В воскресенье, 3 сентября, активисты «Комитета Городского пруда» вновь устраивают прогулку по набережной «Обними пруд!». Незадолго до акции «Комитет городского пруда» распространил видео, на котором члены комитета и эксперты высказываются против строительства храма. IMC также поинтересовался мнением горожан, которые поддерживают проект или относятся к нему нейтрально.
Артём Беркович, историк-архивист, куратор екатеринбургского Центра фотографии «Март»
Каждое поколение оставляет на улицах города след, и новое всегда приходит на место того, что уже существует. В этом отношении конфликт эпох на улицах города, в том числе вокруг нашего Городского пруда, неизбежен. Потому очень важен вопрос: что должно умереть, а что остаться?
Историю Екатеринбурга можно рассказать, пройдя только по набережной Городского пруда: тут есть памятники 18, 19, 20 и даже 21 века. Но самый главный, интересный и старый памятник, который остался нам – это Городской пруд. Когда мы думаем о памятниках истории, то в сознании возикают здания, люди, а мне кажется, что мы должны думать и об исторически сложившемся ландшафте.
Акватория Городского пруда практически не изменилась с 1723 года: она зафиксирована на гравюрах, на рисунках, на первых изображениях нашего города, и в силу этого должна быть осознана как памятник истории Екатеринбурга. Я против строительства любых объектов – строить что-то на территории пруда равносильно тому, как построить новую беседку в Царском Селе. Есть сложившаяся природно-урбанистическая среда и наш пруд относится к такому типу памятника.
Тимофей Жуков, первый вице–президент фонда «Город без наркотиков»
Я выступаю за строительство храма, как человек православный буду туда приходить и думаю, что это будет интересный и важный объект для города. До революции в Екатеринбурге было множество церквей, но их или разрушили, или перестроили. И восстановление их на прежнем месте вызовет не меньшее сопротивление горожан. А здесь храм построят в новом месте.
И панорама не пострадает, храм ведь не закроет весь Городской пруд – отойди на несколько десятков метров и увидишь эту панораму. Также я абсолютно точно уверен, что после строительства этот участок пруда благоустроят, оттуда уберут все граффити и на территории вокруг церкви будет чисто. А сегодняшнее состояние пруда мы видим, особенно после спуска воды из него.
Конечно, всем нужно советоваться, когда речь идет о таком большом объекте. Но тогда проводить обсуждения необходимо по любой стройке. Например, я не видел, чтобы люди обнимали какое–то старое здание, которое сносят ради постройки новых домов. И в этом случае ситуация вокруг пруда как–то искусственно нагнетается. Я ничего обнимать не собираюсь – если уж делать так, то нужно защищать все охранные объекты.
Сергей Санок, заведующий кафедрой градостроительства Уральского государственного архитектурно-художественного университета
У каждого города есть некоторые уникальные места, которые делают его отличным от других. У Екатеринбурга это Городской пруд. Практически ни один уральский город не имеет такого пруда. Дело в том, что он стал центральным пространством, ядром, соединяющим вокруг себя людей и события города. Если мы берем нашу историю, её культурные объекты и памятники, то видим: у нас нет первого завода, Плотинка практически погребена за новыми постройками, а Городской пруд сохранился почти в том виде, в каком был, поэтому он несомненно должен стать объектом культурного значения. Потеря этого пространства была бы самой грубой, тяжелой градостроительной ошибкой. Если есть идея создать новый объект на глади воды, то у нас есть Верх-Исетский пруд, который по своим масштабам, пропорциям и положению мог бы стать тем местом, где мог бы расположиться храм, тем более в 2025 году здесь планируется проведение ЭКСПО.
Евгений Енин, журналист
Когда я увидел проект, я представил, что гуляю здесь с десятилетней дочерью. И ей однозначно понравилось бы гулять по этому островку. А что нам нем, храм или филармония, вообще не важно. Хотя, я, конечно, сужу по тем картинкам, что видел. И да, было бы куда лучше если бы этот храм был конструктивистким, а не псевдодревнерусским. Но объект на острове – храм или что–то другое – однозначно привлечет внимание. Если Храм Святой Екатерины будут строить на суше, то мне это уже не интересно, храмом больше, храмом меньше.
Испортит ли он панораму – нет, поскольку никакой исторически сложившейся панорамы там нет. Это эклектика, испортить, которую по определению невозможно. И доминанта этой панорамы - совсем не «Динамо», а многоэтажки слева по кадру.
