Московская поэтесса Ах Астахова выступила в Екатеринбурге с презентацией новой книги «Время сменить маршрут», собрав почти полный зал Окружного дома офицеров. Ее творчество оценено литературными критиками, в частности Дмитрием Кузьминым и Львом Обориным, как поэзия, не представляющая ценности и являющаяся скорее вторичной. В то же время, она продолжает набирать популярность – в сети «Вконтакте» за ее пабликом следят более двухсот тысяч человек, а концертный тур запланирован в более чем двадцати городах страны. В интервью IMC Ирина (Ах) Астахова рассказала о том, как стихи начали приносить ей деньги, и зачем они вообще нужны.
«У каждого человека внутри – своя музыка»
— Оттолкнусь от интервью с американским поэтом Майклом Палмером на сайте Colta.ru. Отвечая на вопрос о значении поэзии, он говорит, что для большинства американцев поэзия как проект бессмысленна – в первую очередь с коммерческой точки зрения. Проблема коммерческой бессмысленности, иначе – невостребованности, актуальна для поэтов повсеместно. Но, получается, не касается сетевых поэтов?
— Поэзия бессмысленна с этой точки зрения в принципе. Возможно, многие не могут реализоваться материально посредством поэзии, потому что изначально планируют зарабатывать стихотворениями. Передо мной никогда не стояла задача выложить свои стихи в интернет, чтобы заработать деньги, стать известной, популярной. Моя изначальная цель была в том, чтобы донести стихотворения до конкретных людей: близких или, наоборот, с некоторых пор неблизких. Из-за моей искренности, я думаю – ведь публику трудно обмануть – это начало монетизироваться.
— В одном из интервью вы говорите: «У меня было четкое представление того, что я хочу быть артистом, естественно, у меня не было мысли, что я хочу быть поэтом». То есть поэзия в вашем случае – это способ стать артистом, стать звездой?
— Нет, это абсолютно разные вещи. Поэзия для меня – это способ выразить свой внутренний мир. Я часто понимаю лучше себя, людей, то, что происходит в моей жизни, через поэзию – это для меня способ жить в этом мире, мое место. Артист – другое, это, действительно, работа для меня: выходить на сцену и читать стихи. С раннего детства в моем распоряжении была сцена: театральные кружки, музыкальная школа – я всегда хотела этим зарабатывать на жизнь. Но я думала, что буду певицей, и не думала, что можно зарабатывать стихами.
— Вы же занимаетесь вокалом сейчас.
— Да, с некоторых пор музыка вновь входит в мою жизнь: я беру уроки вокала, дома у меня стоит рояль – я хочу научиться аккомпанировать сама себе. Эта мечта в любом случае сбудется, но, возможно, не для сцены, а для самой себя: посмотрим, насколько я смогу развить свои способности.
— То есть пока ваши стихи – это скорее то, что не стало песнями.
— Абсолютно верно, вы можете услышать – у меня ровный ритм практически во всех стихотворениях, более того, когда я пишу стихи, я его слышу. Несмотря на то, что я не умею читать с листа нотную грамоту, музыка очень сильно повлияла на мое развитие в поэзии.
— Каким образом?
— Уроки по специальности в музыкальной школе сильно повлияли и на вкус, и на ритмику в моих стихах. Бывает, что ребята, мои читатели, присылают свои песни на мои стихи, и они очень легко ложатся на музыку.
— Знаете, в интервью Александр Гагарин, это лидер «Сансары» – группы, выросшей из Екатеринбурга, сказал, что было бы здорово, если бы в обществе каждый человек умел играть на каком-то музыкальном инструменте. Как вы думаете, каким было бы общество при этом?
— Это был бы интересный оркестр, что я могу сказать (смеется). Более того, я недавно смотрела кино «Новейший Завет». Потрясающий фильм, очень советую посмотреть, там затрагивается эта тема. Он о девочке – сестре Иисуса Христа. Их папа, соответственно – бог, вымышленный бог, живущий в Брюсселе. И эта девочка выбирает случайных людей, которых она нашла у папы в картотеке, подходит к ним и говорит (у каждого человека в его жизни и внутри него – своя музыка), что, мол, у тебя звучит мелодия Баха, а у тебя – пение птиц.
— Она это чувствует?
— Она подставляет руку к сердцу и слышит его биение, его музыку. По-моему, это потрясающе. И я думаю, что так есть на самом деле: у каждого человека своя музыка. Вы и по себе можете знать это. У вас определенный период в жизни – вы влюблены, и долгое время слушаете одну и ту же песню, которая наводит на вас это чувство. Потом влюбленность проходит, допустим, вам становится просто весело, и вы слушаете песню про лето.
