«Художник – это клей, скрепляющий объект исследования и зрителя»

В фотографическом музее «Дом Метенкова» 2 ноября открывается выставка Елены Аносовой «Другие пределы», объекты для которой конструируют, пилят и режут на собственноручно изготовленном станке сотрудники музея, художница и ее друзья. С помощью фотографии Елена исследует закрытые сообщества, вопросы идентичности и границ. А Екатеринбург в проекте шестого резидента «Новых историй» предстанет как место работы астрофизиков – замкнутой группы, о которой мы знаем крайне мало.

Ты в 30 лет резко изменила свою жизнь: поступила в Школу Родченко и стала художником, работающим с фотографией. Были какие-то предпосылки к этому?

Да, в Иркутске я училась в училище искусств, у меня был частный преподаватель по скульптуре и рисунку. Родители со мной очень много занимались, а дома было полно книг по искусству. Мама работает в симфоническом оркестре, а папа, историк и преподаватель, неплохо рисовал. У меня даже своя мастерская была в подъезде у мусоропровода: там стоял рабочий стол и стеллажи, которые сделал папа. А в 7 лет я объявила брату, что «мы захватим мир», когда разрисовала красной краской все скворечники района.

Как долго прожила эта мастерская?

Когда я попала в школу-интернат, всё закончилось. В 11 лет у меня была тяжелая травма ног. Это меня сломило. Когда ты нормальный здоровый ребенок, а тебе говорят «ты никогда не будешь ходить», то сходишь с ума. Для родителей это тоже было очень сложно.

Какие у тебя отношения с родителями?

Очень теплые. Четыре года назад я пришла к родителям и сказала, что хочу стать художником. Они меня поддержали. И это самая большая помощь! Может, у меня не было супер-игрушек и модной одежды, мы не выезжали на море, но были супер-книжки, учитель по скульптуре и английскому.

Твой самый громкий проект «Отделение» был сделан в нескольких женских колониях. Почему тюрьма?

Елена Аносова. Из проекта «Отделение». 2014

Это личное. Вопрос был не про тюрьму, а про деформацию человека в закрытом сообществе. Я жила в закрытом интернате по состоянию здоровья. Отправилась туда в 12, а когда вышла - уже начала жить самостоятельно. Это были поздние 1990-е, время полной разрухи. В Иркутске в это время было очень сложно. Я знаю, что такое спать в одной комнате с двадцатью другими людьми. Ты не можешь заниматься самореализацией, пока не удовлетворил потребности в еде, тепле и безопасности. Так вот, в закрытых учреждениях нет никакой безопасности. Например, ты приехала в Москву, живешь у друзей, тебе выделили диван, ты вернулась с вечеринки, залезла на диван и накрылась одеялком, как в «домике». В тюрьме в спальне живут 50 человек, в любой момент к тебе подойдут, это одеялко снимут и посмотрят, какого цвета у тебя нижнее белье. Ты никогда не бываешь там один. Исключение составляют 30 секунд, когда ты в туалетной кабинке. Я на самом деле хотела приехать и снимать в интернате, но мне уже не 16, сейчас не девяностые, и дети уже не изолированы – у всех есть мобильные телефоны. Таких проблем уже просто нет.

То есть твои проекты – это такая личная психотерапия?

Да, и люди, с которыми я работаю, это понимают. Когда я делала проект в тюрьме, одна из женщин сказала: «Вообще я понимаю, что ты хочешь сказать, я согласна – сделай портрет».

Как ты входишь в доверие к своим героям?

Елена Аносова. Из проекта «Отделение». 2014

Я прихожу, знакомлюсь, рассказываю о себе. Мне кажется, когда ты видишь искреннего заинтересованного человека, который не поленился что-то изучить, почитать, прочувствовать, то, наверное, тебе тоже интересно с ним общаться. Людям хочется, чтобы про них рассказали то, что соответствует действительности. Надеюсь, что я очень корректный исследователь: я не говорю «встань сюда» и «сделай вот это».

Мне важно зафиксировать системные моменты, они самые интересные, это и есть суть социологии. Вот, например, человек каждое утро открывает телескоп, и я уже 10 раз видела, как он это делает. Возможно, что на 11 раз я просто скажу: «Светлана Викторовна, а можно мы сегодня будем открывать телескоп чуть медленней?» И ей это будет не трудно. Это действие, которое я не выдумала, оно происходит всегда. Бывает, я задаю глупые вопросы, но мне действительно интересно, как это происходит. Художник – это такой клей, который склеивает объект исследования и зрителя. Задача документалиста-исследователя – подмечать системные моменты, которые не очевидны внутри сообщества. Круто показывать эти микро-нюансы.

