На экраны сегодня вышла вторая часть фильма «Оно» — продолжение культовой истории о злом клоуне Пеннивайзе. В честь премьеры IMC поговорил с бывшим настоящим клоуном из Екатеринбурга Михаилом Черноморцем. В монологе — рассказ о закрытой цирковой семье, в которую он попал в 1990-е, клоунаде и возвращении в уральскую столицу спустя девять лет гастролей.
Не послушался родителей
— Нормальных детей родители направляют в технические или медицинские университеты, чтобы они стали какими-нибудь инженерами или стоматологами. И только ненормальные дети, вопреки желанию своих родителей, сбегают в театральные вузы.
Ну и я был таким. Мои родители хотели, чтобы я работал на заводе, потом стал главным инженером или, возможно, директором завода. Я родом из Богдановича, и там как раз есть огнеупорный завод. Но я сказал — нет. Сначала с третьего класса конкурсы чтецов, потом с шестого класса театральный кружок школьный, дальше городская театральная студия во Дворце культуры. Мне это было интересно. Конечно, поэтому в одиннадцатом классе никем другим, как величайшим актером, я себя не видел.
Был принят в новую семью
— После Свердловского колледжа искусств и культуры я работал актером в театре «Комедиант» (Екатеринбургский театр, который активно работал в 90-е, на данный момент закрыт, — прим.ред.) и вместе с этим был знаком с клоунами. Мы с ребятами работали на общей площадке, иногда выпивали. Однажды руководитель этой студии предложил мне попробовать себя в роли клоуна. Он сказал, что это тоже роль, только постоянная. Со своим мировоззрением. А я подумал, почему нет.
Начал достаточно успешно гастролировать. А потом поехал в Питер на Международный фестиваль циркового искусства. Там были импресарио со всей планеты и президент Росгосцирка. После закрытия фестиваля она к нашей труппе подошла и сказала: «Беру вас, ребята, давайте будем работать».
Вот так удачно я протиснулся в эту, на самом деле, почти закрытую структуру. В ней ты либо рождаешься, как в цирковой династии, не зная просто другой жизни. Либо — спортсмен. Либо — выпускник Московского эстрадно-циркового училища.
Джордон становился мной, а я — Джордоном
— В клоунаде у тебя один образ, который ты на себя надеваешь, а он пропитывает до кончиков пальцев. Происходит некое слияние. Потому что, когда ты выстраиваешь историю своего персонажа, со временем начинаешь в нее дико верить. А еще, когда проходит какое-то время, ты даже не отождествляешь самого себя. Забываешь, где ты клоун, а где — человек. То есть вы настолько уже друг без друга не можете, что ты даже в жизни начинаешь вести себя как твой персонаж и смотреть на жизнь через призму этого образа.
Меня звали Джордан. У нас была такая история дикого Запада. Мой партнер Вадим Савицкий играл роль шерифа, а я играл роль заключенного романтика, который непонятно как попал в тюрьму и непонятно каким образом из нее вышел.
У меня был черно-белый костюм и черно-белый грим. Но несмотря на внешнюю негативность образа, внутри я был бесконечный романтик. С какой-то детской веселостью, беззаботностью и хулиганистостью.
Ну и в жизни я тоже старался и шутить, и хулиганить, и дарить без повода девчонкам цветы. Устраивал ночные забеги с купанием в Волге. В общем, совершал какие-то безумные вещи, на которые нормальные люди на тот момент были не способны, а это были 90-е. Мне это нравилось, мне казалось, что наш мир настолько же огромен и велик, насколько наполнен радостью и что этим нужно делиться. Особенно, если люди не видят радости в жизни. Тогда им точно надо ее дарить и показывать.
Побочный эффект манежа
— Смех не является основным для клоуна. Смех — скорее побочный эффект жизни на манеже. Просто этот побочный эффект настолько ярок, что, когда говоришь людям о клоунах, они сразу думают про смех.
Но клоун прежде всего — человек с нетривиальным взглядом на жизнь. Человек с ребенком внутри. На детей в два, три, четыре года невозможно смотреть без улыбки. Ты приходишь на детскую площадку и видишь, насколько они глубоко погружаются в свои игры, насколько живо и ярко все представляют. Ты просто сидишь и поражаешься этому. Они водят воображаемые машинки, воображаемые самолеты. Играют в каких-то кондукторов, космонавтов, хотя ничего физически из этого не существует, а существует только у них в голове.
Вот то же самое и клоуны. Когда люди, нагруженные своими проблемами, приходят в цирк и наблюдают эту непосредственность и детскость в разыгрывании придуманных миниатюр, они так же с улыбкой наблюдают за этой игрой. Так что, если человек пытается применить отработанные приемы только для смеха, у него будет, как правило, очень короткая творческая карьера. Это неискренне. А те клоуны, которые живут и не ставят перед собой задачу рассмешить, становятся долгожителями, о которых потом долгое время вспоминают. Даже, когда они уходят с манежа и заканчивают свою творческую деятельность.
Именно из таких людей вырастают гении клоунады. Такие, как Марсель Марсо, Евгений Енгибаров, Юрий Никулин. Это люди с чистым сердцем. Они так видят мир. Они умудрились не погасить, не убить в себе ребенка. И продолжать светить вот этим вот солнцем, которое было в детстве в каждом из нас.
Жизнь за пределами цирка
— Цирковая жизнь подразумевает определенную семейственность. Если ты принимаешь участие в одной программе, создается некий творческий коллектив, где все друг друга знают и друг за друга держатся. Редко кто из этой семьи выскакивает в большую жизнь, как мы ее называли за пределами цирка и гостиниц. Но иногда это получалось.
