«Нашим студентам могут не дать возможности учиться, какой бы диплом у них ни был»

На днях Министерство науки и высшего образования России заявило о планах отказаться от Болонской системы, назвав ее «прожитым этапом». Сама Болонская группа еще в апреле прекратила представительство России и Беларуси во всех структурах Болонского процесса. Это случилось фактически перед началом сессии у студентов и ЕГЭ у школьников, которых скоро ждет поступление в вузы. 

Что значит для студентов, преподавателей и абитуриентов уход от Болонской системы, почему уехать учиться за границу с российским дипломом будет не так просто, как теперь перестраивать работу вузов и стоит ли возвращаться к советским практикам вроде принудительного распределения выпускников, It’s My City объяснила доцент УрФУ, преподаватель кафедры теории и истории международных отношений Екатерина Михайленко.

Екатерина Михайленко:

Фото: Facebook Екатерины Михайленко

— Болонская система подразумевала стандартизацию системы образования в вузах, одинаковое число зачетных единиц. Они дают понимание, сколько было потрачено академических часов на образовательный процесс. Российские вузы перешли со специалитета на трехуровневую систему, которая являлась понятной и прозрачной в рамках общих мировых образовательных тенденций.

Это давало возможность понять, какой уровень обучения закончил студент, и позволяло зачислять его на следующий уровень независимо от страны, где расположен вуз. Например, Америка не является участником Болонского процесса, но имеет похожую систему — с бакалавриатом и магистратурой.

«Никто в рамках Болонского процесса принудительно студентов в Европу не отправляет»

— Самый обсуждаемый вопрос (в истории с отказом от Болонской системы — прим. ред.) — принцип мобильности. Это не «утечка мозгов», а возможность студенту съездить на семестр в вуз в другом городе или стране и приехать обратно, все часы вузом будут засчитаны. Сейчас нужно думать о том, как эту модель дальше интегрировать в пространство соседних стран. 

И даже если кто-то решит уехать учиться в другую страну, то в любом случае, при участии в Болонском процессе или без него, он это сделает. Так же, как и европейский или любой другой иностранный вуз, который будет индивидуально решать, брать студента или нет. 

Фото: Марина Молдавская / It's My City

Это большой вопрос, как это все будет дальше работать. Он упирается в финансы поступающих и в большую политику — будут ли ограничивать наших студентов за границей или нет. Любая мобильность возможна в том случае, когда человек сам хочет туда ехать. Никто в рамках Болонского процесса принудительно студентов в Европу не отправляет. Система создавала возможности, а выбор делает каждый сам — хочет он туда ехать или нет.  

Европа предлагает ценностную модель, которая близка нам, потому что я считаю, что в своей идентичности мы ближе к Европе, чем к другим странам. В Турции своя система ценностей, симбиозная — это мусульманское государство с элементами европейских традиций. Здесь может быть много общего с нашими ценностями, наш университет с турецкими вузами сотрудничает уже давно. 

Что касается Китая — в нашей стране более 10 центров Конфуция, во многих вузах есть большие программы стажировок не только на семестр, но и на год. Но Китай — это другая цивилизационная модель, другая культура, другие ментальные, культурные, бытовые традиции. Лично я прожила там небольшой период времени и поняла, что не всем там интересно. Не для всех это комфортная среда. 

Это личный вопрос каждого, и у студентов должен быть выбор. Развивать связь с другими странами нужно и полезно, но надо понимать местные особенности и стандарты.

Если мы поедем учиться в Афганистан, то мы (женщины) должны носить хиджаб. Вы к этому готовы? Тогда езжайте. Хотя нас туда могут не взять, потому что по нормам шариата женщинам не следует учиться.

Политика может стать важнее дипломов

— Важный аспект — признание дипломов странами — участниками процесса. Это было возможным как раз благодаря участию в Болонском процессе. Если опять же обратиться к США, там дипломы признаются в индивидуальном порядке, решение давать выпускнику вуза возможность учиться или нет принимает административный совет университета. 

Сейчас в таких решениях может быть очень много политики: нашим студентам могут не дать возможности учиться, какой бы диплом у них ни был. Если такой установки не будет и вузы будут на свое усмотрение засчитывать диплом для поступления, то проблем не должно быть. Но пока мы не знаем, как эта ситуация развернется в отношении российских выпускников.

«Если сейчас это вдруг станет ненужным, то что мы делали последние 20 лет?»

— Еще одна составляющая Болонского процесса — качество. Почему нужны были два уровня — бакалавриат и магистратура? Первый уровень образования предполагает  широкую, базовую подготовку, а второй — специализированную. Студентам должны были давать те компетенции, которые были востребованы на рынке труда в каждом конкретном регионе. 

