Многие могут знать екатеринбургскую художницу Юлию Антонову по трогательным уличным работам с бабушками. Но это не единственные ее герои, а сама Юлия не просто стрит-артист, а профессиональная художница, которая получила специальное образование, а теперь преподает в художественной школе.
Юлия использует знания и навыки, которые дала ей школа академического искусства, в уличных работах и концептуальных арт-объектах. И все это несмотря на то, что академисты и современные художники зачастую не переваривают друг друга.
Журналисты It’s My City встретились с Юлией, побывали в ее мастерской и поговорили с ней о стрит-арте, ее самых известных и не самых известных работах, преподавании, молодых художниках и семье, которая занимает значимую роль в ее творчестве.
Улитка Джо и одноглазый кролик
Чтобы найти мастерскую Юлии Антоновой, пришлось постараться. Забравшись вглубь микрорайона ЖБИ, мы замечаем ориентир, про который мне заранее говорила художница — нарисованного на стене аиста. Навстречу нам из-за серой металлической двери выходит девушка, укутанная в объемную куртку и шарф, хотя на улице довольно тепло для начала марта. Это и есть Юлия.
Она проводит нас внутрь гаражного комплекса, мы погружаемся в темноту и почти на ощупь добираемся до нужной двери, за которой обнаруживаем небольшой гараж, выполняющий роль мастерской. Пробыв там довольно продолжительное время, я понимаю, почему Юлия так тепло одета: в гараже холодно, выручает маленький обогреватель, перед которым художница время от времени греет руки. Обычно художница не работает здесь зимой и открывает сезон только весной.
Весь гараж заставлен инструментами и работами Юлии разных лет — как времен учебы в художественном училище, так и недавних. На верхней полке замечаю розовый стаканчик из-под кофе, который выпускала одна из городских кофеен к Шестой уральской биеннале искусства в 2021 году, пока что последней по счету.
— Скучаю по биеннале... Помню, как я водила свою знакомую, не связанную с искусством, на Индустриальную биеннале, когда темой было «Бессмертие». Я просто наблюдала за ее реакцией на искусство. Прошли где-то треть выставки, и в какой-то момент подруга останавливается: «Юля, я больше не могу! Это невозможно! Она угнетает меня! Ради Бога, продолжай рисовать своих котиков, а я пошла отсюда», — смеясь, рассказывает Юлия.
Сама Юлия считает себя художником-анималистом и действительно много рисует кошек и других животных.
— Это основное мое направление. Я выражаю все через пластику животных, через их характер. Я вообще в детстве мечтала стать ветеринаром, но потом решила заниматься искусством. Наверное, я поняла, что не сдам экзамены, — шутит Юлия.
Одна из работ Юлии в гаражах на ЖБИОдин из главных животных образов — это улитка Джо. Она же дала художнице псевдоним — joe.snailart. Юлия считает Джо своим альтер-эго, которое медленно двигается к своей цели. Есть у улитки и антипод — кролик, который часто встречается в работах художницы. Его Юлия называет собственной интерпретацией «Алисы в стране чудес»:
— Кролик стал для меня символом и проводником. Знаком к переменам, как и в сказке: ты следуешь за кроликом, и мир вокруг меняется.
Первых фанерных кроликов Юлия Антонова сделала еще в 2019 году. За шесть лет они успели покататься по выставкам, а сейчас висят в ее мастерской. В начале марта этот образ появился в первом мерче Юлии. Художница придумала брелоки с силуэтами кролика и змеи и теперь продает их.
— Я очень много работаю через кроликов как раз таки. Кролик был моей первой игрушкой, дома живет одноглазый живой кролик. Мне подарили изначально больного кролика, я его выхаживала, но глаз мы потеряли. Впрочем, он оказался бойцом и выжил.
