В конце февраля Екатеринбургский музей изобразительных искусств и студия анимации «Светлые истории» запустили виртуальный проект «Гиганты Урала». Реконструкция выставки 1931 года». История бригады художников, посетившей Урал в годы первой пятилетки, вдохновила создателей проекта на продолжение рассказа о героях начала 1930-х годов. Специально для IMC драматург Артем Головнин подготовил новую пьесу, текст которой мы публиковали каждую неделю в течение месяца. Вы уже можете прочесть первую, вторую и третью часть пьесы. А сегодня на IMC мы узнаем, чем закончится «Дочь индустрии».
Действующие лица:
Топорков, московский художник из Ассоциации Художников Революции (АХР), 24 года
Виктор Ежов, старший инженер, 45 лет
Сергей Валов, один из руководителей завода, 40 лет
Петюня, рабочий дед, за 60
Сашенька, молодая девушка
8. Индустрия
Одиннадцать часов, сорок пять минут. Главный цех. Топорков стоит на трибуне и читает книгу. За трибуной портреты Ленина, Сталина. Топорков повторяет слова, постоянно меняя интонацию, нарабатывает дикцию. В цехе собираются рабочие. Уставшие, грязные, они с интересом смотрят на выхолощенного, но побитого Топоркова. Показывают на него пальцем, перешептываются. Топорков старается не обращать на них внимание. Он видит в дверях Петюню. Дед смотрит на Топоркова, делает жест удара кулаком по голове, усмехается и уходит. Топорков трогает синяки на лице, продолжает повторять текст. К нему подходят Валов и Ежов.
Валов. Товарищ Топорков, а где Александра?
Топорков. Она заболела.
Валов. Заболела? Серьезно? Заболела она, я, я просто не знаю, как можно. Ей доверили такое ответственное задание, а она, заболела.
Топорков. Простудилась, горло у нее болит. Она не может читать.
Валов. Как говорит моя матушка, жизнь вторых шансов не дает. Одни справитесь?
Топорков кивает.
Топорков. А куда нам отступать? Движемся только вперед.
Валов. Правильно, правильно. Знаете, Топорков, вы все больше и больше мне нравитесь. Зря в Москве так о вас. Я бы вам хорошую характеристику дал.
Топорков. Напишите, пожалуйста, не откладывайте.
Валов. Вперед паровоза не бежите. Мы еще службу не послушали. Все в ваших руках. Отсутствие Саши замечательная проверка доказать товарищам рабочим вашу сопричастность общему делу. Вас товарищ Ежов представит. Товарищ Ежов?
Ежов. Представим.
Валов (Ежову). Про очки.
Ежов. Прошу извинить меня за момент с очками. Я надеюсь, конфликт исчерпан?
Топорков кивает. Валов уходит.
Валов. Я пойду.
Ежов и Топорков остались вдвоем на трибуне. Ежов говорит Топоркову в ухо, чтобы никто из рабочих не слышал.
Ежов. Товарищ Топорков, мне нисколько не жаль. Вы щеголь, мелкая буржуазия. Вам здесь не место. На нашем заводе. Я вас вижу насквозь, вы – слабый, тщедушный человек. Вы ищите славы и признания. Но вы ее тут не найдете, вы сдохнете на морозе.
Топорков. Товарищ Ежов, я повторяю текст, не могли бы вы.
Ежов. Учи, не учи. Мы все знаем.
Топорков. Слышал я, что вы знаете. Я вам еще докажу. Я вам производительность труда подниму так высоко, что о заводе заговорят во всем мире, и тогда вы заткнетесь, товарищ старший инженер. Вы не представляете себе мощь эстетики.
Ежов. Энергетики. Ничего ты не докажешь. Пожалел девку, да, сердобольный. Мягкотелый. С такими в одном ряду стоять позорно.
Топорков. Что с Сашей?
Ежов. Ты же сам сказал, болеет она. Или нет?
Ежов улыбается. Он отодвигает Топоркова, встает за трибуну, произносит приветственную речь.
Ежов. Товарищи, доброй ночи. Доброй ночи, товарищи. У нас сегодня особенное событие. Сегодня службу проведу не я. Сегодня ее проведет наш друг, сотоварищ из столицы нашей родины, славного города Москва, товарищ Топорков. Топорков – активист ассоциации художников революции, ее видный деятель. Его целью является помочь нам в освоении машин, упрощении нашего с вами труда. Поприветствуем.
Аплодисменты. Ежов уступает место Топоркову. Топорков встает за трибуну.
Топорков. Добрый вечер.
Топорков кашляет. На него смотрят сотни людей.
Топорков. Я новый человек здесь. Приехал помочь, нарисовать плакаты, помочь обустроить вам рабочий процесс. Я думаю, нас ждет долгое и крепкое сотрудничество, дружба на благо завода, на благо страны. Меня зовут Евгений Топорков. Очень приятно, товарищи.
Рабочие устало смотрят, никакой реакции.
Топорков. Я прочитал, и выделил здесь для себя, эм, я прочту, что мне больше, что мне показалось интересным.
Топорков смотрит в толпу. Люди перешептываются.