У вузов было больше самостоятельности в формировании своих учебных планов и образовательных стандартов, это было делом каждого отдельного университета. Если сейчас это вдруг станет ненужным, то что мы делали последние 20 лет, когда мы составляли эти программы?

Многое зависит от конкретной программы и ее разработчиков. В любой стране есть «сильные вузы», есть «слабые», есть сильные программы и не очень, это очень субъективные вещи.

Фото: Марина Молдавская / It's My City

Помимо всего этого произошла стандартизация входного поступления в вузы — ЕГЭ. В ряде вузов Европы есть еще и выходной экзамен, он есть и в Казахстане, когда после бакалавриата сдают единый экзамен, который является вступительным в магистратуру любого вуза страны. Пока у нас есть ЕГЭ, он вызывает много вопросов по содержанию, не все задания отражают реальные способности выпускников.

Но есть и свои плюсы — возможность поступить в любой вуз страны удаленно. Раньше нужно было ехать в другой город, записываться на вступительные экзамены, результаты которых могли быть субъективными. А сейчас есть определенная справедливость. В некоторых вузах за границей свои модели, например, абитуриенты сдают не более пяти «ЕГЭ». Нам стоит подумать о более универсальной модели отдельно для технического профиля и отдельно для гуманитарного.

Стоит ли теперь возвращать специалитет?

— Сегодня в России существуют параллельные процессы, как близкие к Болонской системе, так и другие, отличные формы: до сих пор есть специалитет по некоторым программам и направлениям, например, техническим. Также сохраняется шестилетнее обучение в медицинских вузах, где своя система.  

Основная задача специалитета — подготовить специалиста «на века». Но актуально ли это в современных реалиях? Специалитет имеет смысл там, где специальность или профессия не будет трансформироваться. Но даже сейчас наука так быстро развивается, что приходится постоянно студентам напоминать: «Забудьте о том, что вы отучились раз и навсегда, вам придется учиться и дальше». 

Болонская модель — бакалавриат и магистратура — предполагает, что за несколько лет обучения в бакалавриате вы получаете базу, а дальше, если вам нужна дополнительная специализация, выбираете программу по этой или смежной специальности в магистратуре. То есть Болонская система не ставила жирную точку в конце образовательного процесса. 

Фото: Марина Молдавская/It's My City

Сначала рынок труда в России с шоком воспринимал бакалавров: поначалу работодателям казалось, что это какое-то «недообразование». К тому же в госструктурах потенциальному работнику нужно иметь степень магистра. А частный бизнес был более гибким в этом плане, у него нет четких критериев с точки зрения образовательного пакета, бакалавры могут начать трудовую карьеру без дополнительных условий. 

За последние десять лет рынок труда адаптировался. Поэтому если мы удлиним сейчас образовательный цикл до 5 лет, возникнет другая проблема: рынок труда недополучит кадры, к которым он уже привык. 

Пока из последнего интервью главы Минобрнауки Валерия Фалькова я поняла, что трехступенчатая система была удобна и Россия не будет отказываться от трехуровневого подхода. Это потребует перестройки системы образования, и нет понимания, нужно это делать или нет.

Нужно ли вводить принудительное распределение после вуза, как было в СССР?

— Хорошо было бы иметь диалог с работодателями, честный, не просто формальный, провести социальное исследование в регионе, чтобы понимать, какие специалисты и в каком количестве нужны работодателям, какое образование необходимо иметь работникам.

Было бы хорошо взаимодействовать с компаниями вроде HeadHunter, выяснить запросы и составить аналитику на годы вперед. Сиюминутные данные не помогут, мы должны прогнозировать изменения рынка труда, которые могут быть важны для выпускников следующих пяти-десяти лет. Вопрос: что мы строим и что нужно рынку от нас? Готов ли он к наплыву выпускников, которых мы ежегодно набираем по 130 человек на программу?

Фото: Саша Зубковский / It's My City

Здесь можно было бы обратиться к опыту СССР и действовавшего тогда принудительного распределения кадров. Но экономика в Союзе была плановой, а не рыночной, то есть государство само решало, кому где жить, где работать. Людей отправляли куда угодно, не спрашивая их желания, что не есть хорошо. 

С одной стороны, можно было бы вернуться к этой практике, но мы можем получить отток кадров и желающих учиться на этих программах. К тому же современная молодежь мобильна, поэтому нужно учитывать ее потребности и создать такую модель, которая будет у нее востребована.

Публикации в рубрике «Мнения» выражают личную точку зрения их авторов