Искусство продвигать искусство

Местный филиал ГЦСИ встретил 2017 год с новым директором - с января им стала Анна Пьянкова, которую прежний директор Алиса Прудникова назвала «мощнейшим управленцем с многолетним опытом кризис-менеджмента». Автор IMC поговорил с Анной о том, чего ждать от Уральского филиала ГЦСИ в новом году, как наладить коммуникацию со зрителем и есть ли лицо у современного уральского искусства.

Ваш приход на пост директора Уральского филиала ГЦСИ, который ранее занимала Алиса Прудникова, состоялся спокойно. Однако теперь перед вами стоят новые задачи. Как вы ощущаете себя в новой роли?

С одной стороны, я и раньше была включена во все управленческие процессы, но теперь понимаю, что вся ответственность за принятые решения теперь лежит только на мне как на руководителе. С другой – я была к этому внутренне готова, так же как и Алиса Прудникова была готова к той должности, которую она сейчас занимает (Алиса Прудникова была назначена на должность главы дирекции регионального развития РОСИЗО в конце 2016 года. - Прим.ред.). Разговоры о том, что ситуация развития филиалов и работы с регионами должна перейти на другой уровень, велись давно. И так сложилось, что этот новый вектор обозначился только после реорганизации с РОСИЗО.

К этим внешним обстоятельствам мы относимся довольно философски. В связи с теми процессами, мероприятиями, проектами, которые запускаются в этом году, мы понимаем, что в своих раздумьях и реальных делах смогли многое предвосхитить – например, в марте этого года в «Гараже» открывается Триеннале современного российского искусства, в последние годы на разных премиях и фестивалях были представлены мощные региональные проекты. Интерес к не столичным художникам и кураторам сформирован уже на другом уровне, в сравнении с тем, как это было раньше. И перед Алисой Прудниковой теперь стоит очень сложная задача – сохранить и развить уникальность институции (я имею в виду ГЦСИ), которая не только говорит о регионах на федеральном уровне, но и формирует реальные процессы, контент, художников, территорию художественного высказывания.

За последние годы расклад сил очень изменился – мы чувствуем больше внимания. Когда на тебя смотрит так много людей, в том числе больших профессионалов со всего мира, понимаешь, что работаешь не только в Уральском регионе. Например, с этого года филиалы будут показывать свои выставки в Москве (постоянной площадкой региональных проектов станет выставочный зал ГЦСИ на Зоологической) – и это будет совершенно другая сборка. Это взгляд со стороны, который нам необходим сегодня, чтобы оценить свою уникальность или локальность.

Теперь мы говорим про региональное искусство, а не про провинциальное. Больше нет этого месседжа, как в 90-е, что есть столица Москва, а есть все остальное.

Ставите ли вы перед собой новые творческие задачи, отличающиеся от прежней политики Уральского филиала ГЦСИ?

Могу сказать, что в первую очередь есть институциональные задачи. В то же время личные, кураторские, художественные идеи на сто процентов интегрировать в институции нельзя, их всегда нужно соотносить со сверхзадачами. Мой творческий интерес всегда лежал в плоскости сценических искусств – театра, современного танца, междисциплинарных проектов. Мне интересны проекты на стыке форм, которые рождают что-то принципиально новое – не только по смыслу, но и по языку. В ГЦСИ мы часто и много работаем со сценическими искусствами, например, с перформансами или постановками в индустриальных пространствах.

И это не случайно, потому что в Екатеринбурге много разных творческих сил, здесь большая история, связанная с современным искусством, современным театром и танцем. Театр «Провинциальные танцы» – один из первых коллективов в России, который начал заниматься современной хореографией, и он до сих пор остается одним из лучших и уникальных на этой территории.

ГЦСИ сегодня должен оставаться платформой для эксперимента – давать возможность молодым художникам, танцовщикам, перформерам, режиссерам находить себя и свой язык.

Решая разные задачи с продвижением современного искусства, мы не должны высоколобо мыслить о культуре как исключительно о сфере прекрасного, храме созерцания. Центр современного искусства должен быть третьим местом для людей разного возраста. Поэтому наша деятельность разноформатна: это и выставки, и лекционные программы, программы с детьми, какие-то досуговые вещи, как, например, квест для подростков по современному искусству. Все это нужно, потому что таким образом мы вовлекаем людей в коммуникационные процессы, благодаря которым они, может, в следующий раз придут на концерт академической музыки «Интертекст» или перформанс и смогут понять уже более сложный язык.

Вы уже не раз упомянули о слиянии ГЦСИ и РОСИЗО. Кто-то сравнивает это с действием, входящим в общую программу уничтожения страны, кто-то называет «алогичной рокировкой». Вы же видите за этими переменами начало чего-то нового. Что в действительности ждет ГЦСИ в ближайшем будущем?

Новый путь в данном случае – тоже понятие философское. В том смысле, что это данность, с которой приходится жить и работать сегодня. Мы, правда, в один момент оказались внутри другой организации, и, конечно, могли встать и уйти. Но решили пойти по предложенному пути и продолжать решать наши творческие задачи.

На мой взгляд, это мудрый, философский, управленческий выбор, потому что в тот момент сказать «нет» означало сдать территорию.

На наши проекты не оказывается идеологического давления. Конечно, существуют приоритеты Министерства культуры РФ на год, связанные с конкретными тематическими направлениями, но это было всегда. Так же, как есть приоритетные темы и задачи в любой другой грантовой программе, и, чтобы получить финансирование, приходится учитывать их. Мне кажется, что это нормальная управленческая система. Но сейчас появляются и новые возможности для филиалов, которые ежегодно будут представлять свои проекты в Москве.

