«Это заказ правительства, чтобы раз и навсегда закрыть тему с границами полигона»

«Уральский Мемориал»* недоволен результатами раскопок на бывшем полигоне НКВД в Екатеринбурге, по итогам которых археологи нашли останки около 2 тысяч жертв сталинских репрессий. Общественники уверены, что Музей истории Екатеринбурга, который проводил раскопки, сделал лишь малую часть работ. Раскопки проводились только на пяти гектарах полигона, тогда как его общая площадь может достигать 192 гектаров. 

Правозащитники опасаются, что по итогам исследования власти дадут охранный статус небольшому участку захоронений, а на всем остальном пространстве разрешат строить дороги и спортивные объекты. Кроме того, глава «Уральского Мемориала» Алексей Мосин утверждает, что археологи проводили свои раскопки с нарушениями, из-за чего останки могли быть повреждены. Что еще смущает общественников в истории с раскопками на Московском тракте, Мосин рассказывает в колонке для It’s My City.

Фото: Саша Зубковский / It's My City

Алексей Мосин:

— Все, что утверждает Игорь Пушкарев, неправда. Мы, «Уральский мемориал», боролись всегда за то, чтобы общество получало адекватную информацию. Игорь Пушкарев выражает свою точку зрения, точку зрения музея, но она не совпадает с нашей.

На территории в районе 12-го километра Московского тракта захоронены десятки тысяч жертв политического террора. Мы до сих пор не можем сказать, сколько людей там лежит, можем только предположить, что их десятки тысяч. Есть основания полагать, что людей расстреливали в другом месте, а на полигон приезжали закапывать тела. Но, возможно, были случаи, когда приговор исполняли прямо там, в лесу.

Обнаружили тела изначально в 1960-е годы, когда строили биатлонную базу «Динамо». Начальники местных НКВД всегда возглавляли региональные отделения спортивного общества «Динамо». Поэтому, скорее всего, базу строили с той целью, чтобы скрыть следы расстрелов и захоронений. В ходе строительных работ экскаваторщик обнаружил кости. На место сразу приехал соответствующий товарищ и сказал рабочему, что больше о находке никто не должен знать. Работы продолжались.

Красным выделены примерные границы расположения полигона НКВД. Раскопки МИЕ проводил у Мемориального комплекса и южнее Новомосковского тракта. Скриншот: Google Maps

Свидетель-экскаваторщик очень долго молчал, но в годы перестройки, в конце 1980-х годов, начал рассказывать, что произошло 20 лет назад. В это время была волна общественного подъема, поэтому на рассказ рабочего обратило внимание общество и стало требовать, чтобы место на 12-м километре Московского тракта было объявлено особым, что нужно поставить монумент.

В 1990 году на небольшом пространстве, примерно метр на метр, была проведена частичная эксгумация. На таком маленьком участке нашли останки 31 человека, плотность захоронений поражает. Кости перезахоронили, но куда — неизвестно, место утратили, никто его не может показать. Мы пытаемся затребовать документы у органов государственной безопасности об этом, но нам отвечают, что данных нет.

Уже в новой России решили создать мемориал, и в 1996 году комплекс был открыт. Но обследование этой территории так и не было проведено, а ведь в этом же году был принят федеральный закон от 12.01.1996 г. № 8-ФЗ, требующий от местных органов власти обследовать всю территорию в случае обнаружения следов массовых захоронений. В течение 27 лет у нас нарушается этот федеральный закон, так как местные власти не спешат проводить обследования.

Фото: Музей истории Екатеринбурга

«Археологи ходили прямо по раскопанным костям». Почему Мосин считает, что работы прошли с нарушениями

— Осенью 2022 года глава Ассоциации жертв политических репрессий Виктор Черкасов обратил внимание на то, что на территории Мемориала какие-то люди что-то копают. Выяснилось, что Музей истории Екатеринбурга получил грант от правительства области на проведение раскопок. В условиях гранта сказано, что работы будут проведены на территории 5 гектаров (Пушкарев заявлял, что в итоге исследовали 10 гектаров — прим. ред.) и что раскопки позволят определить и установить границы захоронений. 

