«УПИ – это Лувр, площадь перед ним – сад Тюильри, а проспект Ленина – Елисейские поля»

Моя бабушка-москвичка живет в Екатеринбурге уже более полувека. Она вышла замуж за военного, и им довелось пожить в разных городах Советского Союза, пока их не отправили в Свердловск. Там они и остались. Моя мама родилась в Свердловске, но в студенческие годы вернулась в Москву «на историческую родину», и мы с братом родились уже там. Я езжу в гости к бабушке каждый год, в основном летом, и Екатеринбург мне не родной, но – двоюродный.

Мой Екатеринбург – это прежде всего бабушкин район: угол улиц Мира и Первомайской, все, что вокруг парка-дендрария и, конечно, здания УПИ (здание УрФУ на ул. Мира - прим. ред.). Я не была во многих других районах города, но уверена, что этот – самый красивый. А дендрарий – самый лучший в мире парк. Своим затейливым устройством, ассиметрией, делением на сегменты он напоминает мне парижский парк Монсо. Два разных пруда: большой – парадный и маленький – укромный, камерный (а в центре его еще и крошечный остров в плакучей ивой – чудо! Кстати, в Монсо тоже есть такой остров и тоже с ивой). А еще розарий, голубые ели и более дикая часть парка с деревьями и дорожками. В детстве дендрарий казался мне огромным.

Возле большого пруда сбоку есть небольшой холмик с грудой камней. Эти булыжники были для нас с братом квинтэссенцией Урала, мы называли их «Каменное царство». Мы лазили по ним, и это были наши Уральские горы и самоцветы, и за каждой глыбой мы предвкушали встречу с маленькой ящеркой – Хозяйкой медной горы. Одним из камней был белый и искристый как снег кварц. Полудрагоценный камень, говорила мама, но я отбрасывала в уме «полу-» и фокусировалась на «драгоценный». Настоящее богатство – прямо в парке у дома!

Одно из самых восхитительных мест Екатеринбурга – площадь перед УПИ и лентой уходящий от нее вниз до горизонта проспект Ленина. Когда я стою там, мне всякий раз кажется, что УПИ – это Лувр, широкая площадь перед ним – сад Тюильри, а проспект Ленина – Елисейские поля. Снова у меня возникло сравнение с Парижем – не потому ли, что моя бабушка много лет преподавала французский в Педагогическом университете?

Идти пешком по проспекту Ленина от УПИ в сторону центра – это наслаждение. Мощеные плиткой тротуары, отделенные от дороги полосой деревьев, безбарьерная среда (при съезде с тротуара пандусы, а не ступеньки, удобно идти с детской коляской, удобно ехать на велосипеде), прекрасная архитектура сталинского ампира и конструктивизма. Москва сама стала городом, удобным для пешеходов и велосипедистов, сравнительно недавно, несколько лет назад – и мне особенно приятно отмечать это в Екатеринбурге.

Одно из моих любимых мест – пространство между УрГУ и Оперным театром. Я очень люблю университеты и университетскую среду. Приехав однажды в студенческие годы в Екатеринбург, я попросила свою подругу, которая училась на филфаке университета, взять меня с собой на лекцию. Нет ничего лучше, чем сидеть в аудитории сурового и мрачного здания УрГУ, где паркет стерт ногами бесчисленных поколений студентов, и смотреть в окно сквозь темные елки на воздушное здание Оперного театра на другой стороне проспекта.

Кстати, в Оперном театре я была несколько лет назад на «Баядерке», и это был прекрасный балет, ничем не уступающий постановкам нашего Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко и Большого театра.

Конечно, в Москве столько всего происходит, что ни одному городу за ней не угнаться, но Екатеринбург на фоне Москвы выглядит очень достойно. Летом на площади перед УПИ проходит прекрасный Венский фестиваль музыкальных фильмов. Теплым вечером люди собираются и смотрят на большом экране лучшие оперы, балеты и концерты со всего мира. Никаких заборов, ограничителей или входа по пропускам – прийти может каждый. Напротив сцены оказываются рядом очень разные горожане: кто-то пришел сюда специально, кто-то просто мимо проходил и решил задержаться. Это создает чувство общности, городской идентичности: мы такие разные, но мы здесь вместе, смотрим современный балет Джона Ноймайера.

Этим летом я побывала в Ельцин Центре. Это очень крутое общественное пространство, начиная с открытой площадки перед входом со скамейками и фонтаном. Люди здесь отдыхают, наслаждаются видом на реку, общаются, дети брызгаются в фонтане. И не так важно, каких ты политических взглядов придерживаешься и как относишься к эпохе Ельцина – мы разные, но мы вместе, это опять же про городскую идентичность. Это очень важно.

И еще мне понравилось, что центр всегда открыт для горожан. В атриуме на первом этаже может быть пусто, там может не проходить никакое мероприятие, но ты знаешь, что можешь там просто прогуляться или поиграть в настольный теннис. А книжный магазин в Ельцин Центре выше всяких похвал.

Чувствуется, что центр был создан не для каких-то закрытых тусовок, а для горожан и что они его «населяют». Очень демократическое, свободное ощущение.

Екатеринбург – яркий и динамичный, у него есть свое лицо, заметное на всю страну. Екатеринбург – это такой российский Чикаго: большой промышленный город в центре страны, научный и культурный центр, который мог бы соперничать со столицами. Про город пишут прекрасные писатели – Анна Матвеева и Алексей Иванов, у вас есть «Коляда-театр».