Те самые бабушки
Горожане знают Юлию благодаря ее работам с бабушками. Бабушки появились неслучайно. Занимаясь академическим искусством, Юлия много наблюдала за людьми на улицах, фотографировала, а затем срисовала их с фото. Чаще художница фотографировала бабушек и бездомных людей, и их образы до сих пор прослеживаются в ее творчестве. Так автор размышляет на тему самых незащищенных слоев населения. В итоге работы с бабушками сложились в полноценную серию из четырех артов, которая очень полюбилась и запомнилась екатеринбуржцам.
Правда, уличные арт-объекты сразу после своего появления сталкиваются с крайне агрессивной средой. Работа может испортиться из-за плохой погоды, уничтожить или испортить работу может обычный прохожий или коммунальщик. Одни художники воспринимают это болезненно, а другие спокойно, ведь таким арт-объектом владеет улица, а не автор.
Так и случилось с работой Юлии «Пусть говорят», которую она создала для фестиваля «Штабель» осенью 2021 года. Две нарисованные на фанерном листе бабушки висели на фасаде деревянного дома на улице Шейнкмана около полугода, но в апреле 2022 года Юлия обнаружила, что работа пропала.
— Когда бабушки исчезли, у меня была настоящая трагедия. Я их искала, даже написала в телеграм-канал «Е-катарсис» с просьбой помочь найти работу. Но тогда я только начала свой путь в уличном искусстве, потом уже как-то отпустило, — вспоминает Юлия.
К счастью, история работы «Пусть говорят» закончилась хорошо: спустя два с половиной года после пропажи работа обнаружилась в 25 километрах от Екатеринбурга — в поселке Верхнее Дуброво. Местный житель нашел «бабушек» на помойке и забрал их. На обороте он нашел номер телефона Юлии, позвонил художнице и сообщил о находке. Сейчас «Пусть говорят» хранится в ее мастерской.
Недавно вандалы испортили последнюю уличную работу Юлии, на которой тоже изображена бабушка. Неизвестный почти полностью закрасил арт-объект черной краской из баллончика. Узнав о порче «бабушки-цветочницы», Юлия была в шоке. Она попыталась восстановить работу, но из-за того, что вандал использовал аэрозоль для автомобилей, краска не стиралась полностью даже с помощью ацетона.
Еще одна нарисованная бабушка поселилась в соседском сообществе «Республика Лодыгина» во Втузгородке. Жители домов попросили Юлию создать что-нибудь в их уличной галерее, предоставив стену сарая с дверью. В итоге получилась работа «У закрытой двери», на которой Юлия Антонова изобразила свою бабушку.
С этим арт-объектом связана грустная история дома в Тобольске, в котором выросла мама и долгое время жила бабушка Юлии. Бабушка Анисья Евгеньевна была труженицей тыла, с 14 лет работала на лесозаготовках для фронта: вместе с другими подростками рубила сосны и продолжала работать после войны. В свой дом в Тобольске Анисья Евгеньевна заселилась в начале 1960-х годов и прожила там полжизни. Но из-за проблем со здоровьем бабушке пришлось насовсем переехать к родителям художницы в Екатеринбург, а дом продать родственнице, которая оказалась «с характером» и по неизвестной причине отказалась впускать семью Юлии в дом, чтобы они могли попрощаться с ним.
— Почему не пустила, остается загадкой. Мама знала ее с юности, большую часть жизни. В тот день мы были с родителями и бабушкой, которая тогда очень плохо ходила, ей было тяжело подниматься по лестнице. Тетка поставила ей табурет перед крыльцом. Мы посидели. Попрощались, — рассказывает Юлия Антонова.
По словам Юлии, дом отдали за гроши, а чуть позже родственница продала участок уже за гораздо большую сумму, и вскоре дом снесли. Сейчас на его месте две многоэтажные новостройки.
— Все снесено, все эти воспоминания остались только в моих рисунках и на фотографиях. Это место мне до сих пор снится, у меня с ним столько теплых воспоминаний. Наша деревня находилась на небольшом возвышении, а внизу, в километре от дома, начинается глубокая и огромная река Тобол. Я помню, как я залезала на крышу дома и смотрела, как по Тоболу плывут баржи. Они так медленно плыли... Мне безумно это нравилось, — рассказывает Юлия.
