Сегодня в паблике «Лентач» запланирован выпуск трэвел-шоу «Местные», где тележурналист Родион Чепель расскажет, что представляет собой уральская столица глазами местных жителей. IMC встретился с Чепелем во время съемок и поговорил о том, с чем у москвича ассоциируется город, кроме Ельцин Центра и Евгения Ройзмана, что не так с уральским акцентом и зачем нужно съездить на «Уралхиммаш».
— Екатеринбург у всей страны чаще всего ассоциируется с Ельцин Центром, заводами и Ройзманом. Ваша команда расскажет о чем-то новом?
— Признаюсь, мимо Ельцин Центра нам пройти не удалось. Мы снимали там девушку — популярного инстаграм-блогера. Когда ее спросили: «Что для тебя Ельцин Центр?», она ответила — «это место, где можно классно поселфиться». Нам показалось это интересным взглядом. Но про ЕЦ, как и про Евгения Ройзмана, мы лишь косвенно упоминаем, потому что про это уже всё рассказали.
Я мечтал всегда съездить в Ирбит на производство мотоциклов «Урал». Ирбит —моногород, в котором производство умерло, но сейчас претерпевает реинкарнацию. Завод существует и полностью ориентирован на экспорт. Этих мотоциклов нет в России, но их покупают в Китае, Канаде, Штатах, Европе. Это пример того, как производство вылезло из советского 130-тысячного планового производства и теперь делает штучный товар, который с удовольствие покупают мужики по всему миру. Это не совсем Екатеринбург, но об этом хочется говорить.
Еще мы говорим про ювелирное производство, которое здесь сделала Наташа Брянцева (прим.ред. — создатель бренда Avgvst Jewelry). Это тоже пример классного локального бренда со своей идеологией. Они развивают уральскую идентичность, делают все из местных материалов. Только малахит из Зимбабве везут.
— Получается, на Урале вы акцент делали именно на бизнесе?
— Не только. Мы покажем Кирилла Нечаева, который сейчас хайпанул на своих талантливых имитациях. Он переживает мегауспех и при этом остается очень классным парнем. Это показательная историю и про среду, которая рождает талантливых людей, и про современные медийные возможности. Плюс, я съездил на кладбище уралмашевское, где как памятник 90-м стоят колоритные надгробные плиты. Вроде штамп, но в рамках трэвела — неожиданный ход, как мне видится.
Еще на «Уралхиммаше» побывали. Это огромный город в городе, завод заводов. Прямо как «Уралмаш». На «Уралхиммаше» делают оборудование для всей нефтянки и газа: все то, в чем нефть и газ транспортируются, конденсируется и так далее. Они работают на очень конкурентном рынке — там китайцы пытаются залезть, но наши все равно успешно работают. Причем ты ждешь увидеть суровых мужиков, а оказывается, что руководитель всех больших проектов на миллиарды рублей — хрупкая девушка. Поразительные люди!
— В Екатеринбурге многие молодые ребята начинают карьеру, а затем продолжают ее в Москве, где и остаются. Можете назвать три причины, почему им стоит оставаться?
— Крутой вопрос. Мы во многом затеяли «Местных», потому что все едут за реализацией в Москву. Нам хотелось посмотреть на тех, кто смог «здесь». Наши герои как раз такие: кто-то переезжал и вернулся, а кто-то сознательно не едет.
Среди тех причин, о которых ты спрашиваешь, я бы для начала назвал характер. У Москвы его нет — это плавильный котел. Здесь же очень крепко стоящие на ногах и уверенные в себе люди. Уральцы живут с ощущением внутренней опоры, при этом очень открытые и по-хорошему смелые. Появление здесь того же Евгения Ройзмана как человека, который состоит в диалоге с центральной властью, — это явление, созданное именно такой атмосферой.
— Ройзман мог появиться только здесь?
— Как минимум, мне кажется это неспроста. Это проявление того, из чего состоит ваш регион. Мы с моим коллегой по съемочной группе недавно обсуждали, что именно люди делают Урал классным. На удивление, здесь нет стремления извлечь прибыли из общения с тобой. Люди не болеют звездной болезнью даже будучи очень известными. Разговаривают по делу. Не страдают каким-то избыточным мнением о себе. Просто берут и реализуют себя в деле. Мне кажется, это вообще то, что надо делать всем людям.