Но при этом предполагаемый размер полигона 192 гектара, тот же Игорь Пушкарев сам заявлял об этом. Почему не была обследована вся эта территория? Только после этого можно уже говорить, где проходит граница захоронений. На раскопки выделили 2,6 млн рублей, еще 2,2 млн — дополнительное финансирование, и неясно, откуда и от кого взялись эти деньги. Срок работ по гранту с 1 июля 2022 года по 30 января 2023 года. Работы проведены, но с большими нарушениями.

Алексей Мосин. Фото: Саша Зубковский / It's My City

Во-первых, археологи забивали шурф и ходили прямо по раскопанным костям. Такого быть не должно. Когда определяют место, где должны быть останки, подходят к ним с краю, чтобы не ходить по находкам. Во-вторых, останки находились под осадками, на открытом воздухе долгое время. Из-за чего кости начинают рассыпаться, пропадать, а ведь это свидетельства. А вдруг это останки моего прапрадеда? По объяснениям более опытных коллег, после приостановки работ раскоп должен быть законсервирован — его нужно закрыть специальным защитным материалом, присыпать землей. Это не было сделано вовремя. 

«Это просто заказ правительства области». Почему, по мнению Мосина, археологи исследовали только малую часть полигона

— Мы спрашивали Игоря Евгеньевича [Пушкарева], когда узнали о раскопках, почему они обследуют именно эту территорию, но не трогают участок за биатлонными дорожками, базу «Динамо». Ведь именно оттуда пошли наши знания о том, что это за место такое. На что Пушкарев отвечает: «Там было строительство, скорее всего, все повреждено и разрушено. И вообще мы считаем, что там уже ничего нет». 

На каком основании он это считает? Он проводил там работы? Нет, он отказался от проведения раскопок там. Я думаю, что это просто заказ правительства области, чтобы раз и навсегда закрыть тему с границами полигона.

Фото: сайт учебно-спортивной базы «Динамо»

Сам биатлонный комплекс «Динамо» должен быть выведен с территории. Знали ли вы, что там строят новые лыже-роллерные трассы? Также на этой же территории построены господином Алтушкиным (председатель совета директоров «Русской медной компании» — прим. ред.) пять тиров. На каком основании? Где документы, позволяющие на этом месте что-то строить? Мы запрашивали их, но никто нам эти документы не предоставил, а Алтушкин не отвечает на наши обращения. Чтобы поставить тир, нужно заглубляться, и теперь неясно, перекопали ли они захоронения.

В отношении 12-го километра Московского тракта наблюдения археологов не только допустимы, а необходимы. Ну, знаете, какие это археологи? Это археологи по вызову: их вызвали и разрешили понаблюдать за стройкой — они наблюдают, не вызвали — они не наблюдают. Где гражданская совесть этих археологов? Они же понимают, что это за место.

«Власти обещали, что не позволят, чтобы там осталась хоть одна косточка»

— В 2019 году возникла угроза строительства биатлонного комплекса (Антона Шипулина — прим. ред.) на Московском тракте, при том что границы захоронений не определены. Тогда мы создали общественный совет, его участники позже вошли в комиссию Свердловской области по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий (похожие комиссии при органах власти создают во всех регионах — прим. ред.).

В декабре того года на первом заседании комиссии замгубернатора Сергей Бидонько сообщил нам, что на развитие Музейно-мемориального комплекса на 12-м километре Московского тракта выделят средства из регионального бюджета. На 2020 год предполагалось выделить для начала 17 млн рублей, из которых 9 млн должно было уйти на обследование территории. 

Бидонько очень хорошо говорил, якобы они не хотят позволить, чтобы там осталась хоть одна косточка, что строительство никаких биатлонных комплексов невозможно, пока не внесена полная ясность и так далее.

После обследования должен был пройти международный конкурс эскизных проектов по развитию Мемориального комплекса. Чтобы нам было не стыдно прийти туда самим и приглашать гостей Екатеринбурга. Ведь там захоронены предки не только жителей нашего города, области и даже Урала. Там, например, лежит правительство Литовской республики, которое в 1940 году вывезли сюда, а в 1942 году их расстреляли, они до сих пор лежат на 12-м километре. Там лежит президент Эстонской республики, там лежат финны и поляки. Поэтому мы должны очень достойно почтить память всех этих людей. 

