«Мы опошляем произведение смыслом. Его в искусстве нет, мы додумываем его сами»

Сергей Рожин — художник из Екатеринбурга, который стал известен горожанам благодаря логову «Черепашек ниндзя» возле входа в коллектор на набережной Исети у Каменного моста. Когда-то Рожин помогал Тиме Раде с его знаменитыми абажурами, провел в Екатеринбурге около 40 выставок и сейчас продолжает заниматься искусством. А еще ведет телеграм-канал «Рабы Малевича», где постит мемы об искусстве и популяризирует совриск.

Журналист It’s My City Мария Рубинина поговорила с Сергеем Рожиным о том, как он лично прошел путь от ненависти до любви к современному искусству, почему многие люди до сих пор не могут (или не хотят) его понять и как научиться отличать «плохие» работы от «хороших». Ну и, конечно же, мы не обошли вниманием мемы. 

«На деньги с продажи картины купил ноутбук, заплатил за квартиру и снова остался с голой жопой»

— Как и в каком возрасте вы начали заниматься искусством?

— Рисовать я начал в 13 лет. Меня избили в детском лагере в том возрасте, чуть позже я сильно заболел пневмонией, был на грани смерти. Врачи отказывались меня лечить, ссылаясь на СЭС (санитарно-эпидемиологическую службу — прим. ред.). Выжил благодаря маме. Именно поэтому, наверное, я решил делать, что мне нравится, так как ты можешь умереть в любой момент. И я решил заняться на то время рисованием, графикой.

Это рисунок Сергей нарисовал в 2001 году, когда болел пневмонией

Я ненавидел современное искусство, не понимал его, критиковал его в своих художественных работах. И потом постепенно как-то получилось, что я попал на выставку в ГЦСИ, куратором там был художник Владимир Селезнев.

Одна из работ Сергея Рожина, в которой он критикует современное искусство, 2013 год

Мы познакомились, после чего он взял меня к себе на выставку «Звериный стиль», я учился у Селезнева какое-то время, он дал мне наставление, какие книги почитать, что изучить. За что ему спасибо. 

Одна из работ, которая попала на выставку «Звериный стиль»

Параллельно с этим я стал заниматься музыкой. Параллельно с этим общался с хип-хоп-сообществом и состоял в группе «Залетение слов». Она была чем-то похожа на группу «Контейнер» Паши Техника, мы критиковали шаблоны рэпа. И вот в таком состоянии я жил, а затем познакомился с фондом «Культурный транзит», который меня «приютил». В их мастерской я помогал художникам и сам рисовал. И благодаря им попал впервые в Европу. Там я посмотрел, как выглядит другое искусство, как они любят и уважают русских художников, особенно Кандинского и Лисицкого.

Семицветный светофор Сергея Рожина в Нидерландах. Позже работа попала на обложку фестиваля

Где-то к 27 годам я начал понимать, что я художник. Начал делать выставки, перформансы, увлекся стрит-артом. Я даже был учеником Тимы Ради. Помогал ему делать абажуры, ничего не придумывал, просто сшивал их. Я делал учебные работы, что-то по моим задумкам. И вот я научился у него каким-то вещам, премудростям, а потом ушел от стрит-арта, потому что мне стало интересно искать другие грани. 

С 2015 по 2017 год я сделал так много выставок в Екатеринбурге, около 40 наверное, помню тот момент, что я всех сильно задолбал. Мне кажется, меня было очень много и от меня все устали. И так случилось, что я влюбился и уехал за девушкой в Москву и все от меня отдохнули.

— А параллельно с искусством вы работали где-то?

— Когда я жил в Екатеринбурге, было как-то попроще, я мало работал. Были какие-то шабашки. Пока был помладше, жил с мамой, было проще не думать об аренде. Но потом я начал жить отдельно уже с девушкой, но искусством заниматься продолжал. Когда переехал в Москву, пошел работать на стройку. И параллельно с этим писал про искусство на своем канале.

