«Пытать нельзя никого: ни политзэков, ни бомжей, ни педофилов»

Около года назад юрист и правозащитник Юлия Федотова уехала из Екатеринбурга. За ее плечами уже тогда было несколько громких дел, например, защита Евгения Ройзмана* по делам за «дискредитацию армии», а также бывшей сотрудницы команды Навального в Екатеринбурге Ирины Норман из-за организации митинга. 

Теперь Юлия руководит отделением «Команды против пыток» в Санкт-Петербурге. Ее подопечные — не только политические активисты, но и простые граждане, в том числе и люди без определенного места жительства. Все они жалуются на насилие со стороны агентов государства: силовиков, врачей и даже учителей.

It’s My City поговорил с Юлией Федотовой и узнал, скучает ли она по Екатеринбургу, думала ли об эмиграции, с какими препятствиями ей приходится сталкиваться ежедневно, а также как нужно действовать, если вам угрожают насилием.

Фото: соцсети Юлии Федотовой

«Мы защищаем вообще всех, вне зависимости от каких-либо взглядов»

— Ровно год назад я начала стажировку в Нижнем Новгороде, в Санкт-Петербург приехала в конце августа, но главой отделения стала в ноябре. Мне было интересно попробовать себя в новой роли, кроме того, для меня было большой честью работать с такой важной командой. За их деятельностью я тщательно следила все свои годы работы. Вообще о вакансии в «Команде против пыток» я узнала от друга в соцсетях. Написала в комментариях что-то вроде: «Эх, жаль, что нет ничего в Екатеринбурге». После этого мне ответили, что в «Команде» ищут дополнительных сотрудников. Ну и завертелось.

Конечно, было немного грустно уезжать из Екатеринбурга, но я понимала, что все не зря. Я уже жила какое-то время в Краснодаре, а потом вернулась в Екатеринбург. На Урал я приехала с Ямала. Позиционирую себя как гражданина мира и не привязываю свою жизнь к городу, тут уже как занесет.

Екатеринбург для меня — дом юности. Это место, где можно встретиться с друзьями, напитаться силами, а потом покорять другие города. Это такой островок безопасности, в котором не обязательно жить, чтобы его любить. Мне хотелось бы все-таки остаться в Питере, работать в нашей команде.

Если кратко, то мы защищаем вообще всех, вне зависимости от каких-либо взглядов. Пытать нельзя никого: ни политзэков, ни бомжей, ни педофилов. Мы защищаем любого человека, который пострадал от физического насилия со стороны представителей госорганов: полиции, медработников, сотрудников образовательных учреждений. Мы помогаем и юридически, оказываем психологическую поддержку и медреабилитацию жертвам насилия. 

За 22 года работы наши юристы получили более трех с половиной тысяч сообщений о нарушении прав человека в России, добились присуждения пострадавшим более 318 миллионов рублей компенсаций, выиграли 90 дел в Европейском суде по правам человека и добились осуждения 167 сотрудников силовых структур.

Следователь сохранила файл с опросом избитого мужчины как «объяснение пидараса»

— В Питере я работаю вдвоем с коллегой, юристом Ильей Даценко. У нас порядка 14 дел в производстве. Самое первое наше дело — случай Александры Барабаш. 21 сентября 2022 года она приняла участие в митинге против мобилизации у Исаакиевского собора. 

В ходе задержания, когда ее уже сажали в автозак, к ней сзади подошел сотрудник Росгвардии в полном обмундировании, спросил: «Что, дома не сидится?» А затем ударил дубинкой по голове. 

У нее была рана головы, из отдела полиции на скорой ее увезли в больницу. Там врач по непонятным причинам отказался предоставлять помощь, аргументируя это тем, что раны нет. Девушка покинула больницу, добралась до дома и на следующий день снова обратилась к медикам в другую больницу. Врачам пришлось наложить несколько швов. Позднее ее вызванивали силовики, пытались прийти к ней домой. 

Мы предоставили Барабаш безопасное жилье и провели целое расследование. Установили, что раны действительно были и их нанесли по голове твердым предметом.