Когда бабушка уже жила с родителями Юлии, она вместе с ними ухаживала за ней до самой ее смерти:
— Я жила с бабушкой в одной комнате, я за ней ухаживала, дохаживала. В ее последние дни мы кормили ее, мыли, памперсы покупали. Был полный уход, мы ее никуда не сдали, я с ней жила в одной комнате до последнего года. Она у меня на руках умерла.
«У закрытой двери» в «Республике Лодыгина». Фото: телеграм-канал Юлии Антоновой«Еще в детстве я поняла, что ни в какую другую сторону я не буду двигаться»
Отсылки к семье часто можно найти творчестве Юлии. Художница родилась в Надыме на Ямале, там же вместе с родителями прожила первые три года жизни. Папа работал в сфере газодобычи, потом ездил на вахту. Мама трудилась на рыбзаводе, но после рождения Юлии оставила работу и посвятила себя воспитанию дочери.
Родители художницы в течение жизни переживали весьма интересные эпизоды: сначала увлекались эзотерикой и водили маленькую Юлю к гадалкам, целителям, экстрасенсам. А после стали православными, теперь ее мама — глубоко верующий человек. Художница смущенно признается, что из-за этого она и сама немного верит в сверхъестественное.
Дедушка по отцовской линии занимался резьбой по дереву, изготавливал мебель. Деревом занимался и его отец, прадед Юлии. Папа художницы тоже увлекался резьбой, но уже в качестве хобби. Вместе с дедушкой они привлекали Юлию к этому ремеслу с детства.
— Я была вовлечена в процесс, в этом сыграла и моя наблюдательность. Мои двоюродные братья, двоюродная сестра начинали заниматься резьбой, рисовать, но бросили, все пошли в другом направлении. А я сосредоточилась на этом, выбрав это как профессию. Еще в детстве я поняла, что ни в какую другую сторону я не буду двигаться, — рассказывает Юлия.
Юлия помогала отцу делать резьбу для единственного в микрорайоне ЖБИ храма во имя Саввы Сербского. Художница до сих пор дружит с местным батюшкой и планирует снова заняться украшением храма. Отца Юлии уже нет, и заниматься восстановлением резьбы больше некому.
Юлия Антонова продолжает работать с деревом, так как считает его «живым» материалом. Большинство ее артов так или иначе связаны с деревом. Например, скульптуры людей, в том числе тех самых бабушек, животных сделаны из фанеры — ее проще достать и она дешевле, чем настоящее дерево. Художница рисует персонажей не просто на одной плоскости, а располагает части тела, окружающие предметы на разных слоях, из-за чего фигура становится объемной. Этот метод можно увидеть на работе «Пусть говорят» — клетчатая сумка, банки, ведро находятся на разных слоях.
— Я, как академист, сделала станковую композицию, но в формате уличного искусства. Если бы я нарисовала это на холсте, то это было бы вполне классическое произведение. А так персонажи буквально вырезаны и вклеены в пространство коллажем. Предметы наслаиваются друг на друга, получается достаточно реалистичное ощущение, объем, — объясняет Юлия.
Скульптуры облегчают уличное творчество. Художница просто устанавливает готовый арт-объект на стене, и на это уходит меньше времени, чем если бы она рисовала его прямо на улице. Но на работу в мастерской она тратит не меньше времени.
— Это быстрее, безопаснее и просто интереснее. То есть автоматически выделяешься на фоне остальных художников, — добавляет девушка.
Разгон «Заброшки»: бессмысленный и беспощадный
Юлию Антонову можно было не раз увидеть на андеграундных выставках. Художница давно заинтересовалась подпольным искусством. Особенно подействовала на нее галерея «Свитер», которая когда-то работала на улице Пушкина в Екатеринбурге. В 2015 году Юлия впервые поучаствовала в андеграундной выставке на фестивале «Пломбир». В ней так же принимали участие екатеринбургские художники Code 501 и Рита Хаак.