— Долго работали на стройке? 

— Насколько здоровья хватало. Люблю труд и стройку, видимо, с детства привили любовь к труду. Ты там работаешь на шабашке неделю, тебе платят 10  000 рублей. За эти деньги в Москве ничего не купишь, чтобы поесть и не словить цистит, а тем более за квартиру не заплатишь. Поэтому помогали донаты от подписчиков, какие-то картины продавались, жена помогала не бросить дело. Чудом я попал на аукцион Vladey и продал за 120 тысяч рублей работу «Зеркало комнаты». Купил себе на эти деньги рабочий ноутбук, заплатил за аренду квартиры и снова [остался] с голой жопой.

«Зеркало комнаты». Смешанная техника, акрил, лак, маркер. 2019 год

— В прошлом году вы уехали из России. Когда именно и почему?

— Где-то после мобилизации. У меня жена из Болгарии и ребенок тоже болгарин. Жена потеряла работу, и я уехал вслед за ней [на ее родину]. Хочу вернуться. Но пока мне надо понять, что я могу сделать полезного сейчас для всех. Сейчас я занимаюсь ребенком, его воспитанием. В Москве я тоже был с ребенком и занимался каналом. Пока я решил сделать паузу, а потом уже буду решать.

— Может быть, вы уже можете сравнить, как относятся к современному искусству в Болгарии и в России?

— Все так же. Но в Болгарии люди не знают «Черный квадрат» Малевича. Здесь другое образование, другие ценности в плане искусства. Но я бы сравнил Болгарию с Екатеринбургом: люди здесь, как и в Екатеринбурге, более открытые, душевные, помогают. Москва же более бескомпромиссная и жесткая, но место больших возможностей проверить себя на прочность.

«Обман, которым зритель называет современное искусство, он придумал для себя сам»

— У современного искусства есть налет элитарности: меньшинство может его понять и оценить. Возьмем, например, «Большую глину» на Болотной набережной в Москве или любую другую работу, которую люди воспринимали резко негативно. Из-за того, что смысл произведения искусства лежит не на поверхности, оно сразу становится искусством не для всех. Согласны ли вы с этим? Можно ли как-то сделать так, чтобы оно стало «для всех»? Или ничего не надо менять, пусть оно остается непонятным для «обывателя»? 

— Все дело в культурности человека. Как говорил Юрий Лотман (советский и российский литературовед, культуролог — прим. ред.), если человек сталкивается с непонятным, он может заинтересоваться или же обозлиться. Культурный человек заинтересуется, некультурный человек обозлится, раздражится. 

Это мы, в принципе, видим в реакции к искусству. Если взять ситуации [когда люди критиковали современные произведения искусства], то можно увидеть схожие паттерны поведения, люди пишут одинаковые комментарии, сами того не замечая: «а король-то голый», «куда тратятся деньги», «откуда на ЭТО взяли бюджет», «как вам не стыдно» и так далее. Это показывает их уровень культуры. 

Вот яркий пример таких людей.

Еще один аспект — скульптура может выбиваться из общей архитектуры места, потому что архитектура зачастую одного временного промежутка, когда форма определяет содержание. И когда в эту среду помещается новая скульптура, она может вызывать такую реакцию у людей, это нормально. 

Что касается элитарности, то я думаю, что если бы искусство было понятно всем, то в нем не было бы загадки, а загадка — это импульс движения к размышлению. Это как разбор стихов в школе: обычно ученик воспринимает стих в лоб, например, написано, что яблоко упало, он так и понимает — яблоко упало. Хотя в этом яблоке могут быть зашифрованы метафоры, у человека должен возникнуть ассоциативный ряд, где еще могли упоминаться яблоки. 

