Утро 24 февраля разделило на сторонников войны и пацифистов не только всех россиян, но и экипаж небольшого танкера посреди Японского моря. На его борту одновременно оказались российские моряки и механик из Украины. Некогда дружелюбные моряки в один миг превратились в ожесточенных спорщиков.
Моряк Алексей Шибанов стал невольным свидетелем эксперимента — что способна сделать война с людьми, оказавшимися в замкнутом пространстве, из которого никуда не сбежать. Тяжело оставаться и слушать, как украинца убеждают в пользе «спецоперации», пока его семья прячется от бомбежек. Страшно возвращаться в новую Россию, где собственный отец говорит тезисами пропагандистов.
It’s My City связался с Алексеем и поговорил о том, как все это время моряки с разными взглядами на происходящее в Украине живут и работают на одном судне.
Работа не из легких, выходных нет
Алексей Шибанов. Фото из архива героя— Уходя на очередной контракт, я и не мог себе представить такого поворота моей сюжетной линии. Тогда я не знал, что буду возвращаться совсем в другую страну. Страну, отрезанную от всего мира, и отрезанную по ее же вине. Я не осознавал, что возвращаться домой мне будет страшно, — рассказывает Алексей.
Алексей Шибанов находится в море уже седьмой месяц. Он работает вторым помощником капитана на грузовом судне. Сообщения журналиста It’s My City Алексей получает где-то недалеко от Владивостока — города, где он родился и вырос. Связь в этом месте не лучшая, поэтому он не откладывает разговор: «Пока есть интернет».
— В основном мы работаем в Тихом океане: с Южной Кореей, Японией, Китаем, Тайванем. Перевозим тяжелые нефтепродукты: мазут, дизель. Работа не из легких. Выходных у нас нет, максимальная продолжительность сна — семь с половиной часов, плюс к тому сложные погодные условия. Все это сказывается на организме и психике.
Фото из архива Алексея ШибановаПо сути, восемь часов в сутки Алексей управляет танкером. Стоять на вахте приходится даже ночью. В его задачи входит обеспечивать безопасность судна и жизнь экипажа — предотвращать проникновение на танкер посторонних, терроризм и хакерские атаки. Помимо этого, у него еще масса обязанностей: Алексей следит за навигацией и радиооборудованием, решает вопросы со связью и питанием на борту. На отдых отводится всего несколько часов.
— Просыпаюсь, в 11:30 обедаю, с 12 до 16 часов стою на вахте, потом перерыв на чай. После два часа работаю с документами. В 19:30 ужин. С 24 часов до четырех утра снова вахта, а после сон до 11:30. И все по новой. Днем в свободное время смотрю сериалы, играю в игры, читаю книги, иногда выхожу погулять под солнцем, но к концу контракта эти занятия все чаще заменяются для меня дневным сном. Хочется, чтобы быстрее сменились сутки и все это закончилось.
Экипаж разделился на два лагеря
Помимо Алексея на судне работают еще 18 человек. По общим меркам для танкера это немного. Обычно люди в море живут очень дружно, говорит Алексей. Судно небольшое, с него никуда не убежишь, нигде не спрячешься — все это понимают. У каждого есть одна цель — отработать свой контракт и спокойно вернуться домой к родным. О серьезных ссорах из-за политики обычно не идет и речи. Это несмотря на то, что на судне время от времени бывают иностранцы.
— За все время моей работы в море у меня сложилось устойчивое мнение о нас, моряках. Моряки — это очень дружные и добрые люди. Многонациональный народ, который не придает особого значения территориальным границам разных стран. Для нас вся планета открыта, а тысячемильные расстояния ничтожны.
Фото из архива Алексея ШибановаВ январе этого года, когда стартовал очередной контракт Алексея, все так и было. Члены экипажа общались между собой, часто ходили вместе обедать. Однако 24 февраля теплая атмосфера на танкере моментально испарилась. В тот день моряки узнали из новостей, что Россия ввела свои войска на территорию Украины — началась война.
— Экипаж сразу разделился на два лагеря. Одни поддержали «спецоперацию», другие выступали против. Почти все приемы пищи за общим столом заканчивались громкими спорами. Во время работы мы, конечно, старались абстрагироваться от актуальной повестки, потому что это небезопасно, но определенный дискомфорт ощущался и там.