— Со стихами та же история?
— Для меня абсолютно та же. В один период я могу любить Бродского, а в другой – Цветаеву. Когда я была юной, в пору максимализма, обожала Есенина. Поэзия отражает состояние человека так же, как и музыка, но, если говорить о песне, то это «более оконченная» версия стихотворения. Она обволакивает тебя со всех сторон.
«Мне говорят: «Благодаря вашему стихотворению я переехала в другой город»
— На TheQuestion был вопрос: «С литературной точки зрения стихи Ах Астаховой действительно представляют ценность или всего лишь проходное явление?». И литературный критик Лев Оборин подробно объяснил, почему ваши стихи таковой ценности не представляют.
— Это был настолько субъективный TheQuestion, я, конечно, знаю про него. Это мнение одного конкретного человека – не знаю, есть ли смысл это обсуждать?
— Мне интересно, как бы вы ответили на этот вопрос – может быть, вы и сами задавали его себе?
— Это так же, как отвечать на вопрос, должна ли быть у искусства цель или искусство ради искусства. Каждый определяет это для себя сам. По поводу ценности с литературной точки зрения – у меня нет литературного образования, я не заканчивала никаких филологических курсов – я отношусь к искусству так: если вызывает мурашки, значит искусство, если нет – значит, нет. Ни в коем случае я не сравниваю себя с Бродским, но вы знаете: «Какой же вы поэт? У вас нет образования» «А что, для этого нужно образование?». Опять же, себя я не называю поэтом, я пишу стихи, для меня это образ жизни. Я не анализирую себя в этом смысле, мне кажется, мне это делать необязательно. Есть критики, их работа решать – поэт я или не поэт.
— В ваших стихах, не во всех, но многих, множество глаголов в побудительном наклонении, например, «контролируй», «не думай», «запомни» – то же стихотворение «Соблазны». Этот призыв, нравоучение даже, в первую очередь для себя или….
— Вы ответили на вопрос. Безусловно, я никогда бы не стала учить людей каким-то истинам. Поэзия для меня не всегда, но очень часто – это обращение к самой себе, диалог с собой. К примеру, «Если пусто в душе – значит, время сменить маршрут»: у меня был период, когда я понимала, что застряла на одном месте. И знаете, слова материальны, я писала и после – действовала так, как и сказано в стихотворении. Эти команды либо мне, либо близким людям, которых я, считаю, имею право направлять куда-то. Но и незнакомые мне люди видят в стихах себя, есть отклик, и это – не плохо, потому что истины (то, что для меня является истинами), которые я даю в своем творчестве, положительны, они неразрушающие.
— Впитывая их, читатели могут менять что-то в своей жизни, менять свое отношение к тем или иным вещам. Таким образом, вы пытаетесь в какой-то мере перекроить общество, пусть косвенно. Что вас не устраивает во всех тех «незнакомых людях» и в самой себе в частности?
— Не совсем так. Я сейчас нахожусь в счастливом состоянии. И счастья настолько много во мне, что мне хочется делиться. Если вы останетесь на концерт, услышите: я говорю о том, что счастлива, и рассказываю, как я к этому пришла. Принимать или не принимать – у каждого свой путь. Есть вещи, которые я поняла про эту жизнь. И по отзывам людей – еще не было такого, чтобы ко мне подошел кто-то и сказал, мол, что же вы наделали своим стихотворением, я сделала так-то и теперь у меня все плохо. Чаще всего ко мне подходят люди и говорят, допустим: «Спасибо, благодаря вашему стихотворению я переехала в другой город, поменяла работу и ни разу не пожалела о своем решении».
«Меня слушают юные девушки, которые хотят брать с кого-то пример»
— В интервью, с которого мы начали, Майкл Палмер рассказывает, что афроамериканцы относятся к поэзии как «к инструменту социального прогресса, для них это общественная вещь и духовная ценность». Как в этом смысле вы относитесь к поэзии?
— Мы пришли к этому: искусство ради искусства либо у искусства должна быть цель. Я могу сказать, какой смысл я вкладываю в свою поэзию. Так сложилось, что меня слушает и читает большое количество людей, часто – юных девушек, которые хотят брать с кого-то пример. Мне хотелось бы пользоваться поэзией как инструментом: направлять их на хороший путь. Я не приказываю, делай то и будет так-то. Я просто рассказываю о том, что меня привело к счастью.