Вот мой любимый стих Алексея Перминова как раз на эту тему:

На этом как раз частично строится современное искусство — это понимание контекста. То же самое и с любыми мемами или с теми, которые я делаю на канале: если не знаете контекста, то вы не поймете их. Вот, например, один из моих последних мемов. Большинство людей не знают, кто такой Ле Корбюзье, поэтому шутку поймут не все. 

Источник: телеграм-канал «Рабы Малевича»

Зрителю важно понять: тот обман, которым он называет современное искусство, он придумал для себя сам, обманывает он себя гораздо больше.

— А современное искусство может быть в таком случае массовым и понятным? 

— Да, есть понятное искусство с интересным «дном». Вот, например, есть фильм «Кин-дза-дза»: массовый зритель смотрит на историю про то, как герои попадают на другую планету. Но ведь на самом деле нам показывали сатиру на власть. В этом же фильме показывают пепелацы и гравицаппы (летательный аппарат в фильме «Кин-дза-дза» и его часть — прим. ред.), а их создал Вячеслав Колейчук (советский и российский художник, представитель кинетического направления в современном искусстве, профессор МАрхИ — прим. ред.). Таким образом можно увидеть, как «элитарное» искусство вдруг попадает в кино.

Или, например, обложка альбома «Кино» «Группа крови» 1988 года. Друг музыкантов Андрей Крисанов перерисовал плакат Малевича к немой картине Фрица Ланга «Доктор Мабузе — игрок», вставив в него название коллектива. 

Слева – плакат к фильму Фрица Ланга, слева – обложка альбома «Группа крови»

Если мы касаемся современного искусства, то оно должно находиться рядом с народом, со зрителем, чтобы художник мог чувствовать его волнение и реакцию. Для этого как раз хорошо подходит интернет.

— Как тогда отличить искусство от неискусства? Как начать современное искусство понимать? Например, вы приходите на очередную выставку, смотрите на картину, инсталляцию, скульптуру. Как вы понимаете, что вот это — круто, а вот это — нет?

— На самом деле, это то же самое, что деление «человек — не человек». Я бы по-другому сказал: некачественное искусство, посредственное, конъюнктурное или качественное. Как мы определяем? Все дело в насмотренности. Зависит от того, сколько картин мы посмотрели, изучили, как мы анализируем их.

Это как с вином: ты сначала попробуешь вино, а потом крафтовое пиво. Ты, конечно, поймешь, что это не вино, а пиво. Потом появляется другой напиток, например, сидр. Ты скажешь: «Это не пиво и не вино, это сидр». Так ты начинаешь разбираться, появляется вкус, начинаешь видеть разные грани того, что изучал.

Но что делать человеку, если он живет в маленьком городе, где не проходит выставок? У себя на канале я делаю мемы «жалкая пародия — неповторимый оригинал», где я сравниваю искусство с жизнью. И таким образом я даю понять: самый главный художник — это жизнь. Поэтому, даже если зритель не ходит на выставки, он может наслаждаться самой жизнью, наблюдать происходящее вокруг и понимать, что во всем есть своя красота. Даже в уродстве есть своя красота, надо просто суметь ее увидеть. 

Источник: телеграм-канал «Рабы Малевича»

— Вы в канале довольно жестко проходитесь по тем, кто «атакует» современных художников, называет их работы «неискусством». Наверняка многие пытаются вступить с вами в дискуссию или просто хейтят. Как вы разговариваете с такими подписчиками? Вы пытаетесь им что-то доказать, переубедить?

— Мы находимся в интернет-пространстве, диалог должен происходить не один на один, а в большом кругу людей, чтобы показать паттерны поведения тех людей, кто нападает. Если я буду распыляться на каждого из 40 тысяч человек в комментариях, мне не хватит сил. Я выбираю более эффективный способ — это мемы, обзор самых «избитых», клишированных персонажей. У людей, не любящих и не принимающих современное искусство, возникает защитный психологический механизм, дихотомия, они пытаются все упростить, чтобы им стало понятнее.  