У сторонников боевых действий были аргументы, которые регулярно повторяют ведущие государственных телеканалов и корреспонденты провластных СМИ. Один из главных доводов звучал так: Украина могла вступить в НАТО, а американцы разместили бы у границ с Россией свои ракеты. Еще эти же моряки повторяли мысли Владимира Путина о том, что Украина — это не государство. Россия якобы подарила Украине «независимость», а та в ответ лишь «строит против нас козни».
— В тот момент я осознал, что с этими людьми мне жить еще полгода.
Украинец на борту
О том, что на судне помимо русских есть один житель Украины, Алексей узнал не сразу. Его звали Иван, он работал старшим механиком. До 24 февраля присутствие украинца на танкере его бы не удивило — такое уже случалось. Но все изменила война.
— Я понял, насколько сильна пропаганда в России, как сильно люди верят этому «зомбоящику». Когда все сидят за одним столом, Иван объясняет, что у него жена с дочерью в подвале прячутся от ежедневных обстрелов*. Часть русских всячески его поддерживает и успокаивает. Другая часть не верит и говорит цитатами из телевизора. А некоторые вообще злорадствуют, мол, так вам, украинцам, и надо — сами виноваты. И снова разгорается пламя споров. Им было наплевать на живой пример перед их глазами, который работает и живет вместе с ними.
Ивану 57 лет. На судно он приехал из Купянска — города в Харьковской области, который российская армия заняла в первые дни войны. Украинские власти считают, что «город сдал» его мэр Геннадий Мацегора: на родине против него завели дело о госизмене. Что касается бомбежек, о которых рассказывал Иван, Россия обвиняет в них самих же украинцев. А тех, кто с этим спорит и выходит на протесты, разгоняют* российские силовики.
— С Иваном я общался часто, отношения с ним были весьма хорошие. Мы вместе смотрели ужасные снимки разрушенных городов. Он мне рассказывал, что в некоторых местах был совсем недавно, как там было красиво. С семьей он разговаривал очень мало, наверное, опасался, что могут прослушивать телефон. А ему предстояло списываться с ними с судна через Россию.
В споры со сторонниками «спецоперации» о том, кто бомбит его дом, украинец старался ввязываться поменьше. Он никогда никого не обвинял, а лишь хотел донести до них правду, рассказывает Алексей. Например, Иван уверял, что он и его родные говорили в Купянске на русском языке и никто их права никогда не ущемлял. Но многие ему не верили, объясняя украинцу, что русскоязычное население там страдает. Когда дискуссии выходили из-под контроля, Иван просто расстраивался и уходил.
Контракт Ивана закончился раньше, чем у Алексея. В апреле украинец благополучно вернулся на родину к своим дочери и жене. Мог ли он догадываться еще три месяца назад, как изменится Купянск? Теперь на улицах там дают концерты российские солдаты. Кругом российский триколор, а здание местной администрации украшает новый флаг с двуглавым орлом. «Единая Россия» открывает детские центры, а по городу гуляет замглавы администрации президента РФ Сергей Кириенко. На вопрос о том, что происходит, ответят провластные СМИ: в Купянск наконец пришла мирная жизнь.
Российские военные исполняют песню «Первым делом самолеты» на трехчасовом концерте в Купянске. Стоп-кадр видео «Известий»Как сложилась судьба старшего механика Ивана, Алексей не знает.
— Мне казалось, что после 24 февраля он сдерживался изо всех сил. Раньше был общительным, веселым, разговорчивым. Одним из тех людей в возрасте, с которыми можно комфортно общаться. Но все чаще и чаще я замечал, как ему тяжело, как он переживает. Он стал много курить. После разговоров с женой глаза у него были на мокром месте, хотя он и старался не подавать виду. Но я чувствовал, что под улыбкой он скрывает боль, которая была на сердце. Думаю, его жизнь полностью перевернулась.
Экипаж превратился в роботов
С уходом украинца судно покинула и часть россиян, которые были на стороне Алексея. А те, кто выступал против войны, устали убеждать тех, кто за.
— Из добрых и веселых людей экипаж превратился в молчаливых роботов, которые просто выполняют свои обязанности, молча едят и спят.
Алексей и сам пытался поговорить со сторонниками «спецоперации». Однако то, что убедить их в чем-то будет крайне трудно, стало понятно сразу. Ему 29 лет, он самый молодой член экипажа. На судне считают, что Алексей в силу возраста еще не понимает жизни, а они знают куда больше его.