Мы знакомились с местным творческим окружением в разных городах. Так, в Новокузнецке подружились с актерами Театра Драмы, также мы дружили с коллективами зоопарков, с руководителями и арт-директорами ресторанов и ночных клубов.
А вообще система работы в Росгосцирке подразумевает только два-три дня работы в неделю. Это пятница, суббота и воскресенье, когда все остальные люди отдыхают. Зато в остальное время, в понедельник, вторник, среду и четверг, ты фактически предоставлен сам себе. Есть какие-то часы репетиций и творчества, но все остальное время ты либо развиваешься как-то, либо открываешь этот мир для себя.
Так как Росгосцирк — это целое министерство, по окончании гастролей в одном городе, тебе приходит телеграмма с указанием, куда ты поедешь дальше. Потом тебе покупают билеты, сажают на поезд, провожают, отправляют твой багаж. Там — встречают, селят. Мы находимся на полном обеспечении всем, кроме еды.
Я проехал благодаря этому всю страну. От Владивостока и Калининграда до Сочи и Астрахани. Изучил зрителя во всех регионах. Мы все люди разные, да и страна у нас разная. Приезжая в другой город, четыре дня своей жизни я посвящал знакомству с этим городом, природой и людьми, которые там проживают. Плюс — читал книги, которые меня поглощали в то время. А вообще, всем рекомендую, чтобы понять нашу страну, познакомиться с нею, каждому купить билет на поезд Москва-Владивосток и проехать. Потратить одну неделю своей жизни, чтобы посмотреть, как меняется природа, люди. Настолько широка и необъятна наша Родина, что увидев это, можно влюбиться в нее раз и навсегда.
Детские страхи
— Я помню много детей, которые впадали в истерику и плакали, когда я к ним приближался в цирке. Особенно, когда обеспеченные родители хотят, чтобы их маленькие дети, психологически не готовые к определенной встрече с определенными образами, сидели на первом ряду. Чтобы слон был побольше для ребенка. И носорог был побольше. Но там помимо них — они видели клоунов и меня.
И я этот страх понимаю. Сам в детстве боялся клоунов. Потому что до клоуна, видимо, надо дорасти, надо, чтобы ребенок тогда с клоуном познакомился, когда его психика к этому уже готова.
Мое знакомство было в екатеринбургском цирке в начале 80-х или в конце 70-х. На гастролях был Анатолий Павлович Марчевский, где он играл рыжего буффонадного клоуна в ярком гриме на все лицо.
Благодаря пластике, непохожей на движения обычного человека в жизни, большому гриму, я считал, что это кукла. А потом, когда она ко мне приблизилась, я понял, что эта огромная, гротесковая кукла еще и разговаривает. Это просто был такой шок, такой страх у меня. Это как бы давало разгул фантазии, что эта кукла меня возьмет, утащит в какой-нибудь подвал, а там съест. В общем, потом мне эта кукла две-три ночи снилась, я в слезах просыпался. Впрочем, сейчас с Анатолием Павловичем мы дружим.
Фильм «Оно-2»
— Отношусь к этому абсолютно нормально. Я понимаю природу возникновения подобных образов, как в писательской деятельности, так и в кино. Это история про психологию и про страхи. Все они приобретаются в детстве.
Но я не пойду на фильм, честно скажу. Я не протестую против использования в таком ключе образа клоуна. Все имеет место быть. И это никак не отразится на клоунаде. Мы все адекватные люди и все понимаем ту жанровость, в которой нам преподносят образ злого клоуна. Мы вправе выбирать, куда мы хотим пойти.
Этот же самый зритель пойдет потом в театр на французскую клоунаду, которая, возможно, приедет в наш город. И этот же зритель ходил все десять лет на Всемирный фестиваль клоунов в наш цирк, куда съезжались мировые звезды клоунады.
Возвращение домой
— Это было в 2007 году. Мы отыграли новогодние спектакли в спорткомплексе «Олимпийский» в Москве. После этого у нас были так называемые «Президентские елки» в Ижевском цирке.
В тот момент все смешалось с кризисом среднего возраста. Я понял, что выработал ресурс групповой жизни, группового творчества, понял, что хочу теперь жить своей жизнью, ездить, куда я хочу, а не куда меня посылают. У всех любовь, дети, семья и надо, наверное, что-то в жизни менять и мне.
Собрал сумку с вещами и приехал в Екатеринбург, не знал, где буду жить, где буду работать. В общем, была перезагрузка с нуля. У меня, как сейчас помню, на тот момент было 2 тысячи в кармане и сумка с одеждой, которую потом украли. Как говорится, с нуля так с нуля.
Сейчас мне гастрольная жизнь даже периодически снится. Раза два-три в год — сто процентов. Мне снится, что я вернулся в клоунаду, в цирк, снится, что мы гастролируем в другие города.
Это нормально. Сейчас — жизнь с ответственностью за свою семью, за своих детей, за свою работу. Это все груз. Это кайф, конечно тоже, но и груз. Но в тот момент, когда я был молодым, было ощущение абсолютной свободы. За тебя думали, куда ты поедешь, где ты будешь жить, где ты будешь работать, и при этом тебе еще платили деньги. За то, что ты знакомишься с миром. Это был период путешествий. Многие люди об этом только мечтают, а я это имел. Это были девять, наверное, одних из самых счастливых лет моей жизни. Но я не скажу, что прямо по ним скучаю, лишь периодически с удовольствием ностальгирую.
Фотографии предоставлены Михаилом Черноморцем
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.