Источник: телеграм-канал «Рабы Малевича»

В моем же случае агрессия направлена в положительное русло — это юмор, он обезоруживает и обнажает людей. Иногда они понимают, что были не правы, но в большинстве случаев эго побеждает. Конечно, реагируют на такие мои посты по-разному: кто-то отписывается, кто-то продолжает что-то писать. Они не понимают, что правила игры в интернете абсолютно другие. 

Я специально вывожу их, провоцирую, чтобы показать их настоящее лицо, насколько у людей нестабильное отношение к себе, что они представляют из себя, когда они злые. Мое лицо в этом случае тоже ничуть не лучше.

Для себя я сразу решил, что переубеждать я никого не собираюсь. Если человек изначально пришел с пассивно-агрессивным настроем, то сразу понятно, что он пришел самоутвердиться. С такими людьми разговор короткий. А если человек приходит, чтобы узнать литературу, фильмы, чтобы разобраться, пообщаться, задать вопрос, то я, конечно, отвечу и вступлю в диалог. 

Источник: телеграм-канал «Рабы Малевича»

— Почему академизм более понятен «обывателю», чем работы современного искусства? 

— Приведу пример. Виталий Волович, который не так давно покинул нас, приходил на мою выставку. На мое удивление, несмотря на свой преклонный возраст, он был открыт к современному искусству, он был очень положительно настроен [по отношению к моим работам]. А вот его друг, художник Миша Брусиловский, не любил современное искусство, считал его дизайном.

Виталий Волович (слева) и Сергей Рожин (справа). Фото предоставлено Сергеем Рожиным

Общаясь с академистами, я столкнулся с такой ситуацией, что многие из них хотят выйти за пределы академизма, когда все «красиво» и «правильно», но они, к сожалению, не знают, куда идти дальше. Они боятся сделать новый шаг, поэтому остаются в прежнем окружении и дальше испытывают от него давление. Академисты из молодого поколения более открыты, у них еще не забит мозг шаблонами о том, каким должно быть искусство.

— Откуда взялся знак равно между современным искусством и дизайном, как вы думаете? 

— Из-за необразованности. Дизайн несет утилитарную функцию. А современное искусство, которое могут воспринять как дизайн, само по себе «бесполезно». Работа создается только для того, чтобы изобразить тот или иной процесс, ситуацию, символ. Дизайн и искусство могут визуально перекликаться, но это совсем разные вещи.

Знак равно между ними ставят только из-за процесса дихотомии, когда человек пытается все упростить до «черного» и «белого», чтобы ему было проще думать. Человек, который сталкивается с чем-то новым, пытается для себя все объяснить. Это то же самое, когда люди путают уролога с гинекологом. Ведь для них нет никакой разницы, ведь врач должен лечить. Так и художник — он просто рисует, а не пишет, так как писали раньше иконы, отсюда и пошла иконопись и живопись.

— Художник не обязан ничего объяснять зрителю? То есть он может оставить картину без экспликации, а зритель сам будет разбираться, что на самом деле имелось в виду?

— Все зависит от художника, есть ли у него силы и возможности изложить и объяснить, что он хотел донести до зрителя. В искусстве таких людей, которые объясняют что-то зрителям, называют медиаторами. Они выступают проводниками между художником и зрителем. Художник же делает свою работу. И хочет ли он объяснить все грани своей работы — это его дело. 

Источник: телеграм-канал «Рабы Малевича»

Мы очень часто опошляем художественное произведение смыслом. Его в искусстве нет, мы додумываем смысл сами. Поэтому часто художники концентрируются просто на названии работы: как корабль назовешь, так он и поплывет, как в мультике про капитана Врунгеля.

Поэтому, мне кажется, фраза [художник должен объяснять, что он имел в виду] стала довольно избитой. Это то же самое, что «художник должен быть голодным». Кстати, голодным художник должен был быть во время иконописи, отсюда и пошло это выражение.