Зачем это все показывать?

Чтобы люди посмотрели на мир под разными углами, чтобы не клеили ярлыки. Вот что мы скажем об убийце? Ничего хорошего, скорее всего. Но на самом деле мы ничего о нем не знаем, а он убил отчима своих детей, потому что тот их насиловал. Или это была самооборона, например.

Фотокнига «Отделение». 2015

Как ты позиционируешь свои проекты?

Я называю их «визуальной социологией». Мои проекты не социальные, но иногда работаю с «Такими делами», это приятно

Что за проект ты готовишь для «Новых историй Екатеринбурга?

Я исследую замкнутую группу ученых астрофизиков. То, что я сейчас здесь делаю – часть более крупной работы. Я начала ее в Иркутской области, на границе России и Монголии есть одна обсерватория на Байкале. Обсерватории все выглядят одинаково, инструменты – тоже. Меня интересуют люди. Сейчас астрофизикам вовсе не нужно ехать на обсерваторию: они пишут заявки для того, чтобы инструмент мирового значения поработал под его задачи – делал измерения в нужном ему секторе. Если это достойный ученый, у него правильная заявка, есть публикации, награды, то инструмент делает нужные тебе исследования. После этого данные передаются ученому сроком на 1 год, за это время он может сделать свое исследование и опубликовать его результаты. Потом чего они становятся общедоступными и выкладываются в сеть.

Сейчас накоплено такое количество данных, что астрофизиков нужно размножать в геометрической прогрессии, чтобы справиться с этим объемом. Поэтому часть ученых пользуется уже накопленными данными, а часть получает по заявке свои результаты. То есть не астрофизик едет с обсерваторию, а обсерватория приезжает к астрофизику. Моя работа не связана с наукой. Смысл моих исследований – это метафора и визуальная социология. Астрофизики – небольшая закрытая социальная группа, многие из них до сих пор работают в изоляции: не только сидя у себя на кафедрах, но и в обсерваториях вахтовым методом.

Мы даже не представляем, как выглядит современный астрофизик

Елена Аносова. Из проекта «Другие пределы». 2017

Большинство людей думает, что «Хаббл» стоит где-то на горе, а в Коуровской обсерватории сидят люди, смотрят в трубу и считают пальцем звезды.

Этот проект создается по всей России?

Мне кажется, что это очень глупо ехать в Екатеринбург на два месяца и делать здесь проект от начала и до конца. Две недели нужно на акклиматизацию и знакомства, две недели – на постпродакшн выставки. То есть за месяц ты должен к кому-то внедриться, снять. Я вообще так не работаю. Я провожу очень много времени со своими героями, замечая системные точки. Как ты будешь работать с социологией по-другому? Это всегда достаточно длительные наблюдения. С вашими ребятами я встречалась долго, провела много-много бесед, из которых оформились инсталляции, которые я буду показывать на выставке.

Расскажи, что будет на выставке

Мои инсталляции не связаны с наукой. Я говорю про большой внешний космос и про внутренний человеческий. А человек – граница между двумя этими космосами. Мы планируем проецировать видео-мэппинг на потолке - те данные, которые визуализировали ваши ученые. Это то, как звезды выглядят через спектральный анализ.

Ведь то, как звезды показывают в фантастическом фильме, - это визуализация художников, а ученые работают совсем с другим изображением звезд

Елена Аносова. Из проекта «Другие пределы». 2017

Мы привязали объекты их изучения к созвездиям, чтобы у зрителя была хоть какая-то точка отсчета и понимание масштаба: вот мы изучаем молекулярный сгусток, и он находится в части Созвездия Близнецов. У нас будут лежать кресла на полу, и люди будут смотреть в потолок – небо. Это недоступно нашему пониманию как специалистам. То, что будет у нас на потолке нельзя понять и потрогать. Я - не популяризатор науки: говоря о внешнем недоступном космосе, я сознательно использую научные данные, которые не понятны зрителю. А во внутреннем дворе мы строим астрономический павильон с геокуполом.

Кто тебе помогает?

Я сделала расчеты, сама все формовала и напилила, но в Екатеринбурге у меня много помощников, причем это совершенно незнакомые люди: волонтеры, ученые и даже охранники и смотритель музея. Я уже не говорю о кураторах музея, которые полы красят ночами. Внутри павильона у нас будет не телескоп, а «интерскоп». Я помещу туда зеркало: это хороший оптический эффект, когда ты пришел посмотреть космос, заглядываешь в колодец, а там видишь себя. Мы все помним эту милую легенду, что «из колодца звезды видно даже днем». Это как теория Маршалла Маклюэна, в которой он очень верно подмечает, что мы все время расширяем свое тело в пространстве: одежда – наша кожа, оружие – наши руки, телескоп – наши глаза.

