«Мы все имеем право думать что-то про борщевик»

Микрорайон Уктус, который раньше ассоциировался у горожан в первую очередь с лесопарком, аквапарком и дельфинарием, становится точкой притяжения художников. В 2019 году здесь провели первый фестиваль светового искусства «Не темно». Тогда же девелоперская компания Брусника — по собственной инициативе, а не по велению властей — основала  в квартале «Шишимская горка» арт-резиденцию. В окружении гор, романтичных деревянных домов и новых современных кварталов художники креативят, а потом приглашают местных жителей на мероприятия и артист-токи, где знакомят со своими работами. Мы решили посмотреть, как устроен быт в арт-резиденции, как здесь творят в непривычных условиях и какие объекты создают прямо сейчас.

«Каждый художник полностью меняет пространство»

Поднимаюсь по ступеням квартала «Шишимская горка». Прохожу мимо больших панорамных окон, вижу указатель «Арт-резиденция» — я на месте. Передо мной небольшое помещение, расположенное на первом этаже дома. В него по приглашению куратора каждый месяц бесплатно заселяется художник, в его распоряжении — пространство для жилья и работы. Основная задача проекта — выстроить взаимодействие между обитателями «Шишимской горки» и резидентом.

Захожу внутрь и вижу зал, напоминающий художественную галерею. На стенах фотографии растений, в центре — большой стол, на котором лежат снимки. По бокам — сухоцветы в вазах, напоминающие скульптуры. Меня встречает художница Наташа Подунова. Мы видимся второй раз: год назад встречались на открытии ее выставки «Моое» в Ельцин Центре. Правда, сейчас Наташа приветствует меня уже не в нарядном платье, а в джинсах и клетчатой рубашке. Если раньше мы говорили о завершенном проекте, то нынешние фотографии на стенах — пока первые продукты ее творческого исследования. Из студии она провожает меня в кухню-гостиную, греет чай. Я озираюсь по сторонам: холодильник и небольшой гарнитур, чуть дальше, вдоль стены — мягкий диван и рабочий стол.

Наташа ставит передо мной чай, а я пытаюсь понять, где нахожусь. В галерее, в мастерской художника или у нее дома? Мои размышления прерывает куратор арт-резиденции Женя Чайка. Она садится к нам и начинает рассказывать: в любой арт-резиденции есть художественная и бытовая часть. Каждый художник меняет пространство «под себя» и оставляет свои следы. На холодильнике можно увидеть плакаты, магниты, стикеры от Ани и Виталия Черепановых, Сергея Потеряева, Ильи Гришанова, Анастасии Богомоловой.

— Быт — очень важный аспект резиденции. Само пространство легко трансформируется. Поэтому каждый решает сам, где он будет принимать гостей, а где будет работать, — продолжает Женя.

— Я вот еще стол поставила, потому что много работаю за компьютером. Организовала свой офисный уголок — там стоят книги, бумаги, блокноты, все по местам, — дополняет Наташа Подунова.

Женя Чайка.

На полке у дивана кувшин — у него есть своя история. Год назад Женя принесла его из дома в честь приезда художника из Гамбурга Лукаша Кробок. Кувшин украшал праздничный стол во время субботних обедов (на сайте арт-резиденции можно посмотреть, как это происходило — прим. ред.), которые резидент проводил для гостей. Затем какое-то время в нем рос бамбук, который принесла кураторка Аня Литовских. Она нашла его во время одной из прогулок по Уктусу — засохшее растение просто кто-то выбросил. Аня спасла его, а гости резиденции разобрали ростки домой. Теперь этот бамбук можно найти в разных уголках страны. Наташа Подунова поставила в кувшин живые цветы. 

Отдыхает художница в отдельной спальне. Это приватное пространство, в которое нет доступа гостям. 

«Подумаешь, трава. Зачем это сравнивать с жизнью человека?»