Отдельно Юлия отмечает фестиваль «Маргинальная ночь», который прошел в 2020 году в заброшенном доме на улице Бажова. В итоге мероприятие разогнала полиция. По словам девушки, это событие тоже повлияло на нее, как на художника, однако тогда она была лишь зрителем.
— Меня как-то миновали разборки с полицией, потому что я, как обычно, опоздала. Мы с моей троюродной сестрой и подругой пришли на выставку, когда вся основная толпа ушла. И тут в здание заходят какие-то гопники, никак не связанные с выставкой, начинают драться, был дикий мордобой. Мы спрятались в одной из комнат, а когда вышли, пол был в крови. Эту «Маргинальную ночь» я запомнила на всю жизнь. Сестра меня потом прокляла, сказав: «Чтобы я еще раз на твое современное искусство пошла смотреть», — рассказывает Юлия Антонова.
В 2022 году она приняла участие в фестивале партизанского искусства «Карт-бланш», который стал последним. Работа художницы «Два стула» находилась в Шарташском лесопарке. Сейчас от бетонного стула остались лишь обломки, а прозрачный стул из оргстекла хранится у нее в мастерской.
«Два стула» — одна из любимейших работ Юлии, признается художница. Фото: Роман РамазановПоследние полтора года Юлия участвовала в трех выставках «Заброшки» и продолжает всячески поддерживать ребят-организаторов. «Заброшка» — это стихийные однодневные выставки екатеринбургских художников, которые проходили в заброшенных складах и домах. «Заброшка» проходила 29 ноября 2023 года, 25 мая и 21 сентября 2024 года.
Для последней «Заброшки» Юлия сделала работу, но на открытие не попала. Выставка сорвалась, толком не успев начаться. К заброшенным складам пришли неизвестные мужчины, потребовали прекратить мероприятие и стали уничтожать работы художников. Позже на площадку приехала полиция.
В тот же день в пресс-службе УМВД по Екатеринбургу заявили, что силовиков вызвали охранники складов на улице Челюскинцев, пожаловавшись на скопления людей у охраняемых объектов. Но художники подозревают, что «Заброшку» разогнали не охранники, а дружинники.
— Этот разгон «Заброшки», бессмысленный и беспощадный, мне до сих пор не ясен. Мою работу, табличку «Чиназес», разломали через два часа после открытия фестиваля. Моя подруга звонила и писала мне о том, как она быстро свою работу демонтировала и убегала, — вспоминает Юлия.
Через несколько часов после разгона участники выставки отдыхали на вечеринке Rebal, которая проходила в заброшенном доме, где проходили первые две «Заброшки». Дружинники заявились и туда. Молодых людей и девушек положили лицом в пол и били. Юлии на вечеринке тоже не было.
— На следующее утро мы приехали туда, чтобы посмотреть остатки выставки, но большую ее часть уже разломали. Мы забрали остатки работы моей подруги, я пыталась найти свою светящуюся стрелочку, но так и не нашла, ее сразу забрали. Все сфотографировала, оставила для себя в памяти, и мы быстренько свалили оттуда. Мне сказали, к вечеру туда снова приходили дружинники, снова были разборки. Так что мы смылись до того, как стало горячо, — рассказывает Юлия.
После разгона выставки и вечеринки на художников началась настоящая охота, говорит художница. Место «Заброшки» караулили дружинники, из-за чего авторы не могли забрать остатки своих арт-объектов. Также многие художники получали угрозы в соцсетях. Юлия избежала этой участи из-за того, что ее не было в день выставки.
— Какое-то гонение на ведьм началось, причем я не понимаю, почему. Дружинники и силовики думают, что это провокационный фестиваль, но выставка никаким боком не имела отношения к политике. Сейчас ребята ищут площадку, чтобы провести следующую выставку, групповую, но уже легально, при этом сохранив всю атмосферу «Заброшки».
