Что нам делать без Китая?
Вирус влияет и на производство — меньше заказов от перечисленных отраслей, меньше потребность в сырье и материалах, да и работникам лучше не собираться вместе в одном месте (в цехе, в раздевалке, в бытовке). Китай — всемирная фабрика, на которой начались проблемы, в январе 2020 года снизил закупки угля (их основной энергоноситель) на 40%.
В свою очередь, российские показатели отгрузки угля снизились на 10% — и дальше, и дальше — кругами по воде. Просядет, к примеру, туризм — просядет транспорт — снизится спрос на топливо — упадет цена на нефть-матушку. В экономике — танцуют все. А деловые партнеры все медленней, со все большими усилиями кружатся во взаимном натужном вальсе.
Выше я привел простое и явно неполное перечисление видов экономической деятельности, на которые вирус повлияет отрицательно. А положительно он может сказаться лишь на производстве противовирусных препаратов — правда, их созданием нужно было озаботиться сильно раньше, вместо создания гипер-супер-мега-ядерных ракет или возведения многочисленных храмов.
Вольготно себя почувствует индустрия домашних, прежде всего виртуальных, развлечений. Вырастет производство антисептиков, положительная динамика использования коек будет наблюдаться в работе инфекционных отделений да, в конечном итоге, вырастет занятость в похоронных конторах. Во что до конца не хочется верить. Ибо что толку в чудом выжившем гробовщике, пересчитывающем свои барыши в вымершем городе?
Что страшнее — коронавирус или новости о нем?
Как известно, все несчастья с человеком происходят оттого, что он выходит из своей комнаты. Поэтому при нарастании угроз заражения нас ждут полупустые учебные аудитории, магазины, вокзалы и улицы. Нас ждет замирание (или умирание) перечисленных бизнесов, особенно малых — все же с вокзалами, банками и аэропортами за полгода-год эпидемии ничего не случится. А маленькие помрут от недостатка клиентов.
Сохраняться же лучше в изоляции, подальше от городской скученности. Кто сможет — уедет на дачу, в сад, в деревню, в глушь. Вспоминается Ньютон, пережидавший в своем поместье лондонскую чуму и от скуки открывший закон всемирного тяготения. Может, кого и осенит, на чем дальше зарабатывать.
В 2017 году Ричард Талер получил Нобелевскую Премию «за вклад в поведенческую экономику». Экономика с самых основ была связана с психологией — надо же было как-то объяснить не всегда рациональные решения, принимаемые экономическими акторами. Многие события, происходящие на рынках, в основе своей имеют причины не всегда экономические. Зачастую эти причины лежат в области коллективного бессознательного, эффекта толпы и массовой паники — как иначе объяснить, что брокеры практически одномоментно начинают продавать акции, обрушивая рынок?
С коронавирусом может повториться та же история — вдруг мировые рынки решат, что негативных новостей too much, и мир завалится в полноценную рецессию?
Наша надежда — на русский авось. Мы в глубине души уверены, что кому суждено быть повешенным — не утонет. Да и жизнь в нашей стране традиционно коротка, тяжела и некомфортна — оттого и недорога. Потом выжившие при свечах в немногочисленных виртуальных чатах будут петь что-нибудь вроде «возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке» или «надежды маленький оркестрик под управлением» — да нет, что вы. Не любви, конечно. Мы же в России.
Фото: Unsplash; Марина Молдавская/IMC
Публикации рубрики «Мнение» выражают личную точку зрения их авторов.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.