Мемориальный комплекс, вид сверху / Google Maps

Одновременно с расходами на Мемориал губернатор также утвердил план подготовки к 300-летию Екатеринбурга и расходы на него. На празднование запланировано было потратить 247,924 млрд рублей. 800 млн планировалось потратить на биатлонный комплекс, 200 млн — на памятник святой Екатерины. Ведь без него мы прожить не можем. 105 млн — на реставрацию памятника Ленину. И ни копейки на Мемориал на 12-м километре.

Пришел 2020 год, началась пандемия, и ничего из обещанного для Мемориала сделано не было, деньги так и не были выделены. Более того, не созывалась комиссия. По плану работы комиссии мы должны были собираться раз в три месяца и отчитываться о проделанных и не проделанных работах.

В 2020 году мы собрались лишь один раз — 30 октября. В День памяти жертв политических репрессий мы созвонились по Zoom. После этого онлайн-заседания комиссия не собиралась более двух лет. И все, что происходило с раскопками, было в отсутствие работы комиссии.

Череп с пулевым отверстием, найденный на раскопках в 2022 году. Фото предоставлено Игорем Пушкаревым

«Можно будет делать все что угодно». Почему «Мемориал» недоволен итогами раскопок

— Наконец, 14 декабря 2022 года комиссию все-таки созвали. Меня как члена комиссии никто об этом не уведомил, что является грубейшим нарушением. Пригласили только одного нашего коллегу Виктора Кириллова. Еще двое коллег, Татьяна Знак и Виктор Черкасов, сами пришли туда и потребовали, чтобы их пустили на заседание. Пушкарев отчитался и сразу сбежал (презентацию, которую показывали на заседании, можно посмотреть здесь), Татьяне Знак и Черкасову не давали высказаться. Таким образом, комиссия работает без нашего участия, что является грубейшим нарушением. Нам затыкают рот и не дают высказать свою позицию. Это не дискуссия и не работа, это все абсолютно незаконно.

Несколько дней назад Татьяне Михайловне [Знак] прислали протокол заседания. Там было сказано, что по итогам отчета Музею истории Екатеринбурга поручается подготовить документы на получение особого охранного статуса на раскопанную территорию. А это всего 5 гектаров. А что будет со всем остальным? А потом нам ведь скажут, что деньги были выделены лишь на 5 гектаров, работы проведены, отчет утвержден, статус получен, тема закрыта.

После того, как под охрану возьмут лишь этот маленький кусок земли, на остальных 180 гектарах можно будет делать все что угодно: тянуть трассу Казань — Екатеринбург, строить биатлонный комплекс и даже коттеджный поселок. Ведь «специалисты» доказали, что там ничего нет! 

Совершается еще одно преступление. Первое было совершено в 1930-е годы, второе в 1960-е, когда начали строить «Динамо», и третье совершается сейчас, когда 27 лет не исполняется ФЗ-8.

Фрагмент презентации итогов раскопок. Скриншот: сайт комисси Свердловской области по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий

Нам не важно, что обещает Игорь Пушкарев на словах. Он говорит, что рекомендовал дообследовать все 192 гектара полигона, но его утверждения ничего не стоят. Мало ли что он рекомендует, главное то, что он делает. Пушкарев утверждает, что они проводили раскопки там, где указывал Сергей Погорелов. Но Погорелов указывал не только южное направление, но и северо-восточное, где находится «Динамо». Но археологи даже не пытались там копать. 

Итак, вот что мы собираемся делать далее:

— Мы готовим заявление от бюро нашего совета, мы будем обжаловать решение комиссии через суд. 

— Мы требуем, чтобы была обследована вся территория захоронений. И только после этого всей этой большой территории должен быть присвоен охранный статус.

— Останки репрессированных должны быть перезахоронены по-человечески. 

Публикации рубрики «Мнения» выражают личную точку зрения их авторов.

*Власти внесли «Уральский Мемориал» в реестр «иностранных агентов