Полтора года назад екатеринбургская художница Анна Матяж, не найдя себе места в разбросанных по городским окраинам муниципальных студиях, переполненных и неуютных, открыла собственное творческое пространство в здании института экономики Уральского отделения РАН на углу Московской и Ленина. Немногочисленные студенты знали Аню по воскресным художественным классам в мансарде ресторана «Куршевель 1850», коллеги – по работе в команде ресторатора и владелицы салонов красоты Ольги Зайченко.
Незадолго до открытия студии дизайнер Павел Матяж обмазывал художницу акриловой краской и бережно укладывал на чёрную бумагу, расстеленную по полу. Аня скользила и замирала, оставляя на ней причудливые отпечатки обнажённого тела. Заглянув на открытие «Матяж Арт Хаус», друзья, заказчики и просто сочувствующие творчеству пары обнаружили в студии выставку телесных оттисков, а ещё приуроченную к открытию совместного детища свадьбу Павла и Анны.
Сегодня в творческом пространстве «Матяж Арт Хаус» встречаются как продвинутые художники, так и взрослые новички, не державшие в своих тридцатилетних руках ни карандаша, ни кисти, ни копика. Хозяйка студии ведёт кураторскую работу, отбирая на свой вкус каллиграфов и графиков и приглашая их на курсы и мастер-классы для продолжающих. Последние здесь осваивают тонкости нанесения масла, рисуют обнажённую натуру и постигают анатомию человеческого тела. А по выходным в студию приходят начинающие. Автор IMC Елена Бабушкина расспросила Анну Матяж о том, к чему стремятся и каких успехов достигают мечтающие совладать с бумагой екатеринбуржцы.
О студии
Большинству художественных студий мучительно не хватает сервиса. Приходишь в муниципальное здание на окраине, где студия спряталась в одном крыле, а туалет – в противоположном, и, проклиная всё, носишь туда и обратно наполненные водой мисочки и баночки. Я на это отвлекаться не хочу. А ещё, как и многие художники, я не могу рисовать дома. Мне необходимо творческое окружение – это важный обмен энергиями. Кроме того, в центре Екатеринбурга действительно негде порисовать. Не найдя, куда приткнуться, я открыла собственную студию на Московской, 29.
О новичках
Все начинающие стремятся к быстрому результату. При этом люди, которые просто хотят уметь рисовать, зачастую не преследуют цели освоить академический рисунок. Курс новичка длится восемь недель, и за восемь субботних занятий я даю студентам и академизм, и реализм – но в облегчённой форме. А для тех, кто хочет освоить штриховку гипсовых фигур, построение глаза, перспективу, существуют годичные курсы в Архитектурной академии.
Курс даёт понимание собственных возможностей. Акварель, гуашь, пастель – и ты уже разбираешься в кистях, красках и бумаге, знаешь, что в акварели можно уйти в декоративность, в реализм, а можно – рисовать человека. Ты решаешь, что тебе ближе, например, гуашь.
За последний год я не встретила ни одного студента, который не показал бы прогресса. Он проявляется практически сразу, не спустя восемь недель. Дело в том, что люди приходят на курсы не знающими свои возможности – и совершают открытия. Конечно, прогресс зависит от смелости, от проделанной домашней работы. Здесь у каждого своя присказка: один уложил детей и кошек спать, другая – отправила мужа в командировку, третий – уединился в обеденный перерыв, а сам – рисовать, рисовать, рисовать!
Рисуют абсолютно все. На курс приходят взрослые люди, до 60 лет, но и четырнадцатилетние подростки. В студии они равны – равны в неумении рисовать, отсутствии профессиональной предвзятости, равны в своих разговорчиках о предмете.
Технику проще всего поставить на натюрморте. Я ставлю весёлые: с черепами, туфлями, книжками, бокалами и алкоголем, создаю драму. Один наш натюрморт назывался «Развод»: на стол брошена копна роз, записка с каплями крови. Все садятся за мольберты и рисуют, а я рассказываю, как всё устроено и что нужно приобрести, чтобы продолжать. Начинают с маленьких натюрмортов, заканчивают грандиозными и нередко после трёх-четырёх часов занятия задерживаются, чтобы порисовать ещё.
Чаще всего новички стремятся к реализму. Хотят рисовать то, что видят, приносят примеры. Кто-то мечтает оформлять домашние фотоальбомы, чтобы фотографии сопровождались акварельными пасторалями. Кто-то приходит и спустя некоторое время осознаёт: нет, я не хочу рисовать вовсе.
Моя задача – сообщить, что художник ничем никому не обязан. Вы не обязаны рисовать кувшин ровным, а серую вазу – серой. Нарисуйте её розовой, короткой, цветы в ней – огромными. Откройте в себе это. Никто никогда не сравнит ваш рисунок с натурой.
Работая с новичками, очень важно жечь. Я – жгу. Нередко понимая, что выступаю в роли некой психологической прокладки, помогающей разжечь неуверенное или угасшее.
О продолжающих
«Я нашла художника и предлагаю вам почерпнуть его мастерство», – так называется вторая составляющая занятий, которая происходит в студии. На них следует приходить с неким базисом. Художников я отбираю исключительно на свой вкус, нахожу на выставках. Не бывало, чтобы мне привели кого-то за руку, и я, посомневавшись, согласилась. Именно поэтому я уверена в результативности курсов и мастер-классов.
Ксения Васильева – непревзойдённый график, я нашла её на одной из «Ночи музеев». Ксюша рисует акварельные скетчи и человека. Она увлечена анатомией, проштудировала всего Баммеса (Готтфрид Баммес – профессор, преподаватель анатомии для художников в институте изобразительных искусств в Дрездене. – Прим. IMC), даёт анатомические блоки с названиями мышц и костей, при этом укладывая сложное в пятнадцатиминутку в самом начале занятия.
В один миг ты понимаешь, что больше не можешь рисовать женскую задницу так, как делал это прежде, потому что знаешь верное расположение мышц. Как рисующий человек, я понимаю, какой за этим всем стоит многолетний опыт. К такому знанию я шла бы ещё несколько лет, а мне предложено за пять занятий на скетчинге у Ксюши получить эту выжимку.
Такая же история с художником Кириллом Бородиным. На его курсах по маслу не было ни одного прогула, всем нужно было попасть на встречу с мастером. А ещё Кирилл даёт невероятную технику работы с акрилом и баллончиками. Дай мне теперь стену – и я разберусь с ней при помощи отличного граффити.
Каллиграфию в студии преподаёт Григорий Мартыненко. Известные каллиграфы, на которых я подписана в инстаграме, часто опускают планку качества, заменяя его стилем, и я прекрасно вижу все их огрехи. Нам же повезло работать с настоящим перфекционистом. Достаточно посетить одно занятие, чтобы окончательно увлечься, тем более, если это хоть как-то связано с профессией: например, вы – крутой флорист и мечтаете изящно подписывать карточки.
Нередко в студии можно порисовать с обнажённой натуры. Я очень хорошо отношусь к обнажённому позированию. Во-первых, на рисунке мы другие. Во-вторых, то, что ради искусства – не пошло. И такие рисунки будет точно не стыдно показать внукам.
Найти и подписаться:
Facebook, "ВКонтакте", Instagram
Фото на обложке: Журнал «Екб.Собака.ru»
Фото в материале: соцсети студии
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.