Не пустые домыслы

В начале весны в фотографическом музее «Дом Метенкова» открылись сразу две выставки: художница Катя Юшкевич показала проект «Хорошая история», а куратор Марина Соколовская представила выставку «Прекрасные незнакомцы» со снимками из Государственного архива административных органов Свердловской области.​ На первый взгляд они совсем не похожи, но удивительным образом говорят об одном. IMC побывал на экспозициях и узнал, что между ними общего.

В основе двух этих проектов – советские архивные снимки, которые стали поводом поговорить о соотношении личной и большой истории. И подходы к этому разговору могут быть различны. Маятник может качаться как в сторону частных, откровенных рассказов людей о себе и времени, так и в направлении официальной парадной версии событий. И фотография здесь средство.

«Прекрасные незнакомцы» представляют собой обширную подборку фотокарточек 1900–1950-х годов из частных архивов, включенных в следственные дела репрессированных и реэмигрантов. Снимки практически лишены каких-либо комментариев и выступают как самоценный источник представлений о времени и человеке, в нем живущем.

«Хорошая история» Кати Юшкевич, напротив, использует архивную фотографию в качестве отправной точки и конструирует новые смыслы. Участница арт-резиденции «Дома Метенкова» на протяжении нескольких месяцев исследовала отношения между «документом, памятью, Историей и человеком».

Весь морозно-оттепельный уральский февраль Катя завораживала зрителей строительством небывалого снеговика в музейном дворе, интриговала отряд «Каравелла» загадочным снимком Вениамина Метенкова и расследовала тайну пассажирского лайнера Ил-18, очутившегося в парке им. Энгельса и впоследствии там же сгоревшего. И это еще не полный список Катиных историй про Екатеринбург. Удивительное чутье на цепкие сюжеты позволило ей выбрать по-настоящему волнующие события, странным образом забытые или малоизвестные. Вот частная, почти непримечательная история фото, на котором за спиной ребенка высится трехметровый снеговик. Кате не только удалось найти владельца фотокарточки (в его памяти он почти не оставил следов), но и заново пережить постройку снежного великана спустя больше чем полвека.

Принцип работы художницы прост: бросить камень в воду и следить за тем, как расходятся круги на воде. Отправной точкой послужили фотографии, встреченные случайно (на выставке, в личном архиве, интернете) и всевозможные рассказы, догадки и предположения, нарастающие как снежный ком (огромный снеговик за окном музея сродни символу проекта). В ходе работы каждый снимок обзавелся солидной папкой с документами, воспоминаниями и даже стихами. Какие-то истории звучат убедительно, некоторые остались с открытым финалом.

Фотография с группой Антона Валека перед расстрелом в 1919 году из их числа. Художница честно признается, что рассказ не вышел. Незаполненное пространство под карточкой суть белое пятно в истории, человеческой прежде всего. Дело о гибели Антона Валека засекречено, только официальных версий этого события несколько, а легенд и того больше. Единственное, что известно об этом снимке наверняка – лишь то, что его печатали как открытку. Чудовищно и страшно, но дальше пойти не удалось. Стена.

Если история Кати Юшкевич представляет собою увлекательное повествование от первого лица, то «Прекрасные незнакомцы» роль исследователей предлагают зрителю. Первый зал экспозиции встречает картинами счастливого благополучия начала прошлого столетия: здесь и томные красавицы у рояля, новенькие автомобили и их счастливые владельцы, улыбчивое семейство на курорте, напористый боксер и элегантный поляк-парикмахер из уральской провинции.

Внимательно вглядываешься в лица, зачарованно рассматриваешь предметы быта и детали нарядов и совершенно забываешь, что перед тобой снимки из следственных дел КГБ, а все эти люди сгинули в мясорубке большой истории. Карточки мирной жизни сменяются групповыми фото в мундирах всевозможных войн и наций. Комментарии становятся лаконичней или вовсе отсутствуют, заставляя работать воображение. Почти классическая триада «кто? где? когда?», ненавязчиво возникающая по ходу рассмотрения, постепенно первращается в каскад неразрешимых вопросов. Военные снимки редко подписывались, узнать, кто именно изображен на той или иной карточке – задача не из легких. Вот постановочный снимок офицера, чинно моющего руки над тазом, здесь молодцеватая пятерка в шинелях и буденовках будто напирает на фотографа косой саженью, там – едва различимые фигурки солдат в окопах. Типичное в этих карточках преобладает, характерное, напротив, стирается и почти размыто.

Как нельзя лучше отражает отношение частной и большой истории загадочный снимок из архива Николая Мальцева – увлеченного фотолюбителя, получившего семь лет лагерей за хранение негативов Челябинского тракторного завода. Сидящая на земле женщина будто растворяется в стремительном течении времени, а уходящая вдаль панорама строящегося соцгорода заменяет собою ее портрет.

Сравнивая сегодняшние выставки с экспозицией «Михаил Пришвин. Фотографии и дневники 1928-1936» и прошедшей больше двух лет назад в стенах «Дома Метенкова» выставкой «Мы», находишь много общего. Но если в истории с дневниками писателя перевес явно на стороне личного, а выставка по мотивам романа Евгения Замятина – демонстрация безжалостной силы истории, то сегодняшние экспозиции «Дома Метенкова» оказываются между этими крайними точками.

При очевидной разности подходов к работе с архивами, общей для проектов «Дома Метенкова» стала принципиальная недосказанность историй. Неизбежные пропуски (как в экспликациях с выставки Кати Юшкевич) становятся поводом для собственных домыслов и предположений как единственно возможному способу вернуть голос людям, навеки его утратившим.

Обе выставки будут представлены в музее «Дом Метенкова» (Карла Либкнехта, 36) до конца апреля.

Напомним, в 2016 году «Дом Метенкова» стал победителем в грантовом конкурсе «Меняющийся музей в меняющемся мире» Благотворительного фонда В. Потанина с идеей арт-резиденции «Новые истории Екатеринбурга».

Фото: Государственный архив административных органов Свердловской области, Сергей Потеряев («Дом Метенкова»), Ирина Ризнычок