Маршал Жуков и Уралмашзавод

В преддверии 120-летия со дня рождения Георгия Константиновича Жукова IMC продолжает изучать взаимосвязи судеб прославленного полководца и нашего города. В апреле этого года в Музее истории Екатеринбурга открылась выставка «Первый конный», посвященная памятнику маршалу, расположенному напротив штаба Приволжско-Уральского военного округа. Виктор Иванович Панов и Леонид Елисеевич Турчанинов, участвовавшие в создании монумента, рассказали сотрудникам о собственной встрече со знаменитым военачальником и о препятствиях, возникавших на пути «уралмашевцев» во время работы.

В.И. Панов: «Я помню март 1948 года, Валька Людмилин прибежал во двор и говорит: «Пацаны, к нам Жукова сослали! Он каждый вечер в шесть часов выходит из штаба». Мы, конечно, побежали туда. В шесть вечера он выходит, мы давай аплодировать, орать со страшной силой. Вот он к нам подходит: «У тебя где отец погиб?» – «Там-то». «А у тебя?» – «Там-то». Я говорю: «Товарищ маршал, вопрос можно?» – «Можно». «Откуда вы узнали, что у нас отцы погибли?» – «Да по вашей одежде видно».

У меня мама работала в Суворовском училище заведующей библиотекой, и к ним в клуб Жуков приходил с женой, Александрой Диевной. Когда строили лагерь суворовцам в Кашино, Жуков подарил им яхту свою. А однажды мы в школе были во вторую смену, вдруг слышим, по Первомайской лафет везут. Траурный оркестр играет, Жуков идет один, за ним генералы. Мы, конечно, с уроков смылись – и на кладбище, на Михайловское. И к могиле пробрались. Спрашиваем Жукова: «А кого хороните, Георгий Константинович?». Отвечает: «Генерала Кондратьева, командующего уральской артиллерией». А потом добавил: «Мальчики, вот я единственное хочу, чтобы вы были такие же храбрые солдаты и так же любили родину, как генерал Кондратьев». Эти слова я запомнил на всю жизнь. В моем понимании Жуков с одной стороны очень жесткий, но с другой – добрый человек».

Памятник Жукову, спроектированный скульптором Константином Васильевичем Грюнбергом и архитекторами Геннадием Ивановичем Белянкиным и Сергеем Александровичем Гладких, был отлит на Уралмашзаводе. Изначально денег на возведение монумента не было, но с помощью ветеранских организаций, командования военного округа, правительства области и общественности Екатеринбурга удалось собрать необходимую сумму.

Работа над скульптурой, получившей название «Первая конная», длилась более четырех лет. По словам Грюнберга, в памятнике Жукова он старался воплотить образ Георгия Победоносца. Скульптор изготовил восемнадцать эскизов и четыре рабочие метровые модели, но окончательный облик монумента был определен тринадцатилетним правнуком маршала Егором, посетившим вместе со своей бабушкой, Марией Георгиевной, мастерскую Константина Васильевича.

В.И. Панов: «Было очень много неверующих, и, самое главное, психологически всем было тяжело. Памятник ведь строили на деньги ветеранов. И приходили однополчане Жукова, пионеры, старички с палочкой – как им объяснять, что что-то не получается? Однажды пришел Александр Николаевич Бучин, шофер Георгия Константиновича, так он посмотрел на памятник, затем обнял Грюнберга (К.И. Грюнберг, скульптор памятника маршалу) и говорит: «Костенька, ты сделал то, что надо».

Жуков, как опытный кавалерист, увековечен в седле и с обнаженной шашкой. У статуи есть маленькая особенность: китель полководца украшают два Георгиевских креста за храбрость, полученные в Первую мировую войну. Считается, что изображение таких символов на памятниках советским военным – редкость. Табличка на постаменте гласит: «Жукову Г.К., солдату и маршалу от уральцев».

В.И. Панов: «Был случай, мы сделали специальные тросы для подъема одинаковой длины, а конь, он же вздыблен, то есть они должны быть разными. И на одном из этапов сборки собралось все самое высокое начальство для проверки, все ждут, когда мы опозоримся. И вдруг конь начал падать! Я думаю: «Все. Конец». Но крановщица, Маша ее зовут, как-то успела затормозить падение фигуры.

Еще была ситуация, когда уже монтировать начали памятник. Нам дали компрессор, а из него масло течет. Прибегает каменщик в панике: «У меня плитка уложена!». В пять часов повезли солдат на построение, а мы компрессор отключить не можем – он пошел в разнос. Кое-как справились».

Л.Е. Турчанинов: «Скульптура даже горела! Ее солдаты закрыли сетью маскировочной, из пластмассы, а в это время варка продолжалась, брызги летели. Так она все время загоралась. В одном месте потушим, так в другом пожар начнется».

По воспоминаниям участников монтажа, комиссия, которая принимала памятник, долгое время не хотела разрешать его установку – полководец должен был находиться на вздыбленном коне, поэтому возникали сомнения в его устойчивости. Уралмашевские мастера пошли на хитрость и переделали ноги лошади, заменив полую конструкцию с каркасом на монолитную. Когда семнадцатитонная скульптура была готова, сперва ее установили на голову, продемонстрировав тем самым высокую прочность и качество монумента. Существовала также проблема технически сложной сварки бронзы со сталью в опоре памятника. В мировой практике такого еще не было, однако уралмашевцы с блеском справились с поставленной задачей.

Л. Е. Турчанинов: «Перевозили памятник в 5 утра, когда троллейбусы еще не ходили. Специально для маршала сделали контейнер. И на одном участке, где недавно дорогу поменяли, оказалось, что он не пролезает. Через 2 часа народ поедет на работу – а тут мы. Пришлось поднимать провода, чтобы проехать. Два сантиметра отделяли троллеи от Жукова».

В.И. Панов: «Ничего, ребята наши талантливые, справились. Я, когда студентам читаю лекции, всегда говорю: «Мои учителя – это рабочие. Потому что у рабочего класса всегда все продумано, все тщательно».