Топорков. Великая мать Индустрия. Я уважаю тебя и все твои лики. Я люблю тебя и все твои лики. Я преклоняюсь пред тобой и твоими ликами. Я родился раньше тебя. Но я родился для тебя. Чтобы вскормить тебя. Чтобы воспитать тебя. Без тебя я бесполезен, без тебя я трачусь впустую.
Из толпы выносят тело, укладывают перед трибуной. Топорков запинается, смотрит на тело.
Топорков. Дай мне сил понять твои знания, разгадать твои тайны. Дай мне стойкости жить рядом с тобой. Не изувечь мое тело, я отдам его тебе целым. Без тебя я никто, я лишь часть тебя.
Петюня срывает с тела кумач, там лежит Сашенька. Топорков смотрит на нее. Сашенька смотрит на Топоркова и повторяет шепотом его слова.
Топорков. Я твоя кровь, великая мать Индустрия. Я заставляю тебя жить. Я заставляю тебя дышать. Я лишь капля в твоем организме. Ты поглотишь меня. Ты поглотишь многих других. Ты поглотишь лучших рабочих. Лучших ремесленников. Лучших специалистов. Лучших конструкторов и изобретателей.
Я умру, а ты будешь жить вечно. Это я умру, а ты будешь жить вечно. Я умру, чтобы ты жила вечно. Великая мать Индустрия. Конец смены.
Народ повторяет за ним «Конец смены», «Конец смены».
Сашенька. Конец смены.
Топорков смотрит на людей. Спускается с трибуны к Сашеньке. Там стоит Петюня, подошли Ежов и Валов.
Ежов. Я же говорил вам, товарищ Топорков. Сашенька все рассказала, а вы врали. Троцкист вы.
Топорков не отвечает.
Валов (Сашеньке). Я уважаю и безмерно ценю тебя, Сашенька. Ты – героиня рабочего движения. Я буду рапортовать в Москву, чтобы тебе предоставили посмертную награду, твоя работа принесла невероятную пользу пролетарскому движению, его людям, его богам.
Сашенька. Спасибо.
Ежов. Сашенька, ты настоящий товарищ, истинный последователь, преданный до последней капли нашей богине. Ты не адепт, ты проповедник.
Петюня поднимает большой палец вверх.
Сашенька. Спасибо, спасибо вам большое.
У нее выступают слезы на глазах. Топорков садится к ней.
Топорков. Не понимаю.
Сашенька. Конечно, понимаешь.
Сашенька улыбается.
Топорков. Жить вдвоем.
Сашенька. Жить на пользу человеческого общества.
Топорков. В стороне от всех.
Сашенька. Нужно быть сторонником самой большой группы людей, составляющих его. Всем своим существом примкнуть к этой гуще, сочувствовать ей, и составить из себя частицу ее.
Топорков. Мы могли сбежать утром. Поезд. Никто бы не узнал.
Сашенька. Я бы знала.
Топорков. Можно жить с одной рукой. Только не тут, в другом месте.
Саша не отвечает ему. Отворачивается. Топорков встает.
Сашенька. Я лишь капля в твоем организме. Ты поглотишь меня. Ты поглотишь многих других. Я умру, а ты будешь жить вечно. Великая мать Индустрия.
Ежов. Конец смены.
Валов. Конец смены.
Петюня. Конец смены.
Петюня накрывает лицо Сашеньки тканью. Они берут вчетвером лист с Сашенькой. С одной стороны Валов, с другой – Ежов, с третьей – Петюня, с четвертой –Топорков. Они ставят лист под пресс. Задвигают лист. Молчание. Пресс опускается. Клац.
Топорков. Конец смены.
Ежов. Пошли, троцкист.
Топорков. А что со мной?
Валов. А что с вами? Впереди много работы. Вы здесь уже несколько дней, а еще не приступили. Я жду от вас результатов.
Топорков уходит вместе с ними. Горят печи цехов.
9. Конец смены
Топорков держит в ладошке кучку ягод. Он выкидывает веточки из этой кучки, отчищает массу. Он закидывает ее в рот и активно пережевывает. Перед ним на полу лежит Сашенька.
Топорков. Саш, тебе уже восемьдесят пять. Ты цвела и пахла. Тебя любили и уважали, знали в каждом уголке известного мне мира. А потом ты увяла. Тебя ограбили, раздели, обсмеяли. Из старообрядческих дворцов переселили в душные хрущевские комнаты, потом из дымных панелек выкинули на весенний лед. Поверх парализованных мышц нанесли вязкий макияж. Изуродовали. Теперь ты лежишь некрасивая, жалкая, я смотрю на тебя. Я смотрю и мне горько. Какие страшные морщины, какие впалые глаза, изогнутые пальцы, сросшиеся мочки ушей, неестественный рот. Холодные, одубевшие пальцы на ногах. Саш, Сашенька, я смою уродство с твоего лица, протру пролежни, научу заново ходить, куплю сапоги и серьги. Я обязательно сделаю. Ведь, Саша, мне нет места, кроме как возле твоего тела.
Текст: Артем Головнин
Иллюстрации и анимация Юрия Томилова, Екатерины Тихоновой, Павла Погудина
Виртуальный проект «Гиганты Урала». Реконструкция выставки 1931 года» доступен по ссылке.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.