— На стенах фотографии из моего нового ботанического проекта. Я долго искала форму его представления. Хочу на протяжении года смотреть, как меняются растения в процессе жизни, — продолжает Наташа, пока мы проходим с ней и Женей в рабочую зону.

Черновое название нового проекта Подуновой — «Сколько жизней можно прожить за одну жизнь?» Наташа сопоставляет изменения, которые происходят в жизни растений и человека на разных этапах.

— Как-то показывала свои фотографии знакомой. Она говорит, мол, подумаешь, трава. Зачем это сравнивать с жизнью человека? Как это к нам относится? А я растения совсем по-другому воспринимаю. Те же деревья старше нас, они живут гораздо дольше и обмениваются друг с другом химическими сигналами. Это живые существа, которые хочется понять. А сухоцветы, которые остаются зимой, очень украшают нашу жизнь. Вот в поездке я такие нашла и срезала — скипетровидный вербаскум. А это тростник, — показывает Наташа на сухоцветы в углу.

Пока мы видим только часть фотографий — это одна форма экспозиции. Вторая — семейный альбом, в котором каждый этап жизни растения запечатлен на отдельном развороте. Его уже можно посмотреть. В списке объектов исследования 12 растений. Есть, например, иван-чай, бессмертник, пижма. Подходим к диптиху и триптиху.

— Это бодяк и пижма. Они напоминают мне узоры на ковре. Рядом — белена. Очень ядовитое растение, — говорит художница.

Снимает Наташа в основном за городом, потому что там проще найти дикие растения. К метелкам тростника и пломбирным побегам рогоза зимой можно подобраться по сугробам, летом на этом месте болото. Но поскольку Наташа сама живет в деревне, то уже знает все обходные пути. Обычно ориентируется на солнце, но для некоторых кадров нужен пасмурный день, чтобы подчеркнуть фактуру растений, их «чистый узор». 

 — Я тут по Уктусу как-то ездила, были морозы, встаю и думаю: «Какой хороший день, Какой свет! Такой нежный, как надо!» Доехала до ближайшего поля, солнце выглянуло и начало жарить. Все кругом белое, слепит, отражает, дует сильный ветер, у меня слезы в глазах, я ничего не вижу в объективе. В любой другой день я бы домой поехала, а раз я в арт-резиденции — у меня всего месяц на работу, и ее надо было сделать, — делится Подунова.

За месяц Наташа реализует только часть задуманного. Работу она продолжит уже за стенами арт-резиденции.

 — Художественные проекты довольно долгосрочны, это сложный процесс, поэтому нельзя говорить и формулировать, что проект сделан в резиденции. Да, есть такие резиденции, где нужна завершенная выставка, но это уже граничит с эксплуатацией, которая не имеет ничего общего с художественным процессом. Мы никогда не знаем точно, когда мысль родилась и когда завершится, — рассуждает Женя.

 — То, что я бы делала год, тут сделала за месяц. Я выдернула себя из зоны комфорта. Тебя никто не отвлекает, ты сконцентрирована на том, что нужно сделать — и делаешь, — соглашается Наташа.

«Арт-резиденции — не кружки по рисованию»

Помимо того, что художник работает над своим проектом, важная часть его пребывания в резиденции — это регулярное общение с местными жителями. В арт-резиденции «Шишимской горки» они проходят каждую субботу.

— Наша резиденция нужна, чтобы говорить об искусстве. Для художника это первое обсуждение проекта с аудиторией. А для жителей — возможность быть сопричастными процессу: они могут делиться мнениями и давать комментарии, их идеи могут быть использованы в дальнейшем.

Наташа Подунова.

 — Здорово, когда человек из другой сферы тебе подсказывает, как можно сделать еще, и ты думаешь: «Правда, а чего ты замыкаешься?» Совсем другой взгляд, интересный ракурс, — размышляет Наташа.