Мы все время стремимся за пределы, хотя здесь еще много всего недоступного

Елена Аносова. Из проекта «Другие пределы». 2017

А какие-то реальные истории астрофизиков на выставке будут?

В выставку нельзя все запихнуть, у меня есть серия портретов, но она туда не войдет. Я никогда не делаю только фотографии, а включаю в проект инсталляцию, видео, музыку. К этой работе у меня будет музыка Вадима Колосова, который сейчас живет в Лос-Анджелесе и когда-то учился со мной в Школе Родченко. Это медитативная спокойная музыка, в которую включаются переговоры советских космонавтов.

А почему не документальное кино, например? Почему ты выбрала фотографию?

С моим перфекционизмом это невозможно. Для съемки видео мне нужен ассистент, профессиональный звук и монтаж. В 27 лет я поняла, что хотела бы вернуться к живописи и скульптуре. Я тогда жила в Москве и была совладельцем и арт-директором типографии, дома меня не поддержали. Позже произошел развод. Я решила пойти в Школу Родченко, но скульптурой я заняться не могла, потому что мои занятия скульптурой закончились 10 лет назад. Более того, чтобы тебя руки снова стали слушаться, нужны большие вложения. А фотография – доступный медиум. Я просто узнала в Школе Родченко, что нужно принести, за лето всё сделала и поступила.

То есть как медиа фотография кажется тебе простой?

Я очень люблю фотографию, но она мне кажется недостаточной, поэтому я комбинирую. Когда работала в местах лишения свободы, я хотела делать рисунки, но поняла, что у моих героев нет на это времени. А фотография делает меня мобильной: мои идеи через нее воплощаются гораздо быстрее. Очень классно, что ты можешь комбинировать архив и новые снимки, делать видео и дополнить все это инсталляцией. Для меня важно ощущение, а моя задача – попробовать сделать так, чтобы зритель посмотрел на вопрос под другим углом.

Я не могу изменить мир: это заблуждение, что искусство может изменить мир. Но искусство может задавать вопросы, и тогда найдутся люди, которые могут что–то менять

Пока самым большим моим достижением было то, что два года назад я читала лекцию в Иркутске и рассказывала про свое исследование в тюрьмах. И после ко мне лекции подошла пара, мужчина и женщина лет около 50. Они сказали: «Лена, знаете, мы в интервью прочитали, что у этих женщин, когда они выходят, даже пальто зимнего может не быть». И продолжают, что они сделали маленькую конторку, где собирают для них вещи и отвозят. Я считаю, что это лучшее достижение. У меня нет задачи помочь. Я делаю то, что умею. Мне нравится процесс. Это моя личная психотерапия, я работаю только с тем, что меня травмировало или порадовало.

Открытие выставки «Другие пределы» состоится в четверг, 2 ноября, в 19:00 в «Доме Метенкова» на Карла Либкнехта, 36. А 4 ноября в 16:00 Елена Аносова проведет авторскую экскурсию по выставке «Другие пределы».

Елена Аносова (род. 1983) — фотограф и художник из Иркутска. Живет и работает на территории Москвы и Сибири. В 2013-2016 училась в московской Школе фотографии и мультимедиа им. А. Родченко. Проекты Елены связаны с проблемами изоляции и деформации в замкнутых сообществах, темой идентификации и границ. Среди них: «Отделение», «Вежливая рыба», «Out of the way». Обладатель множества международных наград, в том числе World Press Photo (категория «Повседневная жизнь», 2-е место, 2017), The LensCulture Exposure Awards (1-е место среди серий, 2017) и Center Project Launch Grant (2016). Ее фотокнига «Section» вошла в шорт-лист премии MACK First Book Award в 2016 году. Участник групповых и автор персональных выставок в России, Грузии, Турции, Австрии, Италии, США. Елена Аносова — участница арт-резиденции «Заря» во Владивостоке (2015). В Екатеринбурге делает проект «Другие пределы» в рамках арт-резиденции «Новые истории Екатеринбурга» фотографического музея «Дом Метенкова».

Напомним, в 2016 году «Дом Метенкова» стал победителем в грантовом конкурсе «Меняющийся музей в меняющемся мире» Благотворительного фонда В. Потанина с идеей арт-резиденции «Новые истории Екатеринбурга».