Понятно, что в целом ситуация не простая. Но она не простая не только в отношении ГЦСИ и РОСИЗО. Она сложная, противоречивая в целом – в государственной и культурной политике. Но это данность, и нам нужно учиться с этим работать.

В одном из интервью вы сказали, что для вас важно продолжить искать новые форматы для разговора со зрителем. Действительно ли в этом ощущается столь сильная потребность? В таком случае, как часто перед ГЦСИ стоит вопрос новых форматов коммуникации?

У нас есть три важные ценности, с которыми мы работаем – это искусство, художники и зрители. И мы должны выстраивать между этими составляющими диалог. Да, можно создавать выставки для себя, но мы должны их также делать интересными и для зрителя. Конечно, мы не спрашиваем у него, какую нам делать выставку, но когда зритель приходит к нам с вопросами, мы должны на них ответить. Поэтому задача поиска новых форм коммуникации перед нами стоит постоянно. Прорабатывая внутри команды каждый проект и программу, мы всегда говорим не только о смыслах, идеях и художниках, но и об аудитории, о способах коммуникации, какого хотим достичь результата, отклика. И мы двигаемся к этому по-разному.

Например, у нас есть прекрасная программа экскурсий «Коды города» Дмитрия Москвина – это один из способов взаимодействия. Другой пример – прошлогодний проект «Школа», который был одновременно выставкой и спектаклем – и данная форма была выбрана как необходимый способ рассказать историю зрителю и вовлечь в ее переживание. На Уральской биеннале есть программа арт-медиации, позволяющая о современном искусстве говорить через медиаторские экскурсии, вовлекающие зрителя в разговор.

Современное искусство не про ответы, а про вопросы. Поэтому следует повернуть зрителя к тому, чтобы он не ждал ответов и не боялся возникающих вопросов.

В поле современного искусства много провокационного, сложного, непонятного, иногда заумного. И если мы не будем вступать в коммуникацию со зрителем, то он будет уходить от нас с недоумением, и навряд ли вернется. А мы хотим, чтобы зритель возвращался. И пусть у него останется вместо негатива и неприятия ощущение того, что с ним поговорили, попытались что-то объяснить. Момент вовлечения очень важен, и мы постоянно ставим перед собой эту задачу.

Можно ли сказать, что бренд биеннале стал более узнаваемым в сравнении с брендом ГЦСИ?

Опыт 2015 года показал, что потоки людей, которые прошли через биеннале, не вернулись в ГЦСИ. Это задача, которую мы должны и будем решать сейчас, на Четвертой биеннале. Но есть и другой важный момент – это понимание, кто к нам ходит и почему, для этого нужно изучать своего зрителя. Поэтому Уральский филиал запустил большое социологическое межрегиональное исследование аудитории современного искусства. Оно пройдет на базе Уральской биеннале вместе с Благотворительным фондом Потанина и Центром развития и поддержки современного искусства ZAART. В него помимо Екатеринбурга также включены другие города – места присутствия филиалов ГЦСИ-РОСИЗО. Мы хотим увидеть портрет нашего зрителя, понять его запросы, ожидания и, возможно, разработать методологию работы с ним.

В межбиеннальный 2016 год мы переформатировали деятельность Уральского филиала – сделали ее событийно насыщенной, нам удалось изменить систему позиционирования – и, согласно показателям посещаемости в прошлом году, мы смогли увеличить аудиторию ГЦСИ по отношению к 2015 году. Но следует также отметить, что за последние три года ситуация в Екатеринбурге сильно изменилась. Открылся Ельцин-центр, который сильно перераспределил зрительские потоки в культурном поле.

Но момент конкуренции, безусловно, очень хорош для самой территории. Увеличивая количество мероприятий, проектов, институций, мы все вместе выращиваем уже совсем другого зрителя.

Классно, что появляются такие профессиональные институции, как галерея Ельцин-центра, Ural vision gallery, «Свитер», «Культурный транзит», таким образом мы все вытягиваем друг друга на новую планку. Одновременно с этим сам зритель приобретает большую насмотренность и требовательность.

Деятельность местного филиала ориентирована и на продвижение чисто уральского искусства. Насколько успешно реализуется этот план? И существует ли в обществе некое понимание, представление о том, кто такой современный уральский художник?

Мне кажется, что слаженного образа нет. Его и не должно быть – это же процесс, и он развивается. В последнее время все выставки об уральском искусстве мы делаем в связке 1990-е – 2000-е, история и современность. Для нас важно показать, что искусство способно жить и меняться – от видеоарта к перформансу и паблик-арту.

В настоящее время мы нацелены на то, чтобы не только собрать эту картину уральского искусства, но и обобщить все процессы именно с научной точки зрения.

В наших далеких планах – издание фундаментальной книги, в которой мы хотим рассказать историю уральского современного искусства. И начнем мы в 2017 году большой выставкой «Приручая пустоту», задача которой заключается в попытке сделать сборку уральского искусства, начиная отсчет с 1967 года. Эта выставка будет представлена в Екатеринбурге, в Москве, а далее в других городах России. Часть представленных работ мы планируем подать на закупочную комиссию в коллекцию ГЦСИ-РОСИЗО – знаковые работы уральских художников должны быть зафиксированы в государственной музейной коллекции.

Мне кажется, 2017 год интересен именно тем, каким мы увидим уральское искусство в контексте общероссийской сборки – на Триеннале в «Гараже» в контексте всего российского искусства, на выставке «Приручая пустоту» в Москве, в ряду других кураторских высказываний филиалов ГЦСИ. Я чувствую, что сейчас мы можем наблюдать переломный момент для российского искусства в целом, потому что мы получаем новый контекст регионального искусства. И, возможно, это повлияет не только на то, как наша институция будет действовать в следующие годы, но и на творческое самоопределение местных художников, которые получают другие возможности для высказывания.

Фото: Алексей Пономарчук