«Никто не отберет у человека первенство»

В конце января в «Яндексе» учредили ежегодную научную премию имени Ильи Сегаловича, сооснователя компании и создателя первой версии поисковика. Александр Крайнов, руководитель лаборатории машинного интеллекта в компании, недавно приезжал в УрФУ, чтобы рассказать об этом и о своей работе. IMC встретился с Александром и узнал, какие возможности появились у студентов, относится ли это к гуманитариям, чем занимается «Яндекс» в Екатеринбурге и какие отношения с искусственным интеллектом нас ждут в будущем. 

ШАД, стажировка и другие возможности для студентов

— На лекции вы рассказывали о том, как обучать поисковую систему определять «белиберду», которую пользователь пишет в поисковой строке. Где этому и другим знаниям по отраслям премии обучают, в Школе анализа данных?

— В какой-то степени, да, но вообще ШАД ориентирован на получение фундаментальных знаний. Если есть достаточные знания по машинному обучению, анализу текста и распознаванию изображений, то дальше человек легко начнет их применять где угодно. Выпускники ШАДа устраиваются во все возможные компании, и в «Яндексе» они работают в самых разных подразделениях, потому что это очень высокий показатель. Из 4 тысяч заявок поступает только 200 человек. Поступление тоже ничего не гарантирует: даже при таком отборе школу заканчивают далеко не все, потому что учиться очень тяжело. 

— Насколько я понимаю, есть еще стажировка в «Яндексе», где можно повысить свой уровень. Какие задачи даете стажерам?

— Стажер у нас выполняет реальные задачи. Чаще всего им поручают делать что-то инновационное, передовое, потому что, если стажер будет заниматься какими-то рутинными задачами, то ему нужно долго разбираться с набором инструментов, который используется в компании. Стажеры часто делают что-то наукоемкое. Например, технологии DeepHD в компьютерном зрении, когда мы берем картинку или видео маленького размера и делаем из них большую, увеличивая разрешение, — все начальные эксперименты и первые образцы были сделаны стажерами. Они делаются под руководством опытных разработчиков, но большую часть самых интересных и сложных экспериментов у нас осуществляли стажеры.

— Как устроена работа стажера?

— Стажер в «Яндексе» воспринимается как сотрудник, как часть твоей команды. Ему выплачивается зарплата и он получает все «плюшки» в полном объеме: комфортный офис, корпоративное питание, тренажерки и т. д. У нас нет жесткого понятия рабочего времени: офис работает 24 часа в сутки, никто не смотрит во сколько человек пришел, во сколько ушел. Кто-то рано приходит, кто-то поздно уходит, кто-то ночь может сидеть и работать на выходных. У сотрудника есть задача, которую он выполняет, а как ему удобно и когда — решает он сам. Вся система сделана из соображений эффективности и здравого смысла — для человека. Эта система работает во всех филиалах. 

— Вот сейчас появилась еще премия Сегаловича, что студенту необходимо сделать, чтобы получить ее?

— Он должен сделать сильную научную работу в тех областях, на которые распространяется эта премия: машинное обучение, компьютерное зрение, машинный перевод и обработка естественного языка, синтез и распознавание речи, информационный поиск и анализ данных. Желательно, чтобы работа была опубликована на какой-нибудь крупной конференции — это однозначный знак качества. Но наличие публикации не является обязательным условием. Если автор считает, что написал достойную работу с научной новизной, то, конечно, есть смысл подаваться на премию.

— Допустим, студент получил премию: какие у него обязательства?

— Это самое интересное — у него нет обязательств. Хорошо, если он продолжит заниматься дальше тем, чем занимается, но он ничего компании не должен, потому что это премия, а не грант. Премия — это поощрение за его достижения. Другое дело — у него есть возможности. Если он захочет, ему может быть назначен ментор из «Яндекса», и он по своему желанию может пройти стажировку в отделе Международных исследований. А также оплачивается поездка на международную конференцию — не представляю, чтобы кто-то отказался от такого шанса.

Чем занимается «Яндекс» в Екатеринбурге

— У нашего местного «Яндекса» есть свои конкретные задачи, отличающиеся от других городов?

— Например, в Екатеринбурге делается очень много для Яндекс.Погоды. «Яндекс» сам прогнозирует погоду и рассчитывает погодные карты, и, если посмотреть на команду сервиса, можно сказать, что половина находится в Москве, половина — здесь. Также, помимо части больших команд сервисов Поиска, Такси и Маркета, здесь ведется разработка сервисов Яндекс.Путешествия и Яндекс.Район.

— Что екатеринбургские разработчики придумали в сфере искусственного интеллекта?

— Много чего, я могу кого-то забыть или не знать, да и сложно разделять, кто занимался ИИ, а кто нет, поэтому дам не упорядоченный по значимости список. Если с самого начала, с точки зрения науки в «Яндексе», особенно в информационном поиске, значительный вклад сделал Паша Браславский — первый руководитель офиса в Екатеринбурге. В компьютерном зрении огромное количество интересных вещей сделали два разработчика из Екатеринбурга — Коля Штуркин и Дима Михалев. Причем Дима сделал важную систему для поиска изображений, которая ищет копии картинок и склеивает их в большие группы, чтобы не показывать одинаковый результат на выдаче. Он делал это лет 10 назад, и многие части его кода используются до сих пор — это были уникальные вещи. Ну и, конечно, есть много других.

