«Я не родила несчастного ребенка»

Алла Чикинда пыталась завести ребенка в течение трех лет. Начиная с 2016 года она ходила по больницам, сдавала анализы, делала операцию, терпела гомофобные комментарии врачей, чтобы записаться на ЭКО, однако в конце пути долгожданная фраза «ну что, будем беременеть» вызвала у нее совершенно противоположные ожиданиям эмоции. Алла поделилась с IMC своим опытом и попыталась найти ответы на вопросы, является ли рождение ребенка предназначением женщины, стоит ли рожать, если возникли сомнения, есть ли плюсы в «возможности подумать» и какие еще препятствия встречаются на пути к родительству.

«Большинство говорит только о том, какое счастье быть матерью»

— Я решила поделиться своей историей, потому что о том, что произошло со мной, мало говорят и пишут. Обычно везде всё, что связано с деторождением, превозносится как предназначение женщины. Большинство говорит только о том, какое счастье быть матерью. Но очень мало рассказывают про послеродовую депрессию, сомнения и проблемы, которые возникают у женщин. 

Моя история о том, как я захотела родить ребенка, прошла через много разных процедур на пути к этому, а потом передумала, может быть полезна тем девушкам, которые переполнены подобными сомнениями и думают: «Так же не должно быть, девушка должна хотеть родить ребенка»... Надеюсь, что моя история кого-то успокоит.

По молодости, когда я училась в институте, я была уверена, что не хочу детей. Я всегда думала, что хочу помогать миру и что я стану либо журналисткой в горячих точках, либо буду работать в гуманитарной миссии. Точно так же я думала, что не буду рожать ребенка, а возьму сироту. «Зачем рожать нового ребенка, если есть тысячи детей, у которых нет родителей? Лучше подарить ему счастье», — думала тогда я.

С такой мыслью я жила, пока в возрасте 27 лет не поняла, что, наверное, я готова родить. Мне казалось, что я даже на физическом уровне ощущаю эту потребность. Когда я видела беременных подруг, я думала, что пора. Но я не хотела рожать ребенка одна сама для себя и решила, что когда я встречу персону, с которой у меня будут крепкие отношения надолго, мы родим ребенка. Еще я думала, что до 30 лет я точно рожу, так как считается, что потом уже будет поздно и что потом будет меньше шансов родить здорового ребенка.

Отец на меня давил, постоянно напоминал, что «пора», а когда мне исполнилось 30, а я так и не родила, он меня в этом упрекнул и напомнил, что я обещала. Сейчас я понимаю, что это ненормально, что будто я должна была ему это сделать. Я чувствовала себя виноватой, что я не родила ребенка к 30.

Но у меня это желание не пропадало. Я ждала серьезных отношений и встретила Аню. Мы говорили об этом, и она сказала, что тоже хотела бы детей. Тогда мы начали исследовать, какие есть возможности завести ребенка у однополой пары.

«Я точно не помню, какие у меня были эмоции, когда я узнала, что тест отрицательный»

— Есть несколько способов вспомогательных репродуктивных технологий. Это способ искусственной инсеминации, при котором вероятность забеременеть около 40%, и ЭКО — экстракорпоральное оплодотворение. Я решила попробовать искусственную инсеминацию, потому что ЭКО — более сложный и дорогой процесс. И, как мне казалось, немного «неестественный», потому что оплодотворение происходит не в тебе, а в инкубаторе, только потом подсаживают готового эмбриона. Не твое тело производит этот процесс. Поэтому я подумала, что сначала хочу не так. 

У нас в городе есть несколько клиник, которые предлагают инсеминацию, мы пошли в НИИ Охраны материнства и младенчества (ОММ). Сложность оказалась в том, что необходимо пройти очень много обследований и анализов. Ведь, когда беременеешь с партнером, часто беременность происходит незапланированно. Даже если запланированно, не все обязательно проходят анализы.

Поскольку услуга была платная, меня особо не спрашивали, зачем и почему мне нужна эта процедура. При этом мне выдали большой список анализов, которые я сдавала примерно четыре месяца. 

После можно было делать тест на беременность. Я ждала и очень переживала. Ожидание выпало на новогодние каникулы. Это, кажется, был первый новый год без алкоголя в моей взрослой жизни. Я никому не рассказала о тесте, и, когда ходила по гостям, все интересовались, что случилось, не заболела ли я.

Тест оказался отрицательным. 

... Я точно не помню, какие у меня были эмоции по этому поводу. Да, я расстроилась. Истерик у меня не было, я подумала, вроде уже настроились, но нет. Наверное, больше расстроилась из-за хождения по больницам. Столько старалась, ничего не получилось. Потом я отложила эти мысли и начала отходить от произошедшего.  

Попытка номер два. Бюрократия на пути к материнству

— Через три месяца вернулась к врачу в ОММ и сказала, что хочу встать в очередь на ЭКО. Оказалось, что это непросто, так как изменилось законодательство. Чтобы встать в очередь, нужно было пройти много этапов. Пришлось идти в женскую консультацию по месту жительства, чтобы дали направление: это был 2017 год, но место как из фильмов ужасов про больнички — обшарпанные стены, мигающие лампочки. Я сказала врачу, что мне нужно направление на ЭКО, мне ответили, что этим не занимаются. Потом спросили, кто поставил диагноз «бесплодие», ответила, что у меня не бесплодие, а показание на ЭКО по отсутствию партнера. Это тоже не входит в программу. Я долго спорила, но потом все-таки выяснилось, что так можно. 

Снова надо было сдать кучу анализов в этом «фильме ужасов». Подвох в том, что некоторые из анализов действительны всего несколько месяцев, и часть из них уже были просрочены. Я надеялась, что меня поставят в очередь. Пришла, там сидела неприветливая врач — пришлось еще раз рассказать о попытках забеременеть, сексуальной жизни и зачем мне нужно ЭКО. Ей не очень понравились мои ответы, и меня отправили сдавать еще больше анализов.

Потом обнаружилось, что нужно сделать еще и небольшую операцию. Без нее беременеть нельзя. На операцию направили в горбольницу № 7 — снова заведение из фильма ужасов. Записаться можно было в один из нескольких дней в неделю и только в течение часа. Я с трудом это сделала, но оказалось, что не хватает еще и УЗИ, о котором раньше ничего не говорили. Я вышла, поплакала, потому что было очень много стресса, вернулась домой и сказала: все. Больше не пойду в больницы, нет сил выносить бюрократию. Месяца два я отходила. Но потом подумала, что, наверное, надо сделать операцию, которая важна для моего здоровья.

Гомофобия на больничной кушетке

— Врач на УЗИ снова была неприветливая. Начала меня расспрашивать о моей жизни, и в итоге сказала, что мои проблемы начались из-за того, что у меня нет мужчины-сексуального партнера. Мол, если бы я жила нормальной «жизнью с мужиками», этого бы не было. Я была настолько в шоке, что ничего не ответила.

После операции, осенью 2017-го года я пришла к врачу с вопросом: «Теперь можно встать на очередь на ЭКО»? Прошло больше года с тех пор, как я все начала. 

«Ты сильно надежды не питай. Ты думаешь, что у меня одна такая, а ты не одна. Таких, как ты, ко мне приходят много, а квоты ограничены, и предпочтение отдается не таким, как ты. Есть другие женщины, которые больше в этом нуждаются, и предпочтения отдаются им. Что, для тебя настолько неприемлемо завести ребенка обычным способом?», — сказала врач. Я ответила, что это неприемлемо. «Но твои мама с папой как-то же тебя родили», — добавила она. Я начала расстраиваться, огрызаться. Ответила, что мама с папой — это одно, а я не могу завести ребенка естественным способом, о котором она говорит. Она ответила: «Вообще-то, ребенок должен рождаться в любви, а ты такой образ жизни ведешь». 

Я вышла из кабинета, заревела, опять сказала себе, что больше не пойду. Мне все надоели.

«Приходите, будем беременеть»

Аня меня успокоила, — она юрист. Мы написали жалобу на врача, так как профессиональная этика была нарушена, в итоге меня перевели к другому врачу, к молодой девушке прогрессивных взглядов. Она мне объяснила, как происходит постановка в очередь на ЭКО. Оказалось, что есть комиссия, которая проходит раз в неделю по пятницам. Я на нее пришла: все было как на госэкзамене. Несколько врачей задавали мне вопросы о предыдущих попытках забеременеть, а моя новая врач сказала, что ЭКО положено. Наконец, «экзаменационная комиссия» одобрительно покачала головой и поставила меня в очередь. Мне повезло, потому что я слышала в коридоре, что кто-то на эту комиссию приходит в третий раз.

Сказали, что нужно ждать примерно год. Через месяц я зашла на сайт, где можно было отслеживать очередь, — тогда я была 1200-я по Екатеринбургу в списке. Примерно раз в два месяца я проверяла, как очередь движется, — в месяц она продвигалась на 100 с лишним мест. Потом я забыла про это, радовалась, что мне не надо больше ходить в больницу, и жила счастливо. 

В марте 2019 года очередь подошла, нужно было прийти в ОММ к нужной дате. Я не поверила и подумала, что это какой-то плановый прием. Но при встрече врач сказала: «Через две недели приходите, будем беременеть». «Подождите, как через две недели?», —  переспросила я. Врач повторила еще раз и дала список анализов, которые опять надо сдавать в разным местах, что повлекло за собой немало бюрократических приключений. 

Со всем этим я пришла домой и поняла, что не готова... Я не хочу идти сдавать эти анализы, а фраза «через две недели будем беременеть» меня шокировала. 

Когда планомерно обследовалась, все это было где-то там, далеко.  Я ходила по врачам, потому что так надо, это будто бы не было связано с самой беременностью. При этом при первой, неудачной попытке таких мыслей не было. У меня не было времени на «подумать» —  обсудили, решили, идем, делаем. А тут — эффект неожиданности. 

«Действительно ли я хочу ребенка или я просто должна хотеть родить»?

Я сказала Ане, что начала сомневаться. Мы обсуждали, взвешивали, готовы ли мы к тому, что в нашей семье появится ребенок, что сильно изменится наш образ жизни: а мы сейчас много путешествуем, у нас свободный график. Аня сказала, что это мое решение, и она поддержит его в любом случае. 

Я решила поговорить об этом со своей психологиней. Стала рассуждать о том, что за последние три года у меня очень сильно изменилось информационное поле. Например, я узнала, что такое репродуктивное насилие. Это принуждение к рождению — то, что делал отец, когда говорил, что родить надо до 30. Тогда я сделала вывод, что не знаю, мое ли это желание родить ребенка или то, что навязано извне. Действительно ли я этого хочу или это потому что я должна этого хотеть? 

Девочек с детства готовят к материнству, в четыре года они уже играют в дочки-матери и пеленают пупсов. Все книги про то, как быть хорошей матерью. А мальчики, кстати, почему-то не учатся быть отцами. Неужели я просто привыкла, что надо просто хотеть родить, потому что все мои подруги и одноклассницы уже родили?

Кстати, если говорить об ЛГБТ+ сообществе, то у нас не говорят об однополых парах без детей. Все, что связано с вопросами семьи, — разговоры о том, как завести детей. Проходят праздники — международный день равенства семей. Но там все семьи с детьми. И поскольку однополые пары физически не могут завести детей, у них это «триггерная» тема, и они пытаются всеми способами завести детей. А о том, что и без детей норм, не говорят. И, проговорив для себя это, я не нашла внутреннего желания завести ребенка. 

Я не могла представить ребенка в нашей семье — вот я просыпаюсь, и он тут. И что мы будем делать? Я не знаю. Главный вопрос в этой ситуации — «зачем». Чтобы продолжился род? Мне это не надо. Рожать ребенка для того, чтобы он реализовал то, что ты не смогла? Так нельзя делать. Если я и буду рожать, то точно не для этого. Я поняла, что если у меня так много сомнений, что лучше не начинать.

Еще у меня был страх, что у меня родится сын. Если бы была девочка, я бы знала, что с ней делать, — я же сама девочка. Я бы поняла, как ее воспитать. Мальчик — это большой страх. Представляла, что я родила, мне говорят: «У вас мальчик», а я начинаю рыдать: «Я не хочу, поменяйте». Это тоже тревожный звоночек. 

«У меня была возможность подумать, которая есть не у всех»

Я написала доктору, что в ближайшей месяц я не готова. Она сказала, что можно попробовать в следующем месяце: «Готовьтесь, настраивайтесь». Прошло три недели, я подумала, покопалась в себе, ничего не изменилось. Если мне позвонят сегодня с тем же вопросом, я думаю, что я откажусь. 

Отчасти меня выбесила система, больницы, негативные эмоции, связанные с врачами. Здравоохранительная система у нас —  не юзер-френдли: не объясняют, некоторые врачи относятся неуважительно. Сдать 20 анализов несложно, но они не все принимаются и сдаются в одном месте — что-то можно платно, а что-то бесплатно. И про это не рассказывают. Выдают анализы и говорят: «иди сдавай». Иди и гугли. Если ты пройдешь огонь, воду и медные трубы, значит точно хочешь — иди рожай. А если сдаешься на полпути, — значит не очень-то и хотелось. Может быть, если бы у меня тогда получилось в первый раз, когда еще у меня не было негативных эмоций, я бы была хорошей матерью. Но кто знает.

Я думаю, что если мне захочется, то всегда можно усыновить. У меня была возможность подумать, и к сожалению она есть не у всех. Ее нет у девушек, которые растут в традиционных патриархальных семьях или с партнерами, заставляющими их рожать, или «по залету». 

Мне хочется верить, что из-за того, что у меня была возможность сесть и подумать, я не родила несчастного ребенка. 

Фото: Илья Калашников