Как звучит город без заводских гудков

В эти дни в Екатеринбурге проходит «Ночь музыки» — большой фестиваль, собирающий множество музыкантов и слушателей на самых разных площадках. Свердловск, Екатеринбург еще с начала 80-х годов связан с актуальной музыкой, и это не просто приятный штрих на портрете нашего города. Развитая музыкальная сцена тесно связана с экономическими успехами. Сейчас попробую объяснить, почему.

Так совпало, что «Ночь музыки» открывалась мероприятием, которое мне выпала честь модерировать. Это был «круглый стол» (дурацкое название, потому что стол даже отдаленно не был круглым), посвященный креативной экономике. Организаторы назвали его провокационно: «Заводы стоят, одни музыканты и фотографы».

Не удивлюсь, если это название совершенно правдиво: музыкантов и фотографов в Екатеринбурге сегодня едва ли не больше, чем рабочих промышленных предприятий. Заводы исчезают из города, где земля оказалась слишком дорогой, производство перебирается в города-спутники или вовсе исчезает. Если в нулевые это было предметом сожалений и ностальгических вздохов, то теперь, кажется, уже многие смирились с тем, что Екатеринбург — не Свердловск; это не промышленный город, а центр торговли, финансов и услуг.

Возможно, еще рано говорить, что Екатеринбург окончательно перешел из индустриальной стадии развития в постиндустриальную (экономисты знают: чтобы носить это звание, нужно соответствовать довольно высоким требованиям), но, по крайней мере, он явно находится на этом пути

Понятие креативной экономики, о котором мы говорили на «круглом столе», изучалось и изучается многими учеными. Один из самых известных — Ричард Флорида, в начале нулевых сформулировавший теорию креативного класса. Флорида писал о том, что креативность стала ключевым — вдумайтесь, самым главным! — фактором развития экономики и общества. Американский психолог Дин Саймон определяет креативность как сочетание новизны, полезности и неожиданности, «акт привнесения в мир чего-то полезного, эффективного и неочевидного».

Креативность — это то, что создает вашему товару или услуге конкурентные преимущества, формирует «уникальное торговое предложение». В этом смысле креативная экономика — это не только индустрия моды, музыкальная или киноиндустрия; место креативности есть и в торговле, и в строительстве, и в металлургии, и уж, конечно, в IT: вся экономика становится креативной! Компания «Атомстройкомплекс» имеет в своем штате должность креативного директора: это ли не признак того, что самые традиционные отрасли признают креативность как важный фактор успеха?

А креативность — это такой ресурс, который лучше всего концентрируется в местах с творческой свободой. Тот же Флорида говорил о трех «Т», обязательных для развития креативной экономики: талант, технологии и толерантность. Последнее «Т» не менее важно, чем первые два. Только в обществах, где можно свободно выражать мысль и где спокойно относятся к проявлениям нестандартного поведения, случаются креативные прорывы. Ибо отступление от нормы и лежит в начале акта творения. Общества зарегулированные, подчиненные чересчур строгим нормам и правилам, вынуждены не творить, а повторять.

Чтобы немного позлить консерваторов-традиционалистов, хочется привести, например, такой факт, на который ссылается Флорида: географическая концентрация IT-индустрии в США прямо коррелирует с расселением геев. В Сан-Франциско много геев, и там же расположена «Силиконовая (или Кремниевая) долина». Если верить Флориде и другим экономистам, изучающим креативный класс, это не случайное совпадение.

Это, конечно, не значит, что представители нетрадиционной сексуальной ориентации лучше разбираются в программировании: просто в местах, где они чувствуют себя свободнее, как правило выше уровень толерантности к любым проявлениям нестандартного. А значит, там собирается больше нестандартных людей, а значит, там и начинает развиваться креативность. А это, как уже говорилось выше, — ключевой фактор развития современной экономики и общества.

Музыка тоже связана с креативностью, с возможностью принимать нестандартное и новое

Калифорния стала Меккой не только для секс-меньшинств, но и для художников, артистов, музыкантов. Это творческая, свободная территория, и именно эта ментальная свобода в конце шестидесятых — начале семидесятых привлекла туда тех студентов-хиппи, которые впоследствие создали «Силиконовую долину».

Поэтому не стоит думать, что «Ночь музыки» и музыка вообще — это что-то отвлеченное от нашей жизни, какая-то необязательная штучка, дополнение к «по-настоящему важным вещам». Если согласиться, что в нынешней экономике нет ничего важнее креативности, то наличие в городе развитой и музыкальной сцены — верный признак того, что мы сможем прокормить себя завтра. Так что пусть эта музыка будет вечной.