Я все только хвалю Екатеринбург и восхищаюсь им, но нельзя не сказать про огромную пропасть между Екатеринбургом и Москвой. Вернее, между Москвой и любым другим российским городом. Несколько лет назад мой двоюродный брат, который жил в Екатеринбурге с неработающей на тот момент женой и маленькой дочкой, довольным тоном сообщил мне, что зарабатывает 35 тысяч рублей. Я улыбнулась ему в ответ, но внутри очень смутилась и подумала: а зачем он это озвучивает? Через некоторое время до меня дошло: боже, да он хвалится! Хочет показать, какой он успешный мужчина и как у него хорошо получается содержать семью. В Москве, если ты зарабатываешь 35 тысяч рублей, то лучше помалкивай. 35 тысяч – столько стоит снимать в месяц однушку в более-менее приличном спальном районе города.

Сейчас я живу даже не в Москве, а в Германии – изучаю английскую литературу в магистратуре Гейдельбергского университета. И отсюда, из Германии, где каждый город, даже самый маленький, самодостаточен, где уровень жизни и инфраструктуры равномерно распределены по всей стране, особенно дико осознавать эту нашу российскую централизацию, где Москва – это не Россия. Мне горько об этом говорить.

В Екатеринбурге я чувствую себя королевой, катаясь на такси. Средняя цена на поездку из спального района в центр в Москве – 450 рублей. И когда за аналогичную поездку по Екатеринбургу я отдаю 120-150 рублей, мне кажется, что весь день можно перемещаться по городу только на такси без особого ущебра для кошелька. Проезд на метро в Москве стоит 50 рублей.

Такси в Екатеринбурге – это всего пара поездок на московском метро, красота.

Таксисты иногда попадаются разговорчивые, и мы общаемся. Они сразу замечают, что у меня какой-то странный акцент и спрашивают, откуда я приехала. Я, наученная горьким опытом, предпочитаю молчать. Раньше я чистосердечно признавалась, что из Москвы и замечала, что улыбка и расположение сразу сходили с их лиц. Надо же, такая приятная общительная девушка и вдруг – бац! – из Москвы. Это не умещалось в их картину мира. Москвичи такими не бывают. Теперь я отвечаю вопросом на вопрос: «А вы как думаете, откуда я?». Иногда они говорят, что из Сибири, у меня, мол, сибирский акцент. Ну из Сибири так из Сибири, я не против. Я много путешествую по России и знаю, что москвичей нигде не любят. Я не обижаюсь.

Конечно, я тоже замечаю уральский акцент. Вы проглатываете безударные (а порой и ударные) гласные.

Фразу «скажите, пожалуйста» многие жители Урала произносят, на мой взгляд, как «скжите пжлста».

Забавно, что моя бабушка, прожив в Екатеринбурге больше пятидесяти лет, так и не приобрела уральский акцент. Если вы услышите, как мы с ней говорим, вам, наверное, послышится, что мы «акаем».

В Екатеринбурге у меня есть подруга детства, та самая, которая водила меня на лекцию в УрГу. Мы родились в один год, один день и один час. Только в разные минуты – кто-то из нас на пятнадцать минут старше, но мы никогда не могли запомнить, кто. Яна – мой своеобразный двойник. Когда я скучаю по Екатеринбургу, мне приятно думать, что там живет, работает, отдыхает, покупает продукты и готовит ужин девушка, которой столько же лет, сколько и мне, с которой мы будем отмечать день рождения в один день.

Этим летом как-то вечером мы с Яной зашли выпить пива в Максимилианс. Там к нам за стол подсели парниши из Вторчика. В тот вечер я узнала о существовании слова «Вторчик». Что в городе есть район, который называется Вторчермет, я уже знала, потому что читала IMC. Парниши из Вторчика пили водку, были очень конкретными, но при этом очень веселыми. Они, кстати, решили, что я из Ростова, а не из Сибири. Мы хорошо провели время, и мои знания об антропологии города значительно обогатились.

Могла бы я жить в Екатеринбурге? Время от времени задаю себе этот вопрос. Мы любим ездить с мужем по разным городам, и если город нам нравится, то мы мечтаем, как могли бы пожить там какое-то время, чем бы занимались. В Екатеринбурге я бы преподавала испанский или английский в университете или в бабушкином Педагогическом университете на улице Космонавтов (хотя я там никогда не была). Мой муж занимается урбанистикой и работает с командой людей, которая придумала Иннопром. Думаю, он нашел бы себе на Урале интересное занятие. Мы бы жили, конечно, возле дендрария на Первомайской, и я уже присмотрела хороший лицей в этих краях, где могли бы учиться наши дети, которые пока еще дошкольники.

Я бы с радостью пожила в Екатеринбурге годик-другой, но потом бы обязательно вернулась в Москву. Это мой город, я там родилась. В Москве все время чувствуешь, что ты куда-то опаздываешь, даже если никуда не спешишь. В Москве столько всего происходит, что невозможно все это обхватить. Это чувство, что ты никогда не насытишься Москвой до конца, – очень волнительное и держит тебя в приятном напряжении. И если ты подсел на него, то вряд ли слезешь.

Моей бабушке 91 год. Последний раз я была у нее в августе. Не знаю, сколько еще раз я смогу поехать к ней в гости, но надеюсь, что моя история любви с Екатеринбургом не закончится никогда.