«В стране большое горе, много погибших, но мы должны сражаться, а не бежать»

Утром  7 октября палестинское исламистское движение ХАМАС начало бомбить соседний Израиль. Всю ночь и весь следующий день приграничные районы, а также крупнейший город страны Тель-Авив оказались под ракетными обстрелами, погибли сотни человек. Израильская армия в ответ обстреливала сектор Газа, откуда начались атаки и где жертвы среди мирных жителей теперь тоже исчисляются сотнями. Екатеринбуржцы, живущие сейчас в Израиле, рассказали It’s My City, как переживают военные действия.

Евгения Выходец, Беэр-Шева

— Мы живем не в эпицентре событий, а в Беэр-Шеве, в 45 километрах от Газы. Обстрелы застали нас в половине седьмого утра в субботу. Завыли сирены, которые не умолкали четыре часа. Прямо под нашей квартирой находится бомбоубежище, поэтому все спустились туда. 

Город бомбили, но попаданий в дома было немного, никто не пострадал. Самый пострадавший город в Израиле — это, наверное, Ашкелон. Там живет одна моя знакомая, пожилая женщина. Раньше она относилась ко всему легко и бомбоубежищем не пользовалась. Но в ночь на субботу ракета упала рядом с ее домом. Ее внук сейчас на передовой, и она переживает, ей очень тяжело.  

Мы отнеслись к происходящему относительно спокойно. Хотя мы тут живем не очень давно, но уже застали период обострения конфликта в мае этого года. На тот момент мы понятия не имели, что происходит на границе, но когда прочитали обо всем, расстроились, мягко говоря. Периодически были взаимные бомбежки, но все было не так критично.

В Беэр-Шева есть большая больница, сейчас сюда везут очень много раненых. Еще здесь набирают волонтеров. Мы хотели записаться, но нам сказали, что волонтеров уже слишком много, в больнице не справляются с потоком желающих помочь. 

Во всех чатах власти рассылали сообщения о введении чрезвычайного положения, о том, что нельзя собираться на улице и в помещениях большими группами. Школы тоже закрыты. У меня ребенок-школьник, и сейчас он сидит со мной дома. У старшего ребенка, который учится в университете, тоже отменили занятия. Все государственные учреждения закрыты. Часть магазинов пока открыта, так как они сами решают, работать или нет. Поликлиники открыты. 

В субботу улицы были пустыми, люди практически не выходили из дома. Была информация о проникновении террористов на территорию Израиля, и не было понятно, куда они могли добраться, может быть, до нашего города. Сейчас, кажется, жизнь в городе постепенно начинает входить в привычное русло.

Я слышала, что какие-то населенные пункты возле Газы эвакуируют, поэтому на всякий случай мы тоже собрали чемодан. Пока это превентивные меры, но, надеюсь, ничего плохого не случится.  

Фото: Reuters

Антон Баков, временно живет в Тель-Авиве

— В первый день, в субботу, выпущено 115 ракет по Тель-Авиву, было девять воздушных тревог. Мы по русскому обыкновению даже не прятались в бомбоубежище, но когда увидели в чате дома, что на 26-м этаже осколок разбил окно, сходили один раз в укрытие. К счастью, это была последняя воздушная тревога. 

Нахожусь в Израиле до ноября по медицинским делам, ускорять отъезд не вижу причины. Надеюсь, праведный гнев немного остынет, хотя понятно, что справедливости нет, и от бомбежек Газы страдают в основном невинные люди. Так же, как и от этого чудовищного террористического акта.

Ая Шафран, Беэр-Шева

— В субботу в половину седьмого утра проснулись от сирены. Первым делом я, конечно, схватила Севера (сын Аи — прим. ред.). Потом как-то надо было одеться, но тогда пришлось бы его положить, а этого делать не хотелось, так что пришлось обмотаться в плед и бежать в нем как в ниспадающем (и таки падающем) хитоне. На лестнице соседи, которых мы почему-то не видим при других обстоятельствах, подивились тому, как вырос Север. 

Сирены звучали одна за другой, в промежутках было жутко, грохали взрывы то ли в небе, то ли на земле.

Когда мы поняли, что это надолго, спустились в убежище (девять этажей по лестнице, да здравствует спорт). Убежищем давно никто не пользовался, так что так скопилось много пыли. Север пять минут посидел на руках у мамочки, а потом отправился исследовать помещение. Босой носился кругами в восторге, таскал какие-то старые банки с краской... Короче, вовсе не был расстроен. 

Часа через полтора успокоилось. Мы поднялись в квартиру, отмыли абсолютно черного ребенка, завели тесто на блины. Испечь их спокойно не удалось, пришлось то и дело бегать на лестницу и обратно. Видели в окно два столба дыма: один в пустыне прямо напротив окна, другой в соседнем районе (говорят, там на парковке ракета попала в машину). Часа в два сирены прекратились, с тех пор тихо.

Я и моя семья, конечно, находимся в состоянии готовности: собрали сумку с документами, приготовили воду на случай, если придется снова спускаться в убежище. Но мы очень далеки от паники и думаем, что скоро ситуация нормализуется. Конечно, наши друзья и даже знакомые из соцсетей, которых мы в жизни ни разу не встречали, упорно зовут к себе на север переждать. Мы им очень благодарны, но ехать никуда не планируем. Страха нет, есть огромное сочувствие жертвам и их близким, огромное горе. Надеюсь, война закончится в ближайшее время и потерь больше не будет.

Ольга, Акко

— Я живу в Акко, на севере страны. У нас тихо, население смешанное, много арабов, много олимов (евреи, переехавшие в Израиль из других стран — прим. ред.) с последней алии (репатриация — прим. ред.). Стоят полицейские посты на выездах из города. 

Информационная поддержка со стороны властей выше всяких похвал. Первое, что идет по всем каналам и мессенджерам — куда звонить, если потерял близких или что-то случилось, когда нужна психологическая поддержка, медицинская помощь. Власти сообщают о местонахождении убежищ, как волонтерить или донатить армии и медикам.

Люди сдают кровь и встают для этого во многочасовые очереди, везут продукты солдатам, предоставляют дома место для отдыха. Помогают, кто чем может.

Юлия, Лод (около 20 км от Тель-Авива)

— Военные действия застали нас в 6 утра в постели, было весьма неожиданно услышать сирену. Обычно эскалации предшествует хоть что-то, а тут на фоне довольно спокойного времени — ад, с утра, в Лоде.

Я не паниковала, так как мы все четко знаем, как действовать, куда идти и что делать. К тому же дома маленькие дети, для них родители должны быть спокойными и уверенными. Убежище находится у нас в квартире. Мы завели детей и кота внутрь, а сами закрыли двери и ставни и тоже укрылись там и провели во время утреннего обстрела около получаса.

У нас специфический город. Он, с одной стороны, находится недалеко от аэропорта Бен-Гурион и является привлекательной целью для обстрелов. С другой стороны, большинство населения нашего города — израильские арабы. Мы опасались беспорядков, как было пару лет назад. Но службами внутренней безопасности были приняты меры, и в самом городе и нашем районе было тихо.

Фото: АР

Продуктовые магазины работали и продолжают работать, зоомагазины, аптеки, больничные кассы тоже. В нашем районе все действует в обычном режиме. Что касается людей на улицах, то их нет. Дети не гуляют в парках, машины стоят, дороги пустые, все сидят по домам, школы и садики закрыты.

Люди активно помогают армии: за два дня мобилизовано около 300 000 человек. Им стараются помочь все. Но это, скорее, от желания быть полезным и сделать ребятам приятное, чем от фактической необходимости и недостатка в чем-то. 

В каждом районе, в нашем в том числе, жители организовали сбор вещей для отправки солдатам. От гигиенических прокладок для девушек до ведерок с «нутеллой» — туда несут все, что может пригодиться или просто порадовать. Волонтеры отвозят коробки, открыты линии для пожертвований, огромные очереди из желающих сдать кровь. Для пострадавших организованы группы психологической помощи, группы, где предлагают жилье для тех, кто уезжает с юга страны и т. д.

Сейчас чувствуем себя нормально. Увы, это не первый и, наверное, не последний обстрел. Может быть, первый такой внезапный и масштабный. Большое горе в стране, много погибших — детей и молодых ребят. Но это значит, что мы должны сражаться, а не паниковать или бежать. Многие резервисты возвращаются из отпусков за границей, чтобы пойти защищать свой дом.

Мы и сами не собираемся никуда уезжать, ведь это наш дом.