«Никто не делает фильмов, похожих на мои»

В конце сентября в Ельцин Центре показали фильм «Константа» – польскую картину 1980 года, получившую два приза в Каннах, международное признание и культовый статус. Отреставрированную копию фильма представил режиссер и мэтр польского кино Кшиштоф Занусси. Также он презентовал в магазине «Пиотровский» свою книгу «Как нам жить? Мои стратегии». В интервью для It’s My City режиссер поделился своими взглядами на устройство общества и объяснил, почему актуальность его картин – нерадостный факт.

– Какое место «Константа» занимает в вашей фильмографии?

Я снял более тридцати полнометражных картин, а это – как иметь тридцать детей. Все они близки мне, я не могу назвать самую любимую. Но эта картина принесла мне много успеха. Я до сих пор ей горжусь, она была искренне сделана. К сожалению, она до сих пор осталась актуальной.

– К сожалению?

Как артист я должен этому радоваться, как гражданин – нет. Фильм говорит о том, как трудно жить в коррумпированном обществе. Бывают моменты таких революций, когда кажется, что все очищается, становится более искренним, чистым. А потом человечество сходит на более низкий уровень, и приходит разочарование. Снятый в начале восьмидесятых, этот фильм выразил нашу тоску по чистоте. Вокруг нас было свинство: обман, взятки, протекция. А потом пришла наша «Солидарность» (Польское объединение профсоюзов, движение антитоталитарной, антикоммунистической направленности. – Прим.ред.), и мы пережили огромный подъем. И сейчас, конечно, все гораздо лучше, чем было в начале восьмидесятых. Но все человеческие слабости вернулись. Был такой идеализм, казалось, что все мы такие хорошие. Но оказалось, что не все, и не настолько.

– Над чем вы сейчас работаете?

Фильм, который я снимаю, будет называться «Эфир». Это картина, в которой я обращаюсь к легенде о Фаусте. Эта история о желании продать душу, отдать все ради достижения цели. В данном случае цель – власть над другим человеком. Это страшный инстинкт, который сидит в нас всех. У каждого есть желание подчинить себе других, пойти по головам. Даже дерево пытается закрыть солнце соседу. И мы поступаем таким же образом. Это глубоко негативная тяга. Я надеюсь, картина будет рассказывать об этом, пока но я не могу быть уверен, что все сложится именно так. Фильм – это не тезис, который я собираюсь доказать. По образованию я физик, и я знаю, как доказать тот или иной тезис. Но кино – это другое, в нем всегда есть какая-то тайна. До конца я не знаю, о чем именно будет «Эфир». Сам с удивлением потом его посмотрю.

– В России вы известны как «режиссер фильмов социального беспокойства». Как бы вы сами определили основную идею своего творчества?

Интересно, что в Польше формулировка другая: кино морального беспокойства. Когда я начинал снимать, в обществе хватало лжи, взяток. В капиталистической системе все то же самое, но там есть конкуренция. Она хоть чуть-чуть помогает, если она чистая, как у Дарвина: кто сильнее – тот и будет жить. Но если конкуренция не функционирует , у общества развития нет. Поэтому авторитарные и тоталитарные системы ее убивают.

Если нехорошая фирма получает заказ только потому, что кто-то кому-то позвонил – это уже не конкуренция, капитализм не работает, и люди беднеют. Об этом я и снимаю

– Появились ли у вас последователи среди режиссеров нового поколения?

Дело в том, что авторское кино невозможно повторить. Это жанровое кино может порождать школы, а любой авторский фильм уникален. Конечно, у меня много учеников, чьи работы я очень ценю. Но к счастью, никто не делает фильмов, похожих на мои.

– А как в целом сейчас поживает польское кино? После «Иды», взявшей «Оскара» в 2014 году, громких картин, кажется, не было.

Неделю назад я был на национальном конкурсе польских картин, там было более тридцати участников. Мне кажется, наше кино поживает хорошо, оно живое и разнообразное. Мы находим деньги для того, чтобы снимать фильмы – пусть и не большие, но все же. Из последнего я могу посоветовать фильм Агнешки Холлан «След зверя». Он будет нашим кандидатом на «Оскар» в этом году.

– А из русского кино что вы могли бы выделить?

Я всегда с интересом жду новых картин Андрея Звягинцева. «Нелюбовь» еще не видел, но все друзья говорят, что это очень интересный и важный фильм. Предыдущие его работы были очень высокого уровня. Я уже двадцать лет преподаю на сценарных и режиссерских курсах в Москве, среди моих бывших слушателей – братья Котты, и в последние годы я очень ими горжусь.

– У вас вообще очень давние и тесные отношения с Россией. Как они начались и возникали ли какие-то проблемы из-за этого?

В школе я изучал русский, и за это меня все преследовали. В пятидесятые годы считалось, что я нехороший патриот из-за пятерки по русскому – единственной в классе, кстати. А отец говорил: «Не обращай внимания на эти глупости, язык надо изучать.

– Сейчас мы с вами находимся в Ельцин Центре. В вашей фильмографии есть фильм о первом президенте нашей страны – «Россия сегодня». Расскажите об этой картине.

Эта картина была сделана случайно. Был 1991 год, я читал лекции в Москве. Ко мне подошли какие-то незнакомые люди и предложили снять фильм о конфликте Ельцина и Горбачева. Я не политический комментатор, такими вещами не занимаюсь, но они меня уговорили. Фильм был простым: я подходил к моим московским знакомым и спрашивал, что происходит. А в конце у меня состоялся долгий разговор с Ельциным. Горбачев от участия отказался: «Если в фильме есть Ельцин, меня в нем не будет». Для съемок он делегировал своего советника Яковлева. Снималось все это до путча, и в этом фильме видно, что сила была на стороне Ельцина. В итоге история признала, что он был прав. Он заметил, что тех реформ, которые предлагал Горбачев, недостаточно, что надо пойти гораздо дальше.

Я думаю, что заслуги Ельцина превышают то, что сейчас о нем говорят и пишут. Конечно, у него были большие недостатки. Но он был визионером. И в его время Россия поднялась с колен. К России проснулось доверие. Россия ведь принадлежит к семье развитых стран Европы. Мне непонятна идея о том, что она должна идти своим путем. Мы все должны идти общим путем развития общества на основе иудеохристианской традиции. Никакая другая цивилизация не построила такого мира, какой построили мы. Не стоит его делить. Мне кажется, это нехорошая стратегия. Ельцин как раз пробовал идти вместе со всем остальным развитым миром.

– Но сейчас пути как-то расходятся.

Да, и я очень жалею об этом.

– И напоследок – расскажите о вашей книге.

Это моя радость. Эта книга была собрана из моих докладов, на которых я в свободной, импровизационной форме рассказывал студентом не о кино, а о жизни вообще, и в качестве примеров показывал отрывки своих картин. Когда я собрал все эти лекции, появилась книжка. Я очень рад ,что она появилась в России, что ее могут читать люди вашего поколения.

Фото: Артур Селезнёв/Президентский центр Б.Н. Ельцина