— Так происходит коллективная разгерметизация. Наташа делает проекты, которые не ограничиваются художественной сферой выражения. В марте у нас будет Саша Баженов — экспрессивный модернист, работает из себя, у него нет внешнего предмета исследования. А с проектом Наташи есть возможность воспринимать разные точки зрения. У каждого свой жизненный опыт и каждый может выразить собственный взгляд на мир. В конце концов, мы все имеем право думать что-то про борщевик! — смеется Женя.

— Это хорошо влияет и на имидж места. Ты знаешь, что каждый месяц здесь живут разные художники и по субботам они проводят какие-то мероприятия. Это аура культурного места, когда дом становится пространством, куда приходят и приезжают творческие интеллектуалы. И ты можешь с ними пообщаться, — утверждает Наташа.

В арт-резиденцию на «Шишимской горке» приходят разные люди. Как-то на саунд-арте появилась пара, у которой свой бизнес по продаже акустики. Однажды заглянул слесарь, его дочь мечтала стать художницей, поэтому он решил узнать, не научат ли ее рисовать. Еще один мужчина принял участие в обсуждении проекта  «Улей», потому что его дядя был пасечником. Кто-то заинтересовался, увидев, как во дворе художники Черепановы «творят» из снега скульптуры. Кто-то из местных полюбил обеды Лукаша Кробака. Тот отправлялся на прогулку по Екатеринбургу, анализировал его среду и палитру города. К примеру, его удивило, что город быстро растет, «как на дрожжах». В итоге вместе с местными жителями художник готовил блюда из дрожжевых культур. Лукаш отметил, что в городе много зданий коричневого цвета, а местные ходят в синей одежде — так все блюда готовились из ингредиентов именно этих цветов. 

Местные жители на одном из вечеров художника Егора Клочихина «Музыкальные импровизации вокруг звуков Уктуса». Фото: из архива в сообществе арт-резиденции «Вконтакте»

 — Местные жители интересуются событиями, а то, что это еще и рядом, дополнительный триггер для них, — говорит Женя. — Арт-резиденции — не кружки по рисованию для детей. Но мы не против дружить и общаться, — заключила Женя.

Арт-резиденции в Европе и СССР

Женя Чайка стала куратором арт-резиденции в 2019 году по приглашению автора проекта и директора фонда «Культурный транзит» Евгении Никитиной. За ее плечами— работа в екатеринбургском филиале ГЦСИ (Государственном центре современного искусства), арт-резиденциях в разных регионах страны и Уральской биеннале. Также она проводила исследования подобных площадок в России и мире. 

По словам Жени, пространства, где художники могут работать и жить, появились в последней трети XX века в Европе, в период распада колониальной системы. Главной задачей было транслировать единую систему ценностей. Сейчас в мире насчитывается порядка пяти тысяч резиденций, только в официальном государственном реестре Франции их 250 и большую их часть поддерживают муниципалитеты. В России 75% резиденций — частные инициативы.

Егор Клочихин (Foresteppe), который записывал звуки Уктуса. Фото: из архива в сообществе арт-резиденции «Вконтакте»

— В Европе городские власти осознают, что резиденции насыщают местное художественное сообщество, делают его богаче. Часто подобные институции ассоциированы с учебными учреждениями. Показательнее всего пример Голландии. Там чиновники думают экономически, как торговцы. Они задаются вопросом: что мы будем продавать на арт-рынке, если бросим вкладываться в художников? — говорит Женя.

В России, согласно исследованиям Чайки, насчитывается 38 арт-резиденций. В Екатеринбурге это фотографический музей «Дом Метенкова» (подразделение Музея истории Екатеринбурга), арт-резиденции Уральской биеннале. Арт-резиденция в «Шишимской горке» — единственная в городе частная инициатива. При этом она соответствует всем международным стандартам.

Следить за расписанием мероприятий и событий арт-резиденции можно в Instagram. 

Партнерский материал