Второй пункт, возвращаясь к твоему вопросу — здесь есть огромный рынок возможностей, пространство для инициатив и они находят отдачу. Например, ваш фестиваль «Стенограффия». Люди стали рисовать на стенах, и это изменило город. Или создали огромное количество новых ресторанов и баров. Местное общество поощряет такие инициативы. Здесь люди развивают свое дело, никуда не уезжают и открывают представительство в Москве. Еще бы назвал вашу природу. Красиво, жаль что мало успели узнать.
— А чем-то еще, кроме характера, уральцы отличаются от других россиян?
— Акцентом (смеется). У вас специфические ударения. В начале ухо резало, но за три дня привык, даже сам начал так разговаривать. «Ну такое есть, да» или вот это: «ну так-то да». В Москве так никто не говорит. И опять же: люди более дерзкие и независимые. В центральной части России все очень ориентируются на Москву. Здесь первый к востоку от столицы регион, где ее влияние перестает ощущаться. Если дальше идти — в Новосибирске идентичность основана на противопоставлении Москве. Во Владивостоке вообще будто в другую страну прилетаешь. И это правильно, страна должна полноценно развиваться.
— У меня много знакомых из Новосибирска, всегда приятно удивляло, что они четко позиционируют себя: «Мы — Сибирь. Здесь вам не Москва».
— Да, однажды мне там жестко высказали. Я начала что-то в духе: «А вот в Москве…». В ответ прилетело, что «твоя Москва — это вообще жопа».
— Я посмотрел первые эпизоды «Местных» про Владивосток и Ростов. Они получились достаточно разными по содержанию: первый про досуг людей, второй про городскую среду. Каким будет выпуск про Екатеринбург и к какому конкретно формату вы идете?
— Мы пока ищем себя. Накидываем сетку формата на реальность, чтобы поймать что-то. А улов зависит от местных. Например, Шым (прим.ред. — рэпер из группы «Каста», герой выпуска «Местных» про Ростов) раскрылся. Он открывал все двери и гордился своим городом. Но он так привык. В основном же люди осторожничают. Поэтому мы в дальнейшем будем меньше залезать в частную жизнь и больше удивляться каким-то явлениям. А если увеличим время съемок на каждый город, то, наоборот, будем больше вытягивать людей. Мы пробуем разное. Если ты вспомнишь первые сезоны «Орла и Решки», то увидишь, что они тоже не сразу пришли к тому, что показывают сейчас.
— Самое смешное, что первые сезоны лично мне нравились больше.
— Да, потому что ты видел творческий поиск и за этим интересно наблюдать. Мы ищем. Во Владивостоке мы еще не знали, как раскрыть героев, но уже понимали, что город сам по себе получится очень фактурным. Так и получилось. Фактура кричащая, вылезает, а человеческого содержания немного. Потому что на тот момент я не нащупал нужную линию повествования. В Ростове уже ее больше. Третья серия про Питер, мой родной город. Там все иначе — не надо никуда стучаться, потому что я все знаю.
— И насколько там получилось сохранить свежий взгляд?
— Получилось. Я несколько лет в Москве живу, а есть ребята, которые остались. И вот они уже знают то, чего не знаю я. Вообще физически от проекта очень устаешь, перелеты и нервное планирование, но в целом я общаюсь с людьми, которые что-то творят. Это…
— То, ради чего идут в профессию журналиста?
— В профессию идут либо удовлетворять любопытство, либо честолюбие. Для меня эта история про любопытство, поэтому я соглашусь. Плюс, когда ты делаешь антикоррупционные расследования, заглядываешь на темную сторону жизни — думаешь, что у нас все в стране плохо. Делаешь такую программу — все классно, несмотря на то, что ты зимой снимаешь. Правда, где-то посередине, но это шоу своими положительными эмоциями точно мне добавит годы жизни.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.