Что касается опасности возведения острова для метрополитена, то пусть специалисты решат, у нас метро через весь город идет, везде стройки, пока ничего не провалилось, так что давайте не будем бредить.
Тимур Абдуллаев, главный архитектор Екатеринбурга в 2015–2017 годах, ведущий архитектор и соучредитель архитектурного бюро «In.Form»
В нашем городе сохранилось не так много архитектурных ансамблей, которые могут считаться целостными объектами исторической городской среды. Ансамбль городской набережной – это одна из ценностей Екатеринбурга, и её очень легко потерять. В обсуждении подобных объектов часто звучит пример, что не побоялись же построить в Париже Эйфелеву башню или какой-либо другой артефакт, который впоследствии стал притягательным. И история с храмом преподносится как история с притягивающим внимание объектом.
Мне кажется, это «фейк», потому что любой из таких объектов был на момент своего появления объектом авангардным, передовым, прогрессивным. Но никогда в цивилизованной мировой истории архитектуры не было случаев, когда происходил регресс, когда псевдоисторическое включение инкорпорировалось в историческую застройку. Если такие примеры были, то они были, как правило, очень неудачными. Я бы призвал не принимать поспешных решений и обсуждать эту историю шире, а не только кругом экспертов.
Валентин Гребенюк, геолог, ведущий специалист Уральской геологосъёмочной экспедиции, доцент Уральского федерального университета.
Строить в принципе можно везде, хоть на воде, хоть на воздухе – вопрос в стоимости и целесообразности. Например, здесь идёт трасса метрополитена – через [Спорткомплекс] «Динамо», площадь 1905 года. Я консультировался со специалистами Гипротранса (Институт, занимающийся проектированием транспортной инфраструктуры. – Прим.ред.): проектируемое здание не входит в охранную зону метро. Но оно будет давить на нижележащие участки горных пород и будет увеличивать притоки воды в зону метрополитена – а мы находимся в зоне так называемой «воронки депрессии», где идёт откачка из зоны метро, чтобы там не было воды.
Второе – речка Мельковка, которая сейчас убрана в трубу. Но она следует по тектоническому разлому, нарушению, который представляет собой ослабленную зону. Кроме того, в районе ККТ «Космос» вскрыты «мрамора» – это такие своеобразные породы, а рядом находится сланцевая полоса. И контакт сланцев и «мраморов» – это ослабленная, сильно сжимаемая зона. Стоимость насыпных грунтов здесь будет совершенно бешеная, поскольку нагрузка от капитального здания будет очень большой.
На акватории образуется зона затруднённого обмена, зона застойная – представляете, во что это превратится? Мои коллеги из Института геофизики уже дали заключение, и оно отрицательное. А с точки зрения идеологии предложение о строительстве такого капитального сооружения здесь безусловно бредовое.
Александр Белоусов, политолог
Я всегда выступал за строительство Храма святой Екатерины, и аргументация достаточно простая. Согласно путеводителю Tripadviser, 2 из 5 основных достопримечательностей Екатеринбурга – религиозного характера. Это Ганина Яма и Храм-на-Крови. Это вызывает раздражение у городских активистов, но люди едут в Екатеринбург смотреть именно то, что связано с Николаем Вторым. Мало кто едет смотреть какие-то заводы в Екатеринбург и разного рода горнозаводскую культуру. Поэтому аргумент о сохранении пруда как центра этой культуры не представляется убедительным.
Храм-на-воде обязательно станет одной из главных достопримечательностей Екатеринбурга, об этом можно говорить совершенно точно. С прудом при этом ничего не случится, а все, что говорится обратное – явное преувеличение и откровенная манипуляция общественным мнением. Этот Храм войдет в ту же пятерку достопримечательностей в течении 3-5 лет после постройки.
Я рассказывал многим знакомым в других регионах об этой идее, причем явным атеистам, реакция у всех была одна – «классная идея». Религиозные сооружения в центрах крупных городов почти всегда становятся культурными достопримечательностями, в этом смысле судьба храма очевидна.
Кроме того, за храмами, как показывает опыт, хорошо следят, и они долго сохраняются. В отличие от тех же заводов, большинство из которых на Урале разрушено. Здесь речь идет об отказе от улучшения города, об отказе от инвестиций в него. Отказ строить храм будет ударом по инвестиционной привлекательности города, и мы уже видим, как городские активисты начинают провоцировать и дискредитировать городских инвесторов – с моей точки зрения это настоящее безумие. Что же касается кампании против строительства храма, то она имеет явный манипуляционный и политический характер, ее лидеры зарабатывают себе политические очки и пытаются конвертировать их в электоральные рейтинги. Хотя называть их «общественными террористами» я бы не стал.