«Много молодых художников считают, что база не нужна»
Хотя Юлия Антонова работает с уличным и современным искусством, почти всю жизнь она связана с академическим искусством: училась в художественной школе, окончила Свердловское художественное училище имени И. Д. Шадра, а теперь преподает в той же художественной школе, где училась в детстве. Она настоящий академист, но не противостоит современному искусству, а продвигает его.
Юлия применяет навыки и знания, которые приобрела в школе и училище, в своих уличных работах, но не следует им так строго, как приверженцы академизма. Например, в работах с бабушками художница создает полноценную композицию, но в качестве холста использует окружающее пространство.
— Мне много лет втирали, что академические правила не работают на улице, и только Юля пришла и все это нарушила. Можно сделать арт-объект с академическим подходом и сделать по-другому. Это тоже может работать, — утверждает художница.
Скульптура уличного музыканта, которая стала дипломной работой Юлии в училище. На ее создание ушло около трех месяцевДевушка не согласна с нынешней тенденцией, когда художники отрицают художественное образование и заявляют, что оно бесполезно. Все из-за того, что академизм и современное искусство очень часто противопоставляют друг другу. Современные художники буквально сопротивляются правилам, которые транслирует академизм.
— Часто в современном искусстве художники включают в свои работы идеи, но не дают качество, нет мастерства. На мой взгляд, проблема современного искусства состоит в том, что много молодых художников считают, что база не нужна. А ведь это и композиция, и колорит. Чем грамотнее ты подходишь к предмету искусства, тем лучше, получается качественная работа, — уверена художница.
Юлия не видит ничего плохого в том, чтобы пользоваться приемами из академического искусства, но считает, что ударяться в чистый академизм не стоит. По ее мнению, художники-академисты часто делают упор на мастерство, но забывают об идее, которую так или иначе стоит вкладывать в работу.
— Они не копают так глубоко, как это делают в современном искусстве. Это дикий перекос. Раньше, до XX века, в академической школе живописи было больше смысла, чем сейчас, на мой взгляд. Мне ближе, когда люди делают более осмысленные вещи, когда они все-таки отражают современную реальность. Позже по этим работам можно будет изучать временные периоды: что происходило, как это было взаимосвязано, какие были веяния, — говорит художница.
Тем не менее Юлия не прекращает соприкасаться с академизмом, так как она преподает его детям и подросткам в художественной школе: учит их штриховке, композиции, светотени и другим азам.
— Более консервативного места, чем школа, вы не найдете. Ирония в том, что я мучаю детей классикой, при этом сама иду в противовес Союзу художников, занимаясь авангардом, — рассуждает Юлия Антонова.
В Союзе состоят многие ее знакомые по учебе. Сама Юлия не раз участвовала в групповых выставках союза, но в основном в молодежных экспозициях. Тем не менее работы Юлии брали далеко не всегда. В конце концов участвовать в таких экспозициях ей надоело — она не вписалась в сообщество. Из нескольких десятков выставок за несколько лет ее работы приняли только на три.
— Я задумалась: видимо, я просто не туда иду, не в том направлении. Я сменила полностью вектор, и это выстрелило.
«Не страшно, что ты можешь умереть от голода и не сможешь заплатить за квартиру»
Юлия преподает в художественной школе уже шесть лет. По ее мнению, преподавание — это один из легких способов заработать художнику. Хотя Юлия старалась находить и другие подработки, связанные с искусством: работала в студии керамики, расписывала стены на заказ, рисовала «портретики за 500 рублей и дурацкие шаржи» на улице. Но в итоге выбрала стабильность — преподавание.
Пусть учителя и получают не много, этого хватает на базовые потребности. А еще работа в художественной школе за счет гибкого графика позволяет ей продолжать заниматься творчеством и развиваться как художнице. Раньше девушка думала, что преподавание — это временная подработка, но недавно пересмотрела свои взгляды и решила, что свяжет с этим всю оставшуюся жизнь.