— Пропаганда обратила все их знания в свою пользу. Смотрю на некоторых, и у меня складывается впечатление, что они что-то начинают понимать, но тут же отбрасывают эти мысли в сторону, потому что это рушит все их мировоззрение. И они уговаривают себя дальше верить телевизору. Это пугает. Они сами для себя становятся пропагандой. Они не хотят думать и вести диалоги с неудобными вопросами, а когда сказать нечего, начинают кричать.
Фото из архива Алексея ШибановаВойна разрушила не только прежнюю атмосферу на судне, но затруднила связи с внешним миром. Тяжелее всего Алексей переживает разговоры с папой. Его отец — убежденный сторонник «спецоперации». Когда Алексей общается с ним по телефону, папа пытается вывести его на политическую дискуссию. Вот только в его речи слышны те же тезисы, которые регулярно повторяют по телевизору. А когда эти доводы начинают терять силу, мужчина нервничает.
— Я и не мог себе представить, что при таких важных для нас, моряков, звонках домой я не смогу нормально разговаривать с отцом.
А вот мама Алексея его поддерживает. Он объясняет это тем, что она больше сидит в интернете, нежели смотрит телевизор.
— Напрямую в дискуссии с отцом мама не вступает, но когда в разговоре задействована вся семья, она часто принимает мою точку зрения или вовсе просит сменить тему.
Сестра была за Путина
Еще один человек, который сейчас поддерживает Алексея — его младшая сестра Аня (имя изменено). Это несмотря на то, что в студенчестве она тоже увлекалась Владимиром Путиным. Алексея это удивляет: он считает, что на нее, как и на многих, повлияла университетская пропаганда. Для самого же Алексея, признается он, эта пропаганда рассыпалась десять лет назад во время учебы в вузе. Тогда в его Морской государственный университет имени адмирала Невельского пришли агитировать за Путина. В тот год в стране проходили выборы президента.
— Нас собрали в актовом зале и кто-то из администрации президента очень красиво на камеру рассказывал байки про лучшее будущее и о том, что нужно голосовать за Путина. После этого выгнали всех журналистов и закрыли двери. А этот высокопоставленный пиджак сел на край сцены, свесив ноги, и сказал, что все должны будут проголосовать за Путина. Мол, вы тут учитесь на бюджете за счет государства и поэтому обязаны, а те, кто проголосует против, будет отчислен.
Сентябрь 2021 года. Уже сам Путин общается с курсантами МГУ имени Невельского и рассказывает им об успехах российского флота. Фото: официальный сайт президентаАлексей говорит, что часто приводил Ане этот пример. Но она не верила или не хотела ему верить. Сейчас его сестра работает в одной из государственных патриотических организаций, связанных с молодежью (It’s My City знает ее название, но не раскрывает из соображений безопасности). Какое-то время Аня «гонялась» на мероприятиях за фотографиями с президентом или как минимум с главой Приморского края. Но теперь это время прошло. Проработав год на этом месте, Аня полностью разочаровалась во власти, считает Алексей.
— Думаю, она увидела реальную картину изнутри. И сейчас тоже приезжает к родителям в гости и общается с отцом. Хотя и признается, что разговаривать с ним тяжело.
***
В конце июля танкер должен зайти в порт Южной Кореи. После этого, надеется Алексей, его отправят домой. Вскоре и ему предстоит увидеть новый, военный Владивосток. И хоть его не бомбят, теперь это совершенно другой город. Город, где огромное сердце на центральной площади в один момент сменили буквы Z и V, а за призыв жить в мире стали преследовать даже депутатов.
Здание правительства Приморского края во Владивостоке. Фото: Валерия Федоренко / «Новая газета»Однако больше всего Алексей переживает за отношения с отцом. Его не покидает мысль, что нескончаемые телефонные дискуссии с ним перерастут в живые.
— Пока, как мне кажется, переубеждать его бесполезно. При любом исходе он наверняка во всем будет винить США. Это же так удобно. Даже сейчас у него иногда проскакивают фразы о том, что нас — Украину и Россию — стравили американцы. Все, что сейчас у меня получается — это отводить разговоры от политики. Благо, с ним можно поговорить и на другие темы, например, о машинах.
*Ссылки на публикации издания «Настоящее время», признанное иностранным агентом в РФ
It`s My City