Алексей Холодов, преподаватель прикладной механики в УрФУ
Моя позиция против застройки Городского пруда укладывается в три слова: меня не спросили. Есть какие-то люди, которые аргументируют это так: «Я хочу». Образ этому можно придумать достаточно легко: есть дача, купленная моим дедом с бабушкой, уже третье поколение отдыхает там летом, и если кто-то из моей семьи захочет на этой территории что-то построить, то он обратиться ко всей семье.
Но придет ли кому-то в голову спрашивать мнения у муравьев, ползающих по участку? Нет конечно, они неразумные. По отношению ко мне поступили также. Стратификация нашего общества достигла совершенно запредельной величины, когда есть практически «боги» (как они о себе думают) и те, кого они просто не замечают – мы. Борьба за наш Городской пруд показывает – гражданское общество у нас есть, и я очень надеюсь, что со временем оно будет сильнее.
Дмитрий Москвин, общественной активист «Комитета Городского пруда»
Есть три весомых причины, по которым пруд должен восприниматься как одна из важнейших городских ценностей, как символ города. Во-первых, пруд – последний свидетель 300-летия города, и это один из глубинных кодов, идентифицирующих нас как горожан горнозаводского города. Мы это стали осознавать только в этом году, когда возникли проблемы со строительством. Пруд – это важнейший фактор нашей городской идентичности.
Пруд – это центр Екатеринбурга. Мы привыкли считать, что центр на площади 1905 года, но наши повседневные практики обнаруживают иное. Мы не назначаем там встречи, не приходим посидеть у памятника Ленину, не требуем скамейки на площади. Реальным центром Екатеринбурга столетиями оказывались набережные, отстроенные или архаичные, где люди ходили по ним, вели какую-то хозяйственную деятельность, размешали культурные объекты.
Самое примечательное состоит в том, что власть, которая в этом городе всегда была многоликой, тяготеет к территориям городского пруда. Дом Горного начальника, здания обкомов, нынешняя резиденция губернатора – всё находится на береговой линии, то есть это символически значимый центр города Екатеринбурга.
Прежде всего, меня возмущает то, как принимаются решения, поэтому всю свою инициативу я формулирую двумя словами: право на город. Оно есть у каждого из нас, и нет ни одного человека, ни одной институции, которые бы могли сказать «это мой город». Мы имеем возможность принимать решения в дискуссии – да, это тяжело, порой неприятно и не всегда побеждает желаемая точка зрения. Но разговор – это главный залог успеха Екатеринбурга.
Пока город ввергнут в конфронтацию, беспрецедентную за последние десятилетия, то он расколот, и его сообщества радикализирются. И влияет на это позиция всего лишь двух человек, не связанных ни исторически, ни биографически с историей города.
Никита Сучков, урбанист
Я магистрант [Высшей школы экономики] и скоро у нас начнется предмет «Городская конфликтология». Уверен, что Екатеринбург будет одним из главных кейсов, потому что здесь сложная история. Тут важно понимать, что с одной стороны город это некая материальная составляющая, а с другой – это его горожане.
И в Екатеринбурге противоречие проходит в обеих плоскостях: планировочная структура подвергается изменениям, которые наносят урон этому месту со сложившейся структурой. Если посмотреть со стороны социального аспекта, то ни одна история с крупной стройкой, тот же Екатеринбург-Сити, не вызывала такого конфликта. В Союзе архитекторов пытались обсуждать эту ситуацию с поиском альтернативных площадок, включая Верх-Исетский пруд. Хотелось бы, чтобы [авторы проекта храма] прислушивались к экспертным мнениям, а не продавливали свою линию.
Евгений Ройзман, мэр Екатеринбурга
У города забрали все полномочия – и ни один городской чиновник не подписывает бумаги, касающиеся Храма–на–воде. Что касается застройщиков, я считаю, что надо получить согласие городского сообщества. Без этого строить нельзя. Но эта ситуация не городская – у Екатеринбурга нет никаких механизмов. Надеюсь, что она в ближайшее время как–то разрешится.
Материал подготовили Вячеслав Солдатов и Ксения Кузнецова. Фото - Вячеслав Солдатов
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.