— Тебе не страшно, что ты можешь умереть от голода и не сможешь в этом месяце заплатить за квартиру. При этом ты спокойно участвуешь в фестивалях, выставках, проходишь параллельно курсы повышения квалификации, бесконечно развиваешься. Мне это дало свободу и возможность роста. А на некоторых, наоборот, школа может давить, — говорит Юлия Антонова.
Художница не только обучает учеников базовым навыкам рисования, но и пытается приобщить их к современному искусству. Делает она это по своей инициативе, а не в рамках учебной программы. Юлия водит детей и подростков на выставки в екатеринбургские галереи современного искусства.
— Детям весело, — пожимает плечами Юлия Антонова.
«Натюрморт с чайником» на улице Заводской, 32к1. Фото: Дмитрий ЧабановОна привлекает учеников и к созданию стрит-арта. Например, в 2020 году вместе с учениками Юлия нарисовала «Натюрморт с чайником» для фестиваля «Стенограффия». Кстати, это была первая уличная работа Юлии. Девочки, помогавшие своей преподавательнице, выросли и выпустились из художественной школы.
Одна из учениц, теперь студентка «арха» (УрГАХУ), в прошлом году стала волонтером «Стенограффии». Еще одна ученица, Арина Воробьева, тоже стала художницей и сама курирует выставки. Она работает под псевдонимом «аришенька», год назад ее персональную выставку «Я всегда влюблялась в один и тот же знак зодиака» можно было увидеть в Уральском филиале Пушкинского музея.
— Так иронично получилось, что я преподавала у Ариши. Ей было 12, и она меня помнит. Спустя годы она перебирала свои бумажки и нашла расписание в художественной школе, где есть моя фамилия. А сейчас мы дружим, — рассказывает Юлия.
Розовая ванна — одна из работ с выставки Арины Воробьевой «Я всегда влюблялась в один и тот же знак зодиака». Теперь экспонат на временном хранении в мастерской Юлии
«Все сидят на острие ножа. Ты должен сто раз подумать, надо ли тебе это»
Заработать на продаже своих работ художнице пока не удается: искусство забирает больше денег, чем дает. А участие в фестивалях почти не приносит денег. За пять лет Юлии Антоновой заплатили два раза, в остальных случаях организаторы только покрывают расходы на материалы. Обеспечивать себя полностью продажей своих работ девушка тоже пока не может. Такая проблема есть у большинства российских художников.
— В России в принципе зарабатывать на искусстве практически нереально. Возможно, есть единичные случаи, а остальные выкручиваются, как могут. Хотя это есть в любой профессии: есть врачи, которые едва сводят концы с концами, а есть врачи, которым очень хорошо в этой жизни. Так и с художниками, все индивидуально, — рассуждает Юлия.
Жители Екатеринбурга постепенно созревают для того, чтобы покупать предметы искусства, хотя сравнивать с Москвой пока рано, уверена художница. По ее словам, Екатеринбургу действительно не хватает больших институций наподобие московских, но Юлия все же считает, что в Екатеринбурге насыщенная культурная жизнь.
— Некоторые кураторы считают, что у нас еще провинциальный город. Я же считаю наоборот, что последние семь-восемь лет все сильно изменилось, и зритель тоже, — отмечает Юлия.
За последние три года довольно сильно поменялись и художники, в первую очередь количеством: довольно много творческих людей уехали за границу. Те же, кто остался, вынуждены несколько раз подумать о том, что говорить, а также о том, что вкладывать в свои работы, говорит Юлия Антонова. Ей же контролировать себя приходится в разы сильнее, ведь она работает в муниципальном учреждении.
— Кто-то просто ушел в подполье, кто-то уехал. Сейчас все сидят... на острие ножа. Люди очень боятся. Ты должен сто раз подумать, надо ли тебе это, — добавила девушка.
Сейчас Юлия хочет начать осваивать московские площадки, не переезжая в столицу. Уезжать из Екатеринбурга, а тем более из России, Юлия не планирует.
— Пока у меня мама жива, я из Екатеринбурга не уеду. Это мой дом.
It`s My City