— Что обладает большей силой сейчас – ваши стихотворения или тот образ, который вы транслируете в соц.сетях посредством фотографий, допустим, как картинок успешной и красивой жизни, которая может вдохновлять?
— Понимаю, о чем вы говорите. Правда, это не образ – я, действительно, живу такой жизнью, и то, что я пишу, приносит абсолютное счастье. Кто-то подумает: если она так счастлива, то зачем так много об этом пишет в интернете, счастливые люди так не делают. Но я экстраверт, мне всю жизнь нужно всем говорить, что у меня происходит, чтобы мои близкие знали, что, грубо говоря, «смотрите, я нарисовала вот это!». Я просто такой человек. Более того, мне приятно понимать, что это приносит кому-то радость, есть ведь невероятная отдача. Я стою на сцене и вижу улыбающиеся лица, вижу глаза. На днях у меня был концерт, и я себе мысленно, стоя на сцене, говорила: «фух, нельзя так радоваться». Я чуть не выпрыгнула сама из себя. Я хочу верить, что мое творчество цепляет людей больше, чем мой образ жизни. Хотя, опять же, это совокупность и того и другого. По сути, я пишу о том, как живу.
— Вам обидно, когда о вашей поэзии говорят как о попсе, в смысле – очень упрощенном творчестве?
— Первое время, когда я только встала на сцену, и кто-то критиковал то, что я делаю (а то, что вы сказали, для меня звучит в негативной окраске), было для меня кошмаром. Потому что я только столкнулась с общественным мнением. Я думала: «Как так, меня кто-то осуждает, да еще чужой человек». До этого я жила в прекрасном мире близких, которые примут меня любой. Сейчас я просто делаю то, что я люблю. Нравится это людям или нет – им решать. Я не занимаю свою голову этим. Для этого есть критики или недоброжелатели – кто угодно. Я свое дело знаю хорошо.
— Вас хвалят за то, что вы популяризируете поэзию. О популяризации поэзии на сайте «Афиша» есть высказывание поэта Марии Степановой: «Наши просветительские усилия – если они окажутся успешными – будут приращивать количество людей, для которых это чтение необязательно. То есть мы будем работать на то, чтобы превратить поэзию в часть индустрии досуга, в еще одну разновидность конвейера по обслуживанию человека в его послерабочее время…. Нужны ли стихи в этой товарной линейке?». Вопрос переадресую вам – нужны ли?
— Мне не нравится такая формулировка, я так и не дочитала этот материал. Стихи нужны, и я надеюсь, что так будет всегда. Для чего – это уже каждый будет определять для себя сам. Если говорить о чтении, а не написании, то для меня стихи нужны, чтобы понять, что я не одна так чувствую мир. Например, я читаю Ахматову, которая переживает сильное любовное потрясение, и, испытывая нечто подобное, думаю: «Слава богу, я не одна». Стихи – это возможность прожить еще одну жизнь, жизнь их автора, это сродни путешествию.
— Одно дело – поэзия как нечто высокое, другое дело – поэзия как телевизор посмотреть.
— Думаете, раньше такого не было? Есть несколько известных поэтов, тот же Асадов: давайте быть честными, его поэзия – крайне легкая, но этой легкостью она и прекрасна. Недавно в подъезде у себя я нашла книгу – мне понравилось, как она выглядит. Черная книга, как «молескин», и написано: «Кто правит бал?». Я думаю: «Ничего себе, как красиво – возьму, пусть дома лежит». Открыла книгу – она оказалась интересной: автор описывает современное искусство в советское время. Представьте, как интересно – советским языком с жесткими рамками и при этом о современном искусстве. Посмотрела, что еще есть в интернете у этого автора (Григорий Оганов – прим.ред.). Вы не поверите – нашла статью о современной поэтической эстраде. Понимаете, это то, чем я занимаюсь, только он описывает шестидесятые годы. Но ощущение, что он пишет про наше время, поверьте. Всегда мы будем приходить к этому вопросу, как этот «нужны ли стихи в товарной линейке?». Пройдет двадцать лет, что-то изменится – главное, чтобы стихи оставались нужны, чтобы их не перестали читать, а смысл каждый для себя определит сам.
Нам нужна ваша помощь! It’s My City работает благодаря донатам читателей. Оформить регулярное или разовое пожертвование можно через сервис Friendly по этой ссылке. Это законно и безопасно.