Александра Барабаш (предположительно) в момент удара. Фото: предоставлено Юлией Федотовой

Еще одно важное дело — дело Дениса Сиренко. Тогда же, 21 сентября, он принял участие в той же акции, но уже у Гостиного двора. Его задержали четыре сотрудника полиции, также нанесли удары дубинками, после этого у него случился закрытый перелом рук в двух местах. Ему вызвали скорую, увезли в больницу, где мужчине наложили гипс. После этого Сиренко снова доставили в отделение: целые сутки он спал на полу в камере для административно задержанных.

В декабре мы сходили на опрос. И следователь сохранила файл как «объяснение пидараса». И фото файла с рабочего компьютера в таком виде сотрудница представила в прокуратуру. Кроме нас, кажется, поведение следователя не заинтересовало никого.

Нам не нравится, что происходит во всех митинговых делах: мы подаем заявление в Следственный комитет по статье злоупотребление должностными полномочиями (статья 286 УК РФ). Следственный отдел направляет все наши материалы в полицию, полиция выносит постановления об отказе в возбуждении уголовного дела. Таких случаев было порядка девяти.

Другие знаковые дела ведет Илья Даценко. Они связаны с применением насилия к незащищенным слоям населения. Два из них связаны с бездомными: Алексеем Ивановым и Михаилом Семиным, инвалидом с одной ногой.

Семина скорая доставила в Елизаветинскую больницу в Петербурге, где его на ночь привязали жесткими ремнями к койке, не отпускали несколько часов, после чего у него затекло все тело. Когда его отвязали санитары и сказали ему вставать, он попытался, но не смог. В итоге одноногий мужчина упал, а санитары начали его бить.

С Ивановым был случай уже в Мариинской больнице. Он хотел оттуда уйти, но санитары не дали ему этого сделать, поместили в какую-то камеру. Он долгое время был без еды, воды и туалета, а утром его отпустили. Один глаз у него полностью был красный, по телу были ссадины и синяки.

Фото: Елена Елизарова / It's My City

Если говорить про угрозы нам как правозащитникам со стороны силовиков, мне лично никто не угрожал, но у нас проходили обыски в Кавказском, Нижегородском и Краснодарском филиалах.

Иногда есть нарушение нашего права на получение информации. Это когда длительное время нам не выдают какие-то важные для расследования документы. Бывают и отказы в возбуждении уголовного дела. К примеру, недавно была ситуация, что заявление о пытках подано, сотрудник проводит по нему проверку, но в отделе полиции говорят, что оно не поступало. При этом факт получения телесных повреждений установлен силовиками, а события преступления все равно нет.

Несмотря на все негативные процессы в стране, я не думаю о том, что могу уехать. Все сотрудники «Команды против пыток» в полном составе осталась в России, потому что работать на дистанте нам просто невозможно.

«Не вижу смысла в геройствовании». Что делать, если вам угрожают пытками

— Защитить себя от пыток полностью невозможно. Можно быть пожилым человеком, мамой нескольких детей, но все равно им подвергнуться. Если пытка случилась, то главное, что можно сделать — сохранить жизнь и здоровье. Сделать так, чтобы насилие прекратилось. Лучше делать все для этого: подписывать пустые листы, давать ложные показания. Я в этом случае не вижу смысла в геройствовании. Вытерпеть электрошокер невозможно никому. При этом эта вещь почти не оставляет меток. 

Фото: Елена Елизарова / It’s My City

Кроме того, важно пытаться фиксировать то, что делают с вами. Идете в госучреждение: МФЦ, больницу или полицию — включайте диктофон на телефоне. Не будет ничего такого — удалите. Предупреждать о записи никого не нужно, ведь это касается вас и вашей жизни. Все-таки вы записываете не у него дома в туалете, а на его работе в публичном месте. Также нужно помнить номер телефона близкого человека. Хорошо, если есть знакомый адвокат на всякий случай.

Если вас избили до крови — оставьте как можно больше следов. Оставьте кровь на незаметных местах — внутренняя часть стола, угол стены. Конечно, после вас кабинет вымоют, но всех следов все равно не скрыть.

Как только вас выпустят из отделения — фотографируйте побои, снимайте на видео все повреждения, а после едьте фиксировать их в травмпункт. Потом следует написать заявление по факту насилия в Следственном комитете.

*Власти считают его «иностранным агентом»