Что делать гуманитариям в технической компании

— Мой друг с Урала проходил стажировку у вас в сфере беспилотников, сейчас он в Румынии разрабатывает искусственный интеллект для Porsche. После его рассказов о стажировке, захотелось побывать у вас. Работают ли гуманитарии в «Яндексе»?

— Гуманитарии в «Яндексе» существуют, но мы все-таки техническая компания, поэтому их там относительно немного. Есть те, кто занимаются пиаром, маркетингом, но даже в этих сферах можно, как мы любим, считать метрики, результаты, строить графики — работа во многом техническая. «Яндексовские» исследователи-аналитики по нашим меркам могут отчасти считаться гуманитариями, но любой человек со стороны скажет «вы что, с ума сошли, какие они гуманитарии». Есть люди, которые являясь менеджерами, вполне умеют писать код и хорошо ориентируются в технических метриках. Из «чистых гуманитариев» у нас есть, например, дизайнеры-художники, которые делают иллюстрации, у них тоже есть стажировки. Писатели есть, но их тексты во многом технические, поэтому они любят и понимают технологии. А так чтобы совсем гуманитариев-гуманитариев у нас сложно найти, хотя, наверное, можно...

— А кто тогда разрабатывает творческое пространство «Яндекса» со всеми этими мега-креативными переговорками и зонами отдыха?

— Все. «Яндекс» так устроен: когда все одинаково в творческом плане думают, это происходит само собой. Не от того, что им заняться нечем, — это инициативные активные люди, которые 24 часа в сутки генерируют идеи. А когда у человека есть творческое начало с одной стороны и перфекционизм — с другой, то они постоянно везде что-нибудь да делают.

Из последнего такого: на День Святого Валентина у нас по московскому офису Яндекса раскидали валентинки с надписями типа «Кружится голова при мысли о нем?» или «Краснеете, когда она рядом?». Ты раскрываешь её, а там написано «Похоже на давление» или «Может быть, это аллергия. Любите себя — консультируйтесь в Яндекс.Здоровье». То есть Яндекс.Здоровье просто так раскидали по всему офису сердечки с информацией о том, какие проблемы со здоровьем могут быть — сделали такую милую вещь. Хотя, конечно, у нас есть люди, чья прямая обязанность создание комфорта в офисе. 

О грубой «Алисе» и будущем писателей

— Кто занимался «перевоспитанием» вашего голосового помощника «Алисы», которую первые пользователи считали чуть ли не грубой расисткой? В её систему внедряли какие-то «нужные книжки»?

— Нет, хоть книжные фразы тоже помогают, но это работает не так. Есть комбинация «фраза и ответ», и нам нужно сделать так, чтобы ответ не был оскорбительным. Всё обучение делается на разметке: если какое-то большое количество фраз люди помечают как «оскорбительное», то потом это добавляется в обучающую выборку в качестве примера «как не надо отвечать». Но язык же чрезвычайно богат на образы — иногда можно, не используя никаких явно запрещенных слов, выразить еще более оскорбительный смысл. Поэтому здесь работает довольно сложное машинное обучение.

— Ну хоть Яндекс.Автопоэт — идея гуманитариев?

— Это многочисленные пользовательские запросы, очищенные специальным фильтром от личной информации пользователя (например, когда в запросе упоминается ФИО или адрес), чтобы, не дай бог, ее не показать. И дальше алгоритм укладывает запросы в рифму и в заданный стихотворный размер. И, кстати, нет, это изначально идея «технического» человека.

— Означает ли все это, что рано или поздно роботы заменят не только сферы услуг, какие-то технические профессии, но и гуманитарные?

— Я бы формулировал немного не так: искусственный интеллект — это сильный набор инструментов, позволяющий решать задачи, которые ранее не решались вовсе. Совершенно очевидно, что этот набор инструментов применим в самых разных сферах, в том числе и гуманитарных. Современный гуманитарий должен уметь пользоваться этими инструментами: от этого будет зависеть его эффективность.

Если мы говорим о людях творческих специальностей, о писателях, например, то в будущем писатель будет пользоваться машинным обучением и делать свою работу более эффективно.

— Каким образом?

— Могу предположить, что системы будут предлагать писателям какие-то ветви развития сюжета. Или, к примеру, человек будет очень кратко излагать сюжет, саму фабулу и идею произведения, а наполнять его содержимым будет нейронная сеть. Но, конечно, никто не отберет у человека первенство в написании текстов. Но есть задачи, когда не требуется сложный и красивый литературный язык. Это, например, новостные дайджесты, которые в первую очередь должны быть понятны и информативны. Их вполне по силам делать машине.

Когда появились первые компьютеры, «эта штука» была для ученых в белых халатах и с перфокартами, а для остальных они были совершенно не годны к использованию. Сейчас компьютеры превратились в мобильные телефоны — тот же мощный компьютер, и вопроса «неужели гуманитарий может пользоваться телефоном» уже не возникает. Тоже самое касается технологий искусственного интеллекта: в ближайшем будущем гуманитарии будут пользоваться им наравне с техническими людьми.

— То есть все эти бесконечные сюжеты о противостоянии человека и роботов исключены?

— Да, ведь мы не выбираем между человеком и искусственным интеллектом — в каждом конкретном случае вы выбираем лучшее решение. Если вот в одной задаче лучше оказались искусственные нейронные сети, это не значит, что они будут лучше в другой. И наоборот. Ведь 3D принтер не заменил скульпторов — существует и то, и другое. Так оно и будет продолжаться.

Фото: Павел Елфимов